На мгновение в огромном зале установилась абсолютная тишина. Майри с трудом подняла голову.
- Это она... - Голос ее изменился до неузнаваемости. Майри протянула обмотанную тряпками искалеченную руку в сторону Изабель. - Это ее вина. Она велела мне принести эти снадобья. Она сказала, что хочет убить ребенка. Она ненавидела своего мужа. Она желала ему смерти, чтобы выйти замуж за лорда Каррика! - Ее губы кровоточили. На месте передних зубов зияла дыра. Ее слова так искажались, что их едва можно было разобрать. - Это она, Изабель... - Майри дрожащей рукой указала на госпожу. - Это она! - Майри зарыдала. На мгновение ее опухшие, налитые кровью глаза встретились с расширившимися от страха глазами Изабель, потом Майри со стоном упала на пол. Изо рта у нее сочилась кровавая слюна.
- Нет... - прошептала Изабель. - Нет, - она медленно покачала головой. - Нет...
- Да, миледи, - раздался строгий голос Уильяма над распростертым на полу телом женщины.
- Вы пытали ее... - в отчаянии бросила обвинение Изабель. - Ее заставили оболгать меня...
- С людьми, которые ее спрашивали, она говорила по доброй воле, - холодно ответил Уильям. - Бог позаботился о том, чтобы правда в конце концов выплыла наружу.
- Бог! - в гневе обрушилась на него Изабель. - Бог не сделал бы такого! Бог не допустил бы такой жестокости, такого зверства!.. - Но еще не закончив этой фразы, она осознала, что сама не верит этому. Не это ли происходило постоянно и повсеместно?
Уильям улыбался.
- Миледи, уж позвольте мне истолковывать намерения Господа Нашего, - сказал он. - Господа, которого вы, как я вижу, не признаете. В своих молитвах вы взывали к богине. Тому есть свидетельства. Это ересь! - Его глаза засверкали.
- Нет, - прошептала Изабель. Она была смертельно напугана. - Нет... Это неправда... Я клянусь в этом - кровью Господа Нашего! Пресвятой Девой!
- Хватит, миледи! - Уильям поднял руку. - Ради спасения вашей бессмертной души вы должны очиститься от ереси.
- Нет... - Она начала отчаянно вырываться, но стражники крепко держали ее.
- На рассвете, - продолжал он, - вашу служанку сожгут... - Он сделал паузу. Майри подняла голову. Ее глаза вдруг приобрели осмысленное выражение.
- Нет! О нет! - закричала она. - Вы сказали, если я покаюсь, меня помилуют...
- Я сказал, что ты будешь спасена. - Уильям равнодушно посмотрел на женщину. - Душа твоя спасется. Очистится в праведном огне...
Майри попыталась встать, но ноги не держали ее. Она попробовала отползти в сторону, но искалеченное тело не слушалось.
Изабель изо всех сил пыталась вырываться, но все было бесполезно. Оставив бесплодные попытки, она бессильно наблюдала, как по приказу Уильяма стражники, схватив Майри под руки, выволокли из зала.
Уильям даже не посмотрел ей вслед. Он не сводил глаз с лица Изабель, дожидаясь, пока отголоски отчаянных криков смолкнут за тяжелыми дубовыми дверями.
Наконец он заговорил:
- Вы не хотите сделать чистосердечное признание, прежде чем я вынесу приговор?
Изабель посмотрела на него. Страх ее прошел.
- Значит, вы намерены сжечь и меня, мастер Уильям? - Ее голос был холоден и полон презрения. Казалось, слова исходили от кого-то другого. - Моему мужу известно, какие полномочия вы на себя взяли? Это полномочия епископа, не менее!
Он усмехнулся.
- Известно, миледи. - Он повернулся и медленно вернулся на свое место. - Это церковный суд, миледи. Я вершу его от имени Бога и епископа. Завтра колдунью сожгут люди вашего мужа, не мои. Но право решать ее судьбу, а также и вашу - в моей юрисдикции! - Он скрестил руки на груди. - Вас не сожгут. Мы вернем вас в лоно церкви, миледи, и вернем к послушанию мужу. Я надеюсь, долгое суровое покаяние покажет вам, как глубоко вы заблуждались. Сегодня вы проведете ночь в часовне за молитвой о своей душе и душе той женщины, которая завтра умрет по вашей вине... - Он помедлил, дожидаясь, пока его слова дойдут до Изабель. - Потом вас отвезут в замок Дандарг, на север графства, где вы будете нести покаяние до тех пор, пока мой брат или я не убедимся в вашем раскаянии. - Он сделал знак державшим ее стражникам, и ее вывели из зала.
Вдовствующая графиня встретила ее в комнате перед часовней. Весь ее облик источал неприязнь и презрение. С ней были две служанки и двое слуг. Не обращая внимания на мольбы невестки, она приказала стражникам крепче держать Изабель, пока служанки раздевали ее. Они сняли с нее платье, покрывало с головы, туфли и чулки и, оставив ее в одной рубашке, повели в часовню.
У дверей их ждал мастер Уильям; в руке он держал деревянный крест на кожаном шнурке. Он молча повесил его на шею Изабель. Та резко отстранилась.
- Вы - не святой человек, Уильям Комин. Вы - злой и мстительный, - крикнула она ему. Схватив крест, она сорвала его с себя и отшвырнула в сторону. - Это символ не прощения и сострадания, а ненависти и пыток!
У присутствующих вырвался возглас ужаса. Уильям приказал своему слуге поднять крест. С минуту он смотрел на него, потом поднял глаза на Изабель.
- Кажется, придется спасать вас, миледи, против вашей воли, - тихо проговорил священник. - Принесите веревку! - коротко приказал он. - Свяжите ей руки за спиной.
Вдовствующая графиня нахмурилась, когда один из слуг связывал руки Изабель, но промолчала. Когда с этой процедурой было покончено, Уильям опять подошел к ней и во второй раз повесил на ее шею крест. Он пристально посмотрел на Изабель, и той показалось, что у него на губах мелькнула улыбка. Но он сразу же отвернулся и проследовал в часовню.
Там стоял полумрак; горели лишь четыре свечи. Две у алтаря, одна - перед святыми дарами; маленький огонек мерцал и перед статуей Пресвятой Девы. Когда люди заполнили часовню, колеблющееся пламя факелов в руках слуг осветило ее, длинные тени зловеще заплясали на стенах и потолке.
Перед алтарем Уильям остановился и преклонил колени, потом обернулся к Изабель.
- Мы оставляем вас здесь размышлять о своих грехах, - сказал он. - У дверей будет стоять стража, чтобы вы не попытались бежать. - Скрип закрываемой двери, затем тишина; свечи замигали и начали чадить. Изабель стояла без движения, глядя, как колеблются и вновь застывают тени. Фигура на высоком резном кресте над алтарем, казалось, корчится, напрягая руки и ноги, пробитые деревянными гвоздями. Изабель в ужасе смотрела на нее.
Веревка, которой были связаны ее руки, оказалась крепкой. Узел был затянут не сильно, однако как ни старалась Изабель, но освободиться не смогла. Она прислонилась к стене и боязливо огляделась. Часовня, казалось, была полна осуждающих глаз. Под рубашкой на ней ничего не было, и скоро она начала дрожать от холода. Каменные плиты под ногами были ледяными. За огромным сводчатым окном чернело небо. Глядя на него, она со страхом подумала о рассвете и наконец начала молиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217