Что проку, отец. Я умру старой девой в
возрасте девяноста семи лет.
- Надеюсь, не слишком сварливой. Что мне ответить мистеру Смиту?
- Да пусть приезжает. Напишите, что я вся сочусь от нетерпения.
- Морин!
- О да. Я слишком молода, чтобы быть циничной. Знаю. Quel dommage
[какая жалость (фр.)]. Я напрягусь и одарю мистера Брайана Смита самой
лучезарной своей улыбкой, а встречи с ним буду ждать с радостным
оптимизмом. Он у меня, правда, немного увял. Тот последний орангутан...
(Он пытался изнасиловать меня прямо на матушкином диване, как только
родители поднялись наверх. Но ему пришлось быстро отступить, схватившись
за пах, - пригодилось мое знание анатомии.)
- Напиши, что мы будем рады ему. Воскресенье семнадцатого - это через
две недели.
Я ожидала этого воскресенья с умеренным энтузиазмом. Правда, в
церковь все-таки не пошла, приготовила провизию для пикника и, пользуясь
случаем, помылась. Мистер Смит оказался приемлемым молодым человеком с
правильной речью, хотя дух от него не захватывало. Отец немножко попытал
его, мать предложила ему кофе, и часам к двум мы с ним поехали на прогулку
в нашей двуколке, на Дэйзи, поставив его взятую напрокат лошадку в сарай.
Три часа спустя я была убеждена, что влюбилась.
Брайан договорился, что первого мая приедет опять. В промежутке ему
предстояло сдать выпускные экзамены.
В следующее воскресенье, 24 апреля 1898 года, Испания объявила войну
Соединенным Штатам.
5. ИЗГНАНИЕ ИЗ ЭДЕМА
Тюрьма как тюрьма, бывает и хуже. Как, например, та, в Техасе, в
которой я сидела семьдесят с чем-то лет назад по своему личному времени.
Там тараканы сражались за неверный шанс подобрать пару крошек с пола,
горячей воды отродясь не бывало, а вся охрана приходилась родней шерифу.
Тем не менее мексиканские нищие то и дело переправлялись тайком из Рио и
били в городе стекла, чтобы попасть в эту тюрьму и подкормиться за зиму.
Это заставляет воображать о мексиканских тюрьмах нечто такое, о чем и
думать не хочется.
Пиксель навещает меня почти каждый день. Стражники не могут понять,
как это ему удается. Они все его полюбили, ну и он снисходит кое до кого.
Они таскают ему разные вкусности, которые он порой соглашается отведать.
Начальник, проведав о гудиниевских [Гудини, Гарри - знаменитый
американский иллюзионист, мастерски освобождавшийся из оков, закрытых
помещений и т.п.] талантах Пикселя, посетил мою камеру как раз тогда,
когда тот пришел, попытался его погладить и был оцарапан за
бесцеремонность - не до крови, но достаточно чувствительно.
Начальник приказал мне предупредить его загодя, когда Пиксель будет
входить или выходить; он хочет понять, как это Пиксель проникает в камеру,
не задетая сигнализации. Я сказала ему, что ни один смертный не способен
предсказать, что сделает кот в следующий момент, так что нечего тут
сшиваться. (Охранники и надзиратели - люди по-своему неплохие, но
начальник стоит ниже меня на социальной лестнице. Видимо, Пиксель тоже это
понимает.)
Пару раз заходил доктор Ридпат, уговаривал меня признать свою вину и
положиться на милость суда. Говорил, что трибунал, конечно, осудит меня
условно, если убедится в моем искреннем раскаянии.
Я сказала ему, что невиновна и лучше стану cause celebre [знаменитый
судебный процесс (фр.)], а потом продам свои мемуары за бешеные деньги.
Мне, должно быть, неизвестно, заметил он, что Епископская Коллегия
недавно приняла закон, согласно которому все имущество лиц, осужденных за
святотатство, передается в церковь после оплаты погребения осужденного.
- Знаете, Морин, я вам друг, хотя вы этого, кажется, не понимаете. Но
ни я и никто другой не сможет ничего для вас сделать, если вы
отказываетесь помочь.
Я поблагодарила его и сказала, что мне жаль его разочаровывать. Он
посоветовал мне хорошенько подумать и не поцеловал на прощанье, из чего я
заключила, что он и вправду недоволен мною.
Дагмар бывает почти ежедневно. Она не пыталась склонить меня к
покаянию, зато сделала то, что тронуло меня сильнее, чем все увещевания
доктора Ридпата: принесла мне "последнего друга".
- Если решила молчать, он поможет. Отломи только наконечник и впрысни
все равно куда. Когда он подействует - минут через пять - тебя даже
поджаривание на медленном огне не проймет. Но ради Святой Каролиты,
лапочка, постарайся, чтобы его у тебя не нашли!
Постараюсь.
Я не диктовала бы эти мемуары, не окажись в тюрьме. Не то чтобы я в
самом деле собиралась их публиковать, но не мешает разложить все по
полочкам - может, тогда я пойму, где ошибалась, и придумаю, как выпутаться
из этой переделки и жить дальше.
