Так проносятся телеграфные столбы в окнах поезда. Из оцепенения его вывел голос молодого водителя:
— Помните номер дома?
— Тридцать четыре.
Автомобиль остановился. Девушка повернулась к Азизу. Их взгляды встретились — в ее глазах было сочувствие и беспокойство.
— Ну, я пойду, — сказал Азиз после секундного колебания. Их глаза снова встретились. Она молчала, но он чувствовал, что ей хочется что-то сказать. Наконец она решилась:
— Хотите, я пойду с вами?
— Да, — сказал он с неожиданным облегчением.
Они поднялись по узкой старой лестнице. Он вздрогнул, когда ее теплые маленькие пальцы ободряюще стиснули его ладонь. На площадке третьего этажа они остановились перед дверью, верхняя часть которой была из матового стекла. Азиз нажал кнопку звонка, девушка отпустила его ладонь. Через несколько мгновений дверь приотворилась, в проеме показалась женщина в черном платке. Увидев Азиза, она приветливо заулыбалась:
— Доктор Азиз! Прошу вас, прошу...
Они вошли в холл, освещенный тусклой лампочкой, и в нерешительности остановились. Женщина в черном платке вопросительно глянула на девушку.
— Это Надия, — сказал Азиз. — Наша знакомая... Она студентка факультета искусств.
Женщина жестом предложила им сесть на просторный диван с зеленым покрывалом и разноцветными маленькими подушками.
Они опустились на краешек дивана, молча переглянулись, не зная, с чего начать. Женщина села напротив них в жесткое кресло с высокой спинкой. Она выглядела моложаво и, несмотря на некоторую полноту, казалась вполне элегантной в своем длинном черном платье с высоким воротничком и тремя нитями белого жемчуга на шее. Лицо гладкое, белое, морщинки заметны только возле уголков рта. Глаза большие, темные, блестящие. Прямой тонкий нос. Красивое лицо было отмечено печатью горечи, подчеркнутой трагическими складками от носа к кончикам губ. Сходство с сыном проглядывалось разве что в овальной форме лица и порой во взгляде. Голос у нее был низкий, грудной.
— Что будете пить? Чай, настой корицы? Нынче прохладно что-то.
Азиз бросил вопросительный взгляд на свою спутницу. Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, — сказал Азиз. Женщина смотрела на них с ожиданием. Потом прямо обратилась к Азизу с вопросом, который прозвучал как выстрел:
— Где Асад, доктор Азиз? Азиз вздрогнул.
— У меня новость для вас... нехорошая. Крепитесь... Ее лицо сделалось белым.
— Асад. Что-то случилось с Асадом. Боже мой! Ну, говорите же! Ради бога, скажите, что... — Она осеклась, с мольбой глядя на Азиза.
— С Асадом случилось несчастье. Он находится в больнице.
— Несчастье? Больница? Как же это? Ну говорите же. Вы что-то скрываете от меня?
Он неуверенно произнес:
— Я... я не скрываю. Он в больнице. Очень тяжелое состояние. Но... доктора говорят, что можно надеяться...
Надия поднялась с дивана, обняла женщину за плечи, пытаясь унять ее дрожь. Сердце Азиза сжалось от боли. Он смотрел на девушку, обнимавшую мать его друга, на искаженное, окаменевшее лицо матери, видел ее глаза, наполненные слезами. В наступившей тишине тиканье будильника казалось громким, как удары в бубен.
Мать Асада опустила лицо. Взгляд ее неподвижно уперся в пол. Она словно забыла об их присутствии, утратила чувство времени, интерес ко всему, что происходило вокруг. После долгой паузы она подняла глаза и спросила:
— Где он сейчас?
— В центральной больнице скорой помощи.
— Я должна увидеть его. Отвезите меня к нему. Азиз и Надия обменялись беспомощными взглядами.
— Там внизу машина, — сказал Азиз. — Пойдемте.
Мать Асада поднялась, вышла в соседнюю комнату и вернулась с черной сумкой в руке.
— Я готова.
Девушка мягко посоветовала:
— Наденьте пальто. На улице прохладно.
— Не надо. Идемте скорей.
Азиз открыл дверь. Надия взяла под руку мать Асада, и они вышли. Пока они спускались по темной лестнице, Надия поддерживала ее за локоть. На улице дул холодный ветер. Съежившись, они заторопились к ожидавшей их машине. Увидев их, молодой человек торопливо вылез из автомобиля, обошел вокруг и открыл перед ними дверцы. Женщина, опираясь на спинку сиденья, влезла в машину, Надия села рядом с ней. Азиз устроился впереди, рядом с водителем. Тот спросил:
— Куда поедем?
— В центральную скорую помощь, — ответила Надия. — Туда, где мы были, Мустафа.
Он бросил на нее удивленный взгляд, чуть заметно пожал плечами, завел мотор. По пути в больницу все молчали. Надия, отвернувшись, глядела в окно, о чем-то думая.
