Это один из многих тысяч придурков,
сколотивших себе бумажное состояние спекуляциями на бирже. Если тебе от
этого легче, могу заверить, что ни я, ни Брайан не делали секрета из того,
что намерены выйти из игры, поскольку ожидаем краха к концу октября. Но
нас никто не слушал, - пожал плечами Джастин.
- Я чуть не придушил одного брокера, чтобы заставить его делать, что
велят, - добавил Брайан. - Он считал безнравственным и чуть ли не
преступным делом продавать, когда цены стабильно растут. "Подождите, пока
не дойдет до пика, - говорил он мне, - а там посмотрите. Это сумасшествие
- выходить из игры в такой момент". Я ему на это сказал, что моя старая
бабушка погадала на кофейной гуще, и вышло, что надо распродавать. Он мне
опять - это, мол, безумие. А я ему - делайте, что вам говорят, - иначе
пойду к управляющему биржей и скажу, что вы занимаетесь нелегальными
операциями. Тогда он разозлился и мигом все распродал - а потом еще больше
разозлился, потому что я потребовал заверенный чек. По чеку я сразу же
получил деньги и обменял их на золото... отлично помня слова Теда о скором
разорении банков.
Я хотела спросить, куда же он дел золото, но не спросила.
Цюрих - чудесный город, красивее всех, которые я видела в Соединенных
Штатах. Официальный язык здесь немецкий, но не тот немецкий, на котором
говорил наш сосед, житель Мюнхена. Однако я скоро убедилась, что почти все
здесь говорят по-английски. Наши мужчины занимались своими делами, а мы с
Элеанор предавались туризму.
Однажды мужья взяли нас с собой, и оказалось, что я - владелица
номерного банковского счета на 155,515 грамма чистого золота (я быстро
вычислила, что это равняется ста тысячам долларов, но эта цифра нигде не
фигурировала). Потом я подписала доверенность на право распоряжения
"своим" вкладом на имя Брайана и Джастина, а Элеанор сделала то же
относительно "своего" вклада. Еще мы подписали ограниченную доверенность
на какого-то неизвестного из Виннипега, Канада.
Нам предложили тот "люкс" не потому, что мы принадлежали к высшему
обществу - мы к нему не принадлежали. Но в сейфе у корабельного эконома
ехал увесистый груз, большая часть которого принадлежала Фонду Говарда, а
кое-что Брайану, Джастину и моему отцу. Французский банк перевел золото из
Шербура в Цюрих, и мы последовали за ним.
В Цюрихе Брайан и Джастин в качестве доверенных лиц проследили за
вскрытием груза, за его подсчетом и взвешиванием, а затем поместили его на
консорциум трех банков. Фонд очень серьезно отнесся к предупреждению
Теодора о том, что мистер Рузвельт девальвирует доллар и запретит
американским гражданам владеть золотом или держать его у себя.
- Джастин, - спросила я, - а вдруг губернатор Рузвельт не станет
баллотироваться в президенты? Или вдруг его не выберут?
- Ну что ж - Фонд от этого не пострадает. Но разве ты больше не
доверяешь Теду? По его совету мы разбогатели на спекуляциях и вышли из
игры вовремя - теперь Фонд в шесть раз богаче, чем год назад, и все
благодаря Теду.
- Нет, я верю в Теодора! Я просто так спросила.
Мистера Рузвельта избрали в президенты, и он в самом деле
девальвировал доллар и запретил американцам владеть золотом. Но капиталы
Фонда были недосягаемы для американского правительства, как и мой
банковский счет. Я никогда его не касалась, но Брайни сказал мне, что
"мои" деньги лежат не просто так, а делают деньги.
Брайан стал теперь попечителем Фонда вместо Чепмена, которого вывели
из правления за то, что он потерял на бирже все свои деньги. Попечитель
Фонда должен был являться его полноправным членом (следовало, чтобы
родители его родителей были живы к моменту его вступления в брак) и при
этом заниматься предпринимательством. Если и были еще какие-то условия, то
мне о них неизвестно.
Джастин стал председателем правления вместо судьи Сперлинга - тот
остался попечителем, но ему перевалило за девяносто, и он решил заняться
более легкой работой. Когда мы вернулись в Канзас-Сити, Джастин и Брайан
открыли в здании Скэррит фирму "Везерел и Смит, инвестиции". Контора фирмы
"Брайан Смит и компания" помещалась на том же этаже.
