Этот вопрос поставил его в тупик. Он не знал, что и ответить.
— Как-нибудь перебьетесь, наверное... Осталось немного...
— Два месяца, доктор? Как же это мы перебьемся? Уже продали все, что было в доме. Дети сидят голодные.
— Ну подожди немного. Аллах велик, он подскажет какое-нибудь решение.
— Подскажет решение? Мы уже все перепробовали, да только напрасно.
— Ну а я, по-твоему, что могу сделать, Али?
— Выпишите меня, доктор.
— Выписать? Да ты что? Пойми, если сейчас прекратить лечение, твое состояние резко ухудшится. Да-да! Станет хуже, чем было раньше.
— Я знаю.
— Знаешь и хочешь уйти?
— Дети, доктор. Дети голодают.
— Ну а чем ты сможешь им помочь?
— Снова лавочку открою.
— И сам будешь работать?
— Попробую поменьше работать. Найму помощника или двух...
— Эта твоя лавочка — прачечная, что ли? -Да.
— И ты будешь весь день стоять и гладить белье? Будешь постоянно перегреваться и тут же выскакивать на холод? Это неразумно, Али.
— Знаю. Но я должен отсюда уйти.
— Значит, настаиваешь?
— Да. Ведь против моей воли вы не можете меня держать. После секундного колебания Азиз взял историю болезни и
написал в ней четким почерком: "Выписан. Передать доктору Аделю Надиму". Повернувшись к больному, сказал:
— Только не забудь регулярно приходить ко мне на осмотр. В конце дня он вернулся в свой кабинет, снял белый халат,
умылся и пошел в столовую. Сев за столик, с отвращением посмотрел на голубую клетчатую скатерть, заляпанную остатками еды, томатным соусом, на стаи мух, облепивших неубранные объедки. Подозвал официанта, коренастого мужчину, стоявшего со скучающим видом у открытого окна. Его огромное сытое брюхо выпирало из-под грязной белой куртки.
— Что сегодня на обед?
— Курица. Азиз подумал немного и решил:
— Принесите мне яичницу, салат и хлеба. Еду он проглотил одним махом, без аппетита. Вернулся к
себе в комнату, снял туфли и улегся на постель. Потом включил радиоприемник. Комната наполнилась печальными звуками скрипки. Он долго лежал в полумраке, положив руки под голову.
"Дети голодают..." Он вспомнил слабый, дрожащий голос больного Али. Эти слова врезались в память. Он отчетливо представил себе три маленьких исхудалых личика, три пары глаз, зачарованно глядящих на яичницу и стопку лепешек.
Семь лет усилий, тяжелой работы до поздней ночи. Рентгеновские снимки, уколы, лекарства, микроскопы, койки, врачи, няньки, вся эта круговерть... Семь лет он по крупицам накапливал опыт. И вот теперь, после всего этого, он по-прежнему бессилен помочь больному человеку. Сегодня он фактически подписал ему смертный приговор.
"В нашей стране много больных, и я буду лечить их". Эти слова он говорил Хусейну. Так почему же ты не лечишь их, Азиз? Почему?
Послышался стук в дверь.
— Кто там? Простуженный голос за дверью:
— Доктор Азиз, вас в неотложку вызывают.
— Сейчас! Иду.
Он поднялся с постели, включил лампу, причесался, надел белый халат, взял со стола коричневую кожаную сумку.
Длинный ряд закрытых дверей, две ступеньки вверх, длинный коридор. Подгоняемый внутренним беспокойством, он торопливо шагал по бесконечному коридору, освещенному тусклыми лампочками. Едва не столкнулся с медсестрой, выходившей из палаты. Спускаясь по лестнице, перепрыгивал через ступеньки. У палаты неотложной помощи толпились люди. Торопливо сновали медсестры, слышались крики врачей:
— Скорей, раствор и плазму!
— Доктора Гунейма и Асара! Немедленно!..
Азиз протиснулся сквозь толпу, остановился на пороге как вкопанный.
Пять передвижных столов, на каждом — по человеку. Одного взгляда было достаточно: все пятеро с тяжелыми ранениями. Едва уловимый запах гари. Лица раненых мертвенно-бледные, из-под темных одеял на пол падают капли крови.
Он приблизился к одному из них. Запах гари стал сильнее, и он поморщился. Лицо раненого было белым как бумага. Он издал слабый стон и вдруг, приподнявшись, испустил душераздирающий крик. В ярком свете рефлекторов губы раненого имели синеватый оттенок. Азиз сунул руку под одеяло, нащупал пульс. Биение было едва ощутимым, с перебоями. Он осторожно отвернул одеяло и непроизвольно отпрянул: ног не было. Лишь два кровоточащих обрубка.
— Кто вы? — спросил Азиз. Еле слышный шепот в ответ:
— Омар Хаддад... палестинский студент...
— Что с вами произошло?
— В кино. Что-то взорвалось в темноте... дальше не помню... очень больно, где-то там...
Лицо раненого вновь исказила гримаса боли.
— Не волнуйтесь. Сейчас что-нибудь сделаем.
— Доктор, я буду жить?
— Конечно, конечно. Где болит?
— Адская боль внизу... что там с ногами?
— Ничего серьезного... Успокойтесь.
Он поискал глазами санитаров. Ни одного не было рядом, лишь какие-то незнакомые люди метались взад-вперед, что-то кричали, плакали. Заметив входящую в палату медсестру, он подскочил к ней, торопливо подтолкнул к раненому.
— Быстро капельницу в вену!
Глянул на соседний стол. Хрупкая молодая женщина лежала на спине. Зеленое платье разорвано на животе. Чуть ниже пупка зияла открытая рана. Он кинулся к телефону, схватил трубку, торопливо застучал по рычажку. На другом конце провода послышался сонный гол об:
— Алло...
— Операционную! Быстро!
— Алло! Операционная слушает.
— Я доктор Азиз. С кем говорю?
— Каусаф, дежурная сестра.
— Немедленно приготовьте два операционных стола!
— Что-то серьезное?
— Несчастный случай. Очень серьезно! Сейчас прибудут хирурги. Приготовьте как можно больше крови для переливания. Преимущественно первой группы. Нет времени для поисков нужной группы.
Он снова помчался в палату. Лицо женщины было неподвижно, взгляд — остекленевшим. Кожа приобрела серый оттенок. Он схватил ее запястье. Пульс не прощупывался.
Он огляделся, ища глазами других раненых. В комнате остались еще одни носилки. Их подкатили к окну. Азиз увидел маленького мальчика, лежавшего на спине. Отбросив одеяло в сторону, осторожно провел руками по ногам, бедрам, животу, груди, до самой шеи. Открыв ему рот, слегка потянул пальцами за язык. Заглянул в уши и только после этого взял пальцами
маленькое запястье. Пульс был ровный. Кажется, все в порядке. Вздохнул с облегчением. Потом заметил небольшую кровоточащую ссадину над левым ухом. Подозвал медсестру.
— Фатхия, приготовьте тонкую иглу, нитки и принесите мне чистые бланки. Его надо будет на сутки поместить в травматологическое отделение.
Он вышел из помещения. Ночь была прохладной. Вытащил пачку сигарет и закурил. Прислонившись спиной к колонне, сделал глубокую затяжку. К нему подошла старуха в длинном черном пальто.
— Доктор, вы там были сейчас, с ними? — спросила она, показывая рукой на дверь.
— Да, тетушка:
— А как там мой сынок?
Ох уж эти матери! Всегда они тут как тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107