"Веселая Обманщица" и
"Дора". Иштар заверила Хильду (и меня), что через семнадцать месяцев я
определенно помолодею.
Но уже через пятнадцать месяцев Иштар объявила, что дело сделано. Не
могу описать вам подробно, как проходил процесс омоложения - тогда я в
этом еще не разбиралась, ученицей меня приняли намного позже, когда я
приобрела квалификацию и медсестры, и врача, соответствующую бундокским
нормам. И в учебной клинике, и в клинике омоложения для наркоза используют
средство под названием "лета" - с пациентом вытворяют страшные вещи, а он
ничего об этом не помнит. Вот и я не помню ничего тяжелого, а помню только
блаженные праздные дни, когда читала мемуары Теодора, изданные Джастином,
и узнавала манеру Вудро: автор врал напропалую.
Однако чтение было захватывающим. Теодора взаправду мучила совесть
из-за того, что он спал со мной. Боже ты мой! Можно забрать парня из
Библейского пояса, но Библейский пояс из парня не вышибешь. Тут не
помогают даже долгие века и знакомство с другими, лучшими цивилизациями,
совсем не похожими на штат Миссури.
А кое-что в мемуарах вызвало у меня гордость за моего "непутевого"
сына: он во все времена был неспособен бросить жену и ребенка. Поскольку я
придерживаюсь мнения, что упадку и разрушению Соединенных Штатов во многом
способствовали мужчины, забывшие свой долг по отношению к беременным
женщинам и малым детям, я охотно прощаю своему скверному мальчику все его
выходки - за то, что в этом грехе он неповинен. Мужчина должен жить - и
умереть, если надо - ради своей подруги и своих детенышей, а иначе он
никто.
Вудро, эгоистичный во многом другом, эту кислотную пробу выдержал с
честью.
Мне радостно было узнать, как сильно Теодор желал меня. Я в свое
время сгорала от желания к нему, и когда я прочла, что его желание не
уступало моему, это согрело меня. Во времена нашего романа я не была в
этом полностью уверена (женщина, одержимая похотью, может быть жуткой
дурой), а с годами моя уверенность все уменьшалась. Но вот оно,
доказательство: ради меня он с открытыми глазами сунул голову в пасть льву
- пошел добровольцем на войну, до которой ему не было дела, и "подставил
задницу под пули", по словам его сестер. (Его сестры - мои дочери. Боже
правый!)
Кроме мемуаров Лазаруса, я читала исторические труды, которые давал
мне Джастин, и учила галакту методом погружения. После первых двух недель
в Бундоке я попросила, чтобы со мной не говорили по-английски, и взяла у
Фины мемуары Теодора на языке оригинала. Вскоре я уже бегло говорила на
галакте и начала на нем думать. В основе галакты лежит испанг,
вспомогательный язык, на котором в двадцатом веке стали общаться обе
Америки ради облегчения торгово-промышленных переговоров. В этом
искусственном языке английские и испанские слова управляются испанской
грамматикой, несколько упрощенной ради удобства англоязычной стороны.
Позже Лазарус сказал мне, что испанг считался еще и официальным
языком космолетчиков во времена Космического ограничительного акта, когда
все космические пилоты служили или в "Спейсвейз, Лимитед", или в других
дочерних компаниях "Гарриман Индастриз". Он сказал, что целые века и
тысячелетия спустя в галакте еще долго можно было распознать испанг, хотя
словарь значительно обогатился - подобным же образом и в подобных же целях
Римская церковь на долгие века приняла и обогатила латынь цезарей. Оба
этих языка были необходимы людям, а поэтому жили и развивались.
"Я всегда хотела жить в мире, созданном Максфилдом Парришем - и вот я
в нем живу". Этими словами открывается дневник, который я начала вести в
период своего омоложения, чтобы осмыслить и смягчить шок, испытанный мной,
когда меня заживо изъяли из Безумных Лет Теллус Прим и кинули в почти
аполлоническую стихию Теллус Терциус.
Максфилд Парриш был художник моего времени (1870-1966),
реалистическими средствами изображавший невиданный никем прекрасный мир -
увенчанные облаками башни, ослепительных девушек и захватывающие Дух
горные вершины. Если вам неизвестно, что такое "синие тона Парриша",
зайдите в бундокский Музей искусств и насладитесь там коллекцией его
полотен, "похищенных" при помощи пантографа из американских музеев
двадцатого века на Восточном Побережье (а одна фреска - из вестибюля
"Бродмура"). Проделала все это частная экспедиция Корпуса Времени, которую
оплатил старший Лазарус Лонг, чтобы сделать подарок своей матери в день ее
стодвадцатипятилетия и заодно отметить серебряную годовщину их свадьбы.