У нас больше никогда не было денежных затруднений, но годы Депрессии
- не то время, когда хорошо быть богатым. Мы старались не выставлять свое
богатство напоказ. Вместо того чтобы покупать роскошный особняк в районе
Загородного клуба, мы купили за бесценок старый фермерский дом, в котором
жили, а потом преобразовали его в более комфортабельный: в то время
квалифицированные строители рвались работать за такую плату, за которую в
двадцать девятом и смотреть бы на нас не стали.
Экономика страны застыла на мертвой точке - никто не знал почему, и
все, от чистильщика ботинок до банкира, предлагали свой способ выхода из
этой ситуации. Мистер Рузвельт заступил на свой пост в 1933 году и
действительно закрыл все банки, но Смиты и Везерелы хранили свои капиталы
под матрасом, и взятки с нас были гладки - банковские каникулы не
причинили нам вреда. Страна встрепенулась, воодушевленная энергичными
мерами "нового курса", как новый президент называл поток патентованных
средств, хлынувший из Вашингтона.
На расстоянии виднее, что реформы "нового курса" ничего не дали для
оживления экономики, но вряд ли стоит осуждать меры, предпринятые, чтобы
накормить обездоленных. Управление промышленно-строительных работ,
трудовые лагеря для безработных. Национальная администрация восстановления
промышленности и бесчисленные программы по борьбе с безработицей не
излечили экономику, а пожалуй, и навредили ей - зато удержали отчаявшийся
народ от голодных бунтов в тридцатые годы, в Канзас-Сити, по крайней мере,
наверняка.
1 сентября 1939 года, через десять лет после Черного вторника,
нацистская Германия вторглась в Польшу. Два дня спустя Британия и Франция
объявили Германии войну. Началась вторая мировая война.
16. НЕИСТОВЫЕ СОРОКОВЫЕ
Летом 1940 года мы с Брайаном жили в Чикаго на Вудлоун 6105, к югу от
Мидвей, в восьмидесятиквартирном доме, принадлежавшем Фонду Говарда через
подставное лицо. Мы занимали так называемый "пентхауз" - восточное крыло
верхнего этажа: гостиная, балкон, кухня, четыре спальни и две ванных.
Лишние спальни пригодились нам, особенно в июле, во время съезда
демократической партии. Целых две недели в нашей квартире, рассчитанной
максимум на восемь человек, ночевало от двенадцати до пятнадцати. Не
скажу, чтобы меня это устраивало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
сколотивших себе бумажное состояние спекуляциями на бирже. Если тебе от
этого легче, могу заверить, что ни я, ни Брайан не делали секрета из того,
что намерены выйти из игры, поскольку ожидаем краха к концу октября. Но
нас никто не слушал, - пожал плечами Джастин.
- Я чуть не придушил одного брокера, чтобы заставить его делать, что
велят, - добавил Брайан. - Он считал безнравственным и чуть ли не
преступным делом продавать, когда цены стабильно растут. "Подождите, пока
не дойдет до пика, - говорил он мне, - а там посмотрите. Это сумасшествие
- выходить из игры в такой момент". Я ему на это сказал, что моя старая
бабушка погадала на кофейной гуще, и вышло, что надо распродавать. Он мне
опять - это, мол, безумие. А я ему - делайте, что вам говорят, - иначе
пойду к управляющему биржей и скажу, что вы занимаетесь нелегальными
операциями. Тогда он разозлился и мигом все распродал - а потом еще больше
разозлился, потому что я потребовал заверенный чек. По чеку я сразу же
получил деньги и обменял их на золото... отлично помня слова Теда о скором
разорении банков.
Я хотела спросить, куда же он дел золото, но не спросила.
Цюрих - чудесный город, красивее всех, которые я видела в Соединенных
Штатах. Официальный язык здесь немецкий, но не тот немецкий, на котором
говорил наш сосед, житель Мюнхена. Однако я скоро убедилась, что почти все
здесь говорят по-английски. Наши мужчины занимались своими делами, а мы с
Элеанор предавались туризму.
Однажды мужья взяли нас с собой, и оказалось, что я - владелица
номерного банковского счета на 155,515 грамма чистого золота (я быстро
вычислила, что это равняется ста тысячам долларов, но эта цифра нигде не
фигурировала). Потом я подписала доверенность на право распоряжения
"своим" вкладом на имя Брайана и Джастина, а Элеанор сделала то же
относительно "своего" вклада. Еще мы подписали ограниченную доверенность
на какого-то неизвестного из Виннипега, Канада.
