У Нэнси два дня рождения: настоящий, в который я ее родила,
зарегистрированный в Фонде, и официальный, более соответствующий дате
моего бракосочетания с Брайаном Смитом. В конце девятнадцатого века это
делалось легко - институт регистрации актов гражданского состояния в
Миссури только зарождался. Большинство дат по-прежнему исходили, так
сказать, из семейных Библий. Регистратор графства Джексон вел учет
рождений, смертей и браков, о которых ему сообщали - а если не сообщали,
то и не надо.
Истинную дату рождения Нэнси мы сообщили в Фонд, за подписью моей и
Брайана и с подтверждением доктора Рамси, а месяц спустя доктор заполнил
свидетельство о рождении в канцелярии графства, проставив в нем фальшивую
дату.
Это было просто - Нэнси ведь родилась дома; я всех своих детей рожала
дома вплоть до середины тридцатых годов. Так что больничной записи,
способной нас разоблачить, не существовало. Восьмого января я оповестила о
фальшивой дате радостного события нескольких знакомых в Фивах и послала
извещение в "Лайл Каунти Лидер".
Зачем было так суетиться, чтобы скрыть дату рождения ребенка? Затем,
что нравы того времени были жестокими - беспощадно жестокими. Миссис
Гранди сосчитала бы по пальцам и разнесла повсюду, что мы поженились ради
того, чтобы дать своей незаконной дочке имя, которое она не имеет права
носить. Да-да. Это относится к ужасам мрачной эпохи Баудлера [шотландский
редактор, в первой половине XIX века издавший пьесы Шекспира, изъяв из них
"непристойные места"], Комстока [американский сенатор, по инициативе
которого был принят закон о "борьбе с безнравственностью" в литературе и
искусстве] и Гранди - бестий, исказивших то, что могло бы считаться
цивилизацией.
К концу века некоторые женщины стали открыто рожать детей, отцы
которых не всегда были в наличии. Но это было не проявление истинной
свободы, а просто другая крайность, и последствия такого поступка тяжко
сказывались и на матери, и на ребенке. Старые обычаи ломались, а новых
законов, которые могли бы их заменить, еще не появилось.
Наша уловка имела целью помешать кому-либо из Фив узнать, что малютка
Нэнси - "незаконная". Моя мать, конечно, знала, что дата фальшивая, но ее
уже не было в Фивах: она жила в Сент-Луисе у дедушки и бабушки Пфейферов,
а отец снова поступил на военную службу.
До сих пор не знаю, как к этому отнестись. Дочь не должна судить
родителей - и я не сужу.
После Испано-американской войны я стала ближе к матери. Видя ее
тревогу и горе, я решила, что она по-настоящему любит отца - просто она не
показывает своей любви при детях.
Потом, одевая меня в день свадьбы, мать дала мне напутствие, которое
по традиции все матери давали невестам перед свадьбой.
Знаете, что она мне сказала? Лучше сядьте, чтобы не упасть.
Она сказала, что я должна выполнять свои супружеские обязанности, не
выказывая отвращения. Такова воля Господа, изложенная в книге Бытия,
такова цена, которую женщина платит за право иметь детей... и если я буду
так смотреть на это, то легко выдержу любые испытания. Кроме того, я
должна была запомнить, что потребности мужчины отличаются от наших, и быть
готовой удовлетворять прихоти своего мужа. Не думай об этом, как о чем-то
животном и безобразном - думай только о детях.
- Да, мама, я запомню, - ответила я.
Что же случилось у них с отцом? Сама ли мать вынудила его уйти, или
он сказал ей, что хочет наконец выбраться из этого городишки, тонущего в
грязи, и начать в армии новую жизнь?
Не знаю. Да мне и не надо знать - не мое это дело. Остается факт -
отец вернулся в армию так скоро после моей свадьбы, что наверняка задумал
это заранее. Письма приходили сначала из Тампы, потом из Гуантанамо на
Кубе, потом с Минданао на Филиппинах, где мавры-мусульмане перебили больше
наших солдат, чем когда-нибудь удавалось испанцам. А потом из Китая.
После Боксерского восстания я считала отца погибшим, потому что
письма перестали приходить. Наконец он написал нам из Сан-Франциско -
оказывается, прежние письма просто не дошли.
Он уволился из армии в 1912 году. В тот год ему исполнилось
шестьдесят - стало быть, по возрасту? Не знаю. Отец всегда говорил только
то, что считал нужным - если к нему приставали с вопросами, он мог
отделаться выдумкой, а мог и к черту послать.
Он приехал в Канзас-Сити. Брайан пригласил его жить к нам, но отец
нашел себе квартиру и поселился в ней еще до того, как известил нас о
своем приезде и даже о выходе в отставку.
Пять лет спустя он все-таки переехал к нам, потому что был нам нужен.
Канзас-Сити девяностых годов был потрясающим городом. Мне, хотя я и
провела три месяца в Чикаго несколько лет назад, жизнь в большом городе
была в новинку. Когда я сразу после замужества приехала в Канзас-Сити, в
нем насчитывалось сто пятьдесят тысяч населения. В городе был трамвай и
почти столько же автомобилей, сколько конных экипажей. Повсюду тянулись
трамвайные, телефонные и электрические провода.
Все главные улицы были мощеные, постепенно одевались в камень и
боковые. Городские парки уже славились на весь мир, хотя их разбивка еще
не завершилась. В публичной библиотеке (невероятно, но факт) имелось
полмиллиона книг.
А зал собраний был таким огромным, что демократы наметили провести
там в 1900 году свой предвыборный съезд. Потом случился пожар, и зал
сгорел дотла за одну ночь - но не успел еще остыть пепел, как здание
начали восстанавливать, и всего через девяносто дней после пожара
демократы выдвинули там кандидатом в президенты Уильяма Дженнингса
Брайана.
Республиканцы вновь выдвинули в президенты Мак-Кинли, а кандидатом в
вице-президенты - полковника Тедди Рузвельта, героя Сан-Хуанского холма.
Не знаю, за кого голосовал мой муж, но потом ему всегда было приятно,
когда между ним и Теодором Рузвельтом находили сходство.
Наверное, Брайни сказал бы мне, если бы я спросила, но в 1900 году
женщины не совались в политику, а я старалась выглядеть в глазах общества
образцовой скромной домохозяйкой, которую интересует - прямо по формуле
кайзера - только Kirche, Kuche und Kinder [церковь, кухня и дети (нем.)].
В сентябре наш президент, только полгода назад избранный на второй
срок, был злодейски убит, и его пост занял молодой герой войны.
В некоторых параллелях мистера Мак-Кинли не убивали, и полковник
Рузвельт так и не стал президентом, а его дальний родственник не
выдвигался в президенты в 1932 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131