Азиз обернулся, впервые взглянул на нее с любопытством. Она отвлеклась от своих мыслей, только когда услышала, как он обратился к матери Асада:
— Матушка, пожалуйста, держите себя в руках. Он в плохом состоянии. Понимаете?
Женщина посмотрела на него непонимающим взглядом. Голос ее отозвался еле слышно:
— А что, мы уже приехали? Где мы?..
— Скоро приедем. Еще несколько минут.
Больше никто ничего не говорил. Машина вдруг дернулась, пошла рывками. Азиз бросил тревожный взгляд на водителя. Тот напряженно глядел в ветровое стекло. Руки вцепились в руль так, что суставы на пальцах побелели.
— Спокойней, спокойней, — пробормотал Азиз.
Водитель ничего не ответил. На перекрестке они остановились перед фигурой полицейского, который перекрыл движение. С раскинутыми руками он был похож на черный крест. Короткое ожидание было тягостным. Все молчали. Потом машина рывками двинулась вперед.
— Извините, что-то с мотором стряслось, — сказал водитель. К счастью, они дотянули до места. На перекрестке улиц
Фуад и Назли он повернул направо и остановился перед красными железными воротами. К ним подошел человек в белом халате, заглянул внутрь машины, потом наклонился к водителю.
— Вы куда направляетесь?
— Там раненый. Эта женщина — его мать.
Санитар заколебался, еще раз бегло осмотрел пассажиров, потом сказал:
— Ладно. Проезжайте.
Они въехали во двор, остановились возле подъезда. Когда они вылезли из машины, Азиз, собравшись с духом, сказал:
— Матушка, прежде чем вы войдете туда, я должен вам сказать...
Она посмотрела на него с мольбой.
— Врачи сделали все, что могли. Но ранения были очень серьезны... Очень.
Губы ее беззвучно задвигались, словно она потеряла голос.
— Что? Что вы имеете в виду?
— Асад... Асада нет. Он услышал ее шепот:
— Асада нет... — Она всхлипнула. — Сыночек мой... О боже... Ее рука дернулась, нашаривая в воздухе опору. Надия
кинулась к ней и подставила свое плечо под ее руку.
— Я хочу видеть его. Это неправда. Это невозможно. Он не мертв. Мой сынок не умер. Я хочу посмотреть на него. Отведите меня.
Азиз взял ее под руку с другой стороны. Его ладонь наткнулась на пальцы Надии. Они были холодными как лед. Они медленно вошли в дверь невысокого строения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Помните номер дома?
— Тридцать четыре.
Автомобиль остановился. Девушка повернулась к Азизу. Их взгляды встретились — в ее глазах было сочувствие и беспокойство.
— Ну, я пойду, — сказал Азиз после секундного колебания. Их глаза снова встретились. Она молчала, но он чувствовал, что ей хочется что-то сказать. Наконец она решилась:
— Хотите, я пойду с вами?
— Да, — сказал он с неожиданным облегчением.
Они поднялись по узкой старой лестнице. Он вздрогнул, когда ее теплые маленькие пальцы ободряюще стиснули его ладонь. На площадке третьего этажа они остановились перед дверью, верхняя часть которой была из матового стекла. Азиз нажал кнопку звонка, девушка отпустила его ладонь. Через несколько мгновений дверь приотворилась, в проеме показалась женщина в черном платке. Увидев Азиза, она приветливо заулыбалась:
— Доктор Азиз! Прошу вас, прошу...
Они вошли в холл, освещенный тусклой лампочкой, и в нерешительности остановились. Женщина в черном платке вопросительно глянула на девушку.
— Это Надия, — сказал Азиз. — Наша знакомая... Она студентка факультета искусств.
Женщина жестом предложила им сесть на просторный диван с зеленым покрывалом и разноцветными маленькими подушками.
Они опустились на краешек дивана, молча переглянулись, не зная, с чего начать. Женщина села напротив них в жесткое кресло с высокой спинкой. Она выглядела моложаво и, несмотря на некоторую полноту, казалась вполне элегантной в своем длинном черном платье с высоким воротничком и тремя нитями белого жемчуга на шее. Лицо гладкое, белое, морщинки заметны только возле уголков рта. Глаза большие, темные, блестящие. Прямой тонкий нос. Красивое лицо было отмечено печатью горечи, подчеркнутой трагическими складками от носа к кончикам губ. Сходство с сыном проглядывалось разве что в овальной форме лица и порой во взгляде. Голос у нее был низкий, грудной.
— Что будете пить? Чай, настой корицы? Нынче прохладно что-то.
Азиз бросил вопросительный взгляд на свою спутницу. Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, — сказал Азиз. Женщина смотрела на них с ожиданием. Потом прямо обратилась к Азизу с вопросом, который прозвучал как выстрел:
— Где Асад, доктор Азиз? Азиз вздрогнул.