Да, мой скверный мальчик Вудро женился на мне под давлением своих жен
и брачных братьев, сначала обработавших меня, их преобладающего
большинства: три жены Вудро, две его кленовые сестры и Элизабет, до своего
превращения в женщину звавшаяся Эндрю Либби, были с ним в рейсе.
В то время (в 4324 году Галактической эры) на месте было семь
взрослых членов семьи Лонг: Айра Везерел, Галахад, Джастин Фут,
Гамадриада, Тамара, Иштар и Минерва. С Галахадом, Джастином, Иштар и
Тамарой вы уже знакомы. Айра Везерел состоял в бундокском правительстве
(если его можно так назвать); Гамадриада - его дочь, заключила, по всей
видимости, договор с дьяволом; Минерва, стройная, длинноволосая брюнетка,
два века управлялась компьютером, пока с помощью Иштар и клоновой техники
не воплотилась в существо из плоти и крови.
Делать мне предложение послали Галахада и Тамару.
Я не собиралась выходить замуж. Однажды я уже венчалась на всю жизнь
- "пока смерть не разлучит нас", - но мой союз столько не продержался.
Теперь я была счастлива, что живу в Бундоке, меня переполняла радость
возвращенной молодости и охватывал почти невыносимый восторг от
предвкушения снова оказаться в объятиях Теодора. Но брак? Зачем давать
обеты, которые все равно нарушаются?
- Мама Морин, - сказал Галахад, - наших обетов никто не нарушает.
Все, что мы обещаем друг другу, - это совместно заботиться о наших детях:
растить их, шлепать, любить, учить - все, что требуется. А теперь послушай
меня. Выходи за нас прямо сейчас, а с Лазарусом договоримся потом. Мы его
любим, но хорошо знаем. В опасной ситуации Лазарус стреляет быстрее всех в
Галактике. Но поставь перед ним самую простую жизненную задачу, и он будет
мямлить без конца, рассматривая ее со всех сторон в надежде отыскать
идеальный ответ. Поэтому единственный способ убедить Лазаруса - это
поставить его перед фактом. Он будет дома уже через несколько недель -
Иштар знает точную дату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
"Дора". Иштар заверила Хильду (и меня), что через семнадцать месяцев я
определенно помолодею.
Но уже через пятнадцать месяцев Иштар объявила, что дело сделано. Не
могу описать вам подробно, как проходил процесс омоложения - тогда я в
этом еще не разбиралась, ученицей меня приняли намного позже, когда я
приобрела квалификацию и медсестры, и врача, соответствующую бундокским
нормам. И в учебной клинике, и в клинике омоложения для наркоза используют
средство под названием "лета" - с пациентом вытворяют страшные вещи, а он
ничего об этом не помнит. Вот и я не помню ничего тяжелого, а помню только
блаженные праздные дни, когда читала мемуары Теодора, изданные Джастином,
и узнавала манеру Вудро: автор врал напропалую.
Однако чтение было захватывающим. Теодора взаправду мучила совесть
из-за того, что он спал со мной. Боже ты мой! Можно забрать парня из
Библейского пояса, но Библейский пояс из парня не вышибешь. Тут не
помогают даже долгие века и знакомство с другими, лучшими цивилизациями,
совсем не похожими на штат Миссури.
А кое-что в мемуарах вызвало у меня гордость за моего "непутевого"
сына: он во все времена был неспособен бросить жену и ребенка. Поскольку я
придерживаюсь мнения, что упадку и разрушению Соединенных Штатов во многом
способствовали мужчины, забывшие свой долг по отношению к беременным
женщинам и малым детям, я охотно прощаю своему скверному мальчику все его
выходки - за то, что в этом грехе он неповинен. Мужчина должен жить - и
умереть, если надо - ради своей подруги и своих детенышей, а иначе он
никто.
Вудро, эгоистичный во многом другом, эту кислотную пробу выдержал с
честью.
Мне радостно было узнать, как сильно Теодор желал меня. Я в свое
время сгорала от желания к нему, и когда я прочла, что его желание не
уступало моему, это согрело меня. Во времена нашего романа я не была в
этом полностью уверена (женщина, одержимая похотью, может быть жуткой
дурой), а с годами моя уверенность все уменьшалась. Но вот оно,
доказательство: ради меня он с открытыми глазами сунул голову в пасть льву
- пошел добровольцем на войну, до которой ему не было дела, и "подставил
задницу под пули", по словам его сестер. (Его сестры - мои дочери. Боже
правый!)