Нам предложили тот "люкс" не потому, что мы принадлежали к высшему
обществу - мы к нему не принадлежали. Но в сейфе у корабельного эконома
ехал увесистый груз, большая часть которого принадлежала Фонду Говарда, а
кое-что Брайану, Джастину и моему отцу. Французский банк перевел золото из
Шербура в Цюрих, и мы последовали за ним.
В Цюрихе Брайан и Джастин в качестве доверенных лиц проследили за
вскрытием груза, за его подсчетом и взвешиванием, а затем поместили его на
консорциум трех банков. Фонд очень серьезно отнесся к предупреждению
Теодора о том, что мистер Рузвельт девальвирует доллар и запретит
американским гражданам владеть золотом или держать его у себя.
- Джастин, - спросила я, - а вдруг губернатор Рузвельт не станет
баллотироваться в президенты? Или вдруг его не выберут?
- Ну что ж - Фонд от этого не пострадает. Но разве ты больше не
доверяешь Теду? По его совету мы разбогатели на спекуляциях и вышли из
игры вовремя - теперь Фонд в шесть раз богаче, чем год назад, и все
благодаря Теду.
- Нет, я верю в Теодора! Я просто так спросила.
Мистера Рузвельта избрали в президенты, и он в самом деле
девальвировал доллар и запретил американцам владеть золотом. Но капиталы
Фонда были недосягаемы для американского правительства, как и мой
банковский счет. Я никогда его не касалась, но Брайни сказал мне, что
"мои" деньги лежат не просто так, а делают деньги.
Брайан стал теперь попечителем Фонда вместо Чепмена, которого вывели
из правления за то, что он потерял на бирже все свои деньги. Попечитель
Фонда должен был являться его полноправным членом (следовало, чтобы
родители его родителей были живы к моменту его вступления в брак) и при
этом заниматься предпринимательством. Если и были еще какие-то условия, то
мне о них неизвестно.
Джастин стал председателем правления вместо судьи Сперлинга - тот
остался попечителем, но ему перевалило за девяносто, и он решил заняться
более легкой работой. Когда мы вернулись в Канзас-Сити, Джастин и Брайан
открыли в здании Скэррит фирму "Везерел и Смит, инвестиции". Контора фирмы
"Брайан Смит и компания" помещалась на том же этаже.
У нас больше никогда не было денежных затруднений, но годы Депрессии
- не то время, когда хорошо быть богатым. Мы старались не выставлять свое
богатство напоказ. Вместо того чтобы покупать роскошный особняк в районе
Загородного клуба, мы купили за бесценок старый фермерский дом, в котором
жили, а потом преобразовали его в более комфортабельный: в то время
квалифицированные строители рвались работать за такую плату, за которую в
двадцать девятом и смотреть бы на нас не стали.
Экономика страны застыла на мертвой точке - никто не знал почему, и
все, от чистильщика ботинок до банкира, предлагали свой способ выхода из
этой ситуации. Мистер Рузвельт заступил на свой пост в 1933 году и
действительно закрыл все банки, но Смиты и Везерелы хранили свои капиталы
под матрасом, и взятки с нас были гладки - банковские каникулы не
причинили нам вреда. Страна встрепенулась, воодушевленная энергичными
мерами "нового курса", как новый президент называл поток патентованных
средств, хлынувший из Вашингтона.
На расстоянии виднее, что реформы "нового курса" ничего не дали для
оживления экономики, но вряд ли стоит осуждать меры, предпринятые, чтобы
накормить обездоленных. Управление промышленно-строительных работ,
трудовые лагеря для безработных. Национальная администрация восстановления
промышленности и бесчисленные программы по борьбе с безработицей не
излечили экономику, а пожалуй, и навредили ей - зато удержали отчаявшийся
народ от голодных бунтов в тридцатые годы, в Канзас-Сити, по крайней мере,
наверняка.
1 сентября 1939 года, через десять лет после Черного вторника,
нацистская Германия вторглась в Польшу. Два дня спустя Британия и Франция
объявили Германии войну. Началась вторая мировая война.
16. НЕИСТОВЫЕ СОРОКОВЫЕ
Летом 1940 года мы с Брайаном жили в Чикаго на Вудлоун 6105, к югу от
Мидвей, в восьмидесятиквартирном доме, принадлежавшем Фонду Говарда через
подставное лицо. Мы занимали так называемый "пентхауз" - восточное крыло
верхнего этажа: гостиная, балкон, кухня, четыре спальни и две ванных.
Лишние спальни пригодились нам, особенно в июле, во время съезда
демократической партии. Целых две недели в нашей квартире, рассчитанной
максимум на восемь человек, ночевало от двенадцати до пятнадцати. Не
скажу, чтобы меня это устраивало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131