— У меня новость для вас... нехорошая. Крепитесь... Ее лицо сделалось белым.
— Асад. Что-то случилось с Асадом. Боже мой! Ну, говорите же! Ради бога, скажите, что... — Она осеклась, с мольбой глядя на Азиза.
— С Асадом случилось несчастье. Он находится в больнице.
— Несчастье? Больница? Как же это? Ну говорите же. Вы что-то скрываете от меня?
Он неуверенно произнес:
— Я... я не скрываю. Он в больнице. Очень тяжелое состояние. Но... доктора говорят, что можно надеяться...
Надия поднялась с дивана, обняла женщину за плечи, пытаясь унять ее дрожь. Сердце Азиза сжалось от боли. Он смотрел на девушку, обнимавшую мать его друга, на искаженное, окаменевшее лицо матери, видел ее глаза, наполненные слезами. В наступившей тишине тиканье будильника казалось громким, как удары в бубен.
Мать Асада опустила лицо. Взгляд ее неподвижно уперся в пол. Она словно забыла об их присутствии, утратила чувство времени, интерес ко всему, что происходило вокруг. После долгой паузы она подняла глаза и спросила:
— Где он сейчас?
— В центральной больнице скорой помощи.
— Я должна увидеть его. Отвезите меня к нему. Азиз и Надия обменялись беспомощными взглядами.
— Там внизу машина, — сказал Азиз. — Пойдемте.
Мать Асада поднялась, вышла в соседнюю комнату и вернулась с черной сумкой в руке.
— Я готова.
Девушка мягко посоветовала:
— Наденьте пальто. На улице прохладно.
— Не надо. Идемте скорей.
Азиз открыл дверь. Надия взяла под руку мать Асада, и они вышли. Пока они спускались по темной лестнице, Надия поддерживала ее за локоть. На улице дул холодный ветер. Съежившись, они заторопились к ожидавшей их машине. Увидев их, молодой человек торопливо вылез из автомобиля, обошел вокруг и открыл перед ними дверцы. Женщина, опираясь на спинку сиденья, влезла в машину, Надия села рядом с ней. Азиз устроился впереди, рядом с водителем. Тот спросил:
— Куда поедем?
— В центральную скорую помощь, — ответила Надия. — Туда, где мы были, Мустафа.
Он бросил на нее удивленный взгляд, чуть заметно пожал плечами, завел мотор. По пути в больницу все молчали. Надия, отвернувшись, глядела в окно, о чем-то думая.
Азиз обернулся, впервые взглянул на нее с любопытством. Она отвлеклась от своих мыслей, только когда услышала, как он обратился к матери Асада:
— Матушка, пожалуйста, держите себя в руках. Он в плохом состоянии. Понимаете?
Женщина посмотрела на него непонимающим взглядом. Голос ее отозвался еле слышно:
— А что, мы уже приехали? Где мы?..
— Скоро приедем. Еще несколько минут.
Больше никто ничего не говорил. Машина вдруг дернулась, пошла рывками. Азиз бросил тревожный взгляд на водителя. Тот напряженно глядел в ветровое стекло. Руки вцепились в руль так, что суставы на пальцах побелели.
— Спокойней, спокойней, — пробормотал Азиз.
Водитель ничего не ответил. На перекрестке они остановились перед фигурой полицейского, который перекрыл движение. С раскинутыми руками он был похож на черный крест. Короткое ожидание было тягостным. Все молчали. Потом машина рывками двинулась вперед.
— Извините, что-то с мотором стряслось, — сказал водитель. К счастью, они дотянули до места. На перекрестке улиц
Фуад и Назли он повернул направо и остановился перед красными железными воротами. К ним подошел человек в белом халате, заглянул внутрь машины, потом наклонился к водителю.
— Вы куда направляетесь?
— Там раненый. Эта женщина — его мать.
Санитар заколебался, еще раз бегло осмотрел пассажиров, потом сказал:
— Ладно. Проезжайте.
Они въехали во двор, остановились возле подъезда. Когда они вылезли из машины, Азиз, собравшись с духом, сказал:
— Матушка, прежде чем вы войдете туда, я должен вам сказать...
Она посмотрела на него с мольбой.
— Врачи сделали все, что могли. Но ранения были очень серьезны... Очень.
Губы ее беззвучно задвигались, словно она потеряла голос.
— Что? Что вы имеете в виду?
— Асад... Асада нет. Он услышал ее шепот:
— Асада нет... — Она всхлипнула. — Сыночек мой... О боже... Ее рука дернулась, нашаривая в воздухе опору. Надия
кинулась к ней и подставила свое плечо под ее руку.
— Я хочу видеть его. Это неправда. Это невозможно. Он не мертв. Мой сынок не умер. Я хочу посмотреть на него. Отведите меня.
Азиз взял ее под руку с другой стороны. Его ладонь наткнулась на пальцы Надии. Они были холодными как лед. Они медленно вошли в дверь невысокого строения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107