Кроме мемуаров Лазаруса, я читала исторические труды, которые давал
мне Джастин, и учила галакту методом погружения. После первых двух недель
в Бундоке я попросила, чтобы со мной не говорили по-английски, и взяла у
Фины мемуары Теодора на языке оригинала. Вскоре я уже бегло говорила на
галакте и начала на нем думать. В основе галакты лежит испанг,
вспомогательный язык, на котором в двадцатом веке стали общаться обе
Америки ради облегчения торгово-промышленных переговоров. В этом
искусственном языке английские и испанские слова управляются испанской
грамматикой, несколько упрощенной ради удобства англоязычной стороны.
Позже Лазарус сказал мне, что испанг считался еще и официальным
языком космолетчиков во времена Космического ограничительного акта, когда
все космические пилоты служили или в "Спейсвейз, Лимитед", или в других
дочерних компаниях "Гарриман Индастриз". Он сказал, что целые века и
тысячелетия спустя в галакте еще долго можно было распознать испанг, хотя
словарь значительно обогатился - подобным же образом и в подобных же целях
Римская церковь на долгие века приняла и обогатила латынь цезарей. Оба
этих языка были необходимы людям, а поэтому жили и развивались.
"Я всегда хотела жить в мире, созданном Максфилдом Парришем - и вот я
в нем живу". Этими словами открывается дневник, который я начала вести в
период своего омоложения, чтобы осмыслить и смягчить шок, испытанный мной,
когда меня заживо изъяли из Безумных Лет Теллус Прим и кинули в почти
аполлоническую стихию Теллус Терциус.
Максфилд Парриш был художник моего времени (1870-1966),
реалистическими средствами изображавший невиданный никем прекрасный мир -
увенчанные облаками башни, ослепительных девушек и захватывающие Дух
горные вершины. Если вам неизвестно, что такое "синие тона Парриша",
зайдите в бундокский Музей искусств и насладитесь там коллекцией его
полотен, "похищенных" при помощи пантографа из американских музеев
двадцатого века на Восточном Побережье (а одна фреска - из вестибюля
"Бродмура"). Проделала все это частная экспедиция Корпуса Времени, которую
оплатил старший Лазарус Лонг, чтобы сделать подарок своей матери в день ее
стодвадцатипятилетия и заодно отметить серебряную годовщину их свадьбы.
Да, мой скверный мальчик Вудро женился на мне под давлением своих жен
и брачных братьев, сначала обработавших меня, их преобладающего
большинства: три жены Вудро, две его кленовые сестры и Элизабет, до своего
превращения в женщину звавшаяся Эндрю Либби, были с ним в рейсе.
В то время (в 4324 году Галактической эры) на месте было семь
взрослых членов семьи Лонг: Айра Везерел, Галахад, Джастин Фут,
Гамадриада, Тамара, Иштар и Минерва. С Галахадом, Джастином, Иштар и
Тамарой вы уже знакомы. Айра Везерел состоял в бундокском правительстве
(если его можно так назвать); Гамадриада - его дочь, заключила, по всей
видимости, договор с дьяволом; Минерва, стройная, длинноволосая брюнетка,
два века управлялась компьютером, пока с помощью Иштар и клоновой техники
не воплотилась в существо из плоти и крови.
Делать мне предложение послали Галахада и Тамару.
Я не собиралась выходить замуж. Однажды я уже венчалась на всю жизнь
- "пока смерть не разлучит нас", - но мой союз столько не продержался.
Теперь я была счастлива, что живу в Бундоке, меня переполняла радость
возвращенной молодости и охватывал почти невыносимый восторг от
предвкушения снова оказаться в объятиях Теодора. Но брак? Зачем давать
обеты, которые все равно нарушаются?
- Мама Морин, - сказал Галахад, - наших обетов никто не нарушает.
Все, что мы обещаем друг другу, - это совместно заботиться о наших детях:
растить их, шлепать, любить, учить - все, что требуется. А теперь послушай
меня. Выходи за нас прямо сейчас, а с Лазарусом договоримся потом. Мы его
любим, но хорошо знаем. В опасной ситуации Лазарус стреляет быстрее всех в
Галактике. Но поставь перед ним самую простую жизненную задачу, и он будет
мямлить без конца, рассматривая ее со всех сторон в надежде отыскать
идеальный ответ. Поэтому единственный способ убедить Лазаруса - это
поставить его перед фактом. Он будет дома уже через несколько недель -
Иштар знает точную дату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131