Битва при Новом Орлеане состоялась через две недели после окончания
войны 1812 года [англо-американская война 1812-1814 гг.] - так медленно
тогда распространялись новости. Но в 1898-м году уже действовал
Атлантический кабель. Известие о том, что Испания объявила нам войну,
дошло до Фив из Мадрида через Лондон, Нью-Йорк и Канзас-Сити почти что со
скоростью света, если не считать задержек на передачу. Разница во времени
между Мадридом и Фивами - восемь часов, поэтому семейство Джонсон
находилось в церкви, когда страшная весть достигла города.
Преподобный Кларенс Тимберли, пастор нашей Методистской епископальной
церкви памяти Сируса Вэнса Паркера, читал проповедь, и только он покончил
с "в-четвертых" и углубился в "в-пятых", как зазвонил большой колокол на
здании окружного суда. Брат Тимберли прервал проповедь.
- Сделаем перерыв в проповеди, чтобы Осейджские пожарники могли
покинуть храм.
Около десятка мужчин помоложе встали и вышли. Отец взял свой
чемоданчик и последовал за ними. Он не состоял в добровольной пожарной
команде, но, как врач, обычно присутствовал на пожаре, если только не
занимался больным в тот момент, когда били в набат.
Как только за отцом закрылась дверь, проповедник снова взялся за свое
"в-пятых" - о чем он толковал, сказать не могу: на проповеди я всегда
принимала внимательный, заинтересованный вид, но слушала редко.
Тут на Форд-стрит послышались какие-то крики - их не мог заглушить
даже громкий голос брата Тимберли. Они раздавались все ближе и ближе.
Вдруг в церковь снова вошел отец, и, не садясь на свое место,
приблизился к кафедре и протянул пастору газетный лист.
Надо сказать, что "Лайл Каунти Лидер" был четырехполосной газетой и
выходил на так называемых "котельных листах"; на одной стороне таких
листков печатались международные, общегосударственные новости и новости
штата, потом они доставлялись в редакцию правительственных газет, которые
заполняли внутренний разворот своими, местными новостями и объявлениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
возрасте девяноста семи лет.
- Надеюсь, не слишком сварливой. Что мне ответить мистеру Смиту?
- Да пусть приезжает. Напишите, что я вся сочусь от нетерпения.
- Морин!
- О да. Я слишком молода, чтобы быть циничной. Знаю. Quel dommage
[какая жалость (фр.)]. Я напрягусь и одарю мистера Брайана Смита самой
лучезарной своей улыбкой, а встречи с ним буду ждать с радостным
оптимизмом. Он у меня, правда, немного увял. Тот последний орангутан...
(Он пытался изнасиловать меня прямо на матушкином диване, как только
родители поднялись наверх. Но ему пришлось быстро отступить, схватившись
за пах, - пригодилось мое знание анатомии.)
- Напиши, что мы будем рады ему. Воскресенье семнадцатого - это через
две недели.
Я ожидала этого воскресенья с умеренным энтузиазмом. Правда, в
церковь все-таки не пошла, приготовила провизию для пикника и, пользуясь
случаем, помылась. Мистер Смит оказался приемлемым молодым человеком с
правильной речью, хотя дух от него не захватывало. Отец немножко попытал
его, мать предложила ему кофе, и часам к двум мы с ним поехали на прогулку
в нашей двуколке, на Дэйзи, поставив его взятую напрокат лошадку в сарай.
Три часа спустя я была убеждена, что влюбилась.
Брайан договорился, что первого мая приедет опять. В промежутке ему
предстояло сдать выпускные экзамены.
В следующее воскресенье, 24 апреля 1898 года, Испания объявила войну
Соединенным Штатам.
5. ИЗГНАНИЕ ИЗ ЭДЕМА
Тюрьма как тюрьма, бывает и хуже. Как, например, та, в Техасе, в
которой я сидела семьдесят с чем-то лет назад по своему личному времени.
Там тараканы сражались за неверный шанс подобрать пару крошек с пола,
горячей воды отродясь не бывало, а вся охрана приходилась родней шерифу.
Тем не менее мексиканские нищие то и дело переправлялись тайком из Рио и
били в городе стекла, чтобы попасть в эту тюрьму и подкормиться за зиму.
Это заставляет воображать о мексиканских тюрьмах нечто такое, о чем и
думать не хочется.
Пиксель навещает меня почти каждый день. Стражники не могут понять,
как это ему удается. Они все его полюбили, ну и он снисходит кое до кого.
Они таскают ему разные вкусности, которые он порой соглашается отведать.
Начальник, проведав о гудиниевских [Гудини, Гарри - знаменитый
американский иллюзионист, мастерски освобождавшийся из оков, закрытых
помещений и т.п.] талантах Пикселя, посетил мою камеру как раз тогда,
когда тот пришел, попытался его погладить и был оцарапан за
бесцеремонность - не до крови, но достаточно чувствительно.
Начальник приказал мне предупредить его загодя, когда Пиксель будет
входить или выходить; он хочет понять, как это Пиксель проникает в камеру,
не задетая сигнализации. Я сказала ему, что ни один смертный не способен
предсказать, что сделает кот в следующий момент, так что нечего тут
сшиваться. (Охранники и надзиратели - люди по-своему неплохие, но
начальник стоит ниже меня на социальной лестнице. Видимо, Пиксель тоже это
понимает.)
Пару раз заходил доктор Ридпат, уговаривал меня признать свою вину и
положиться на милость суда. Говорил, что трибунал, конечно, осудит меня
условно, если убедится в моем искреннем раскаянии.
Я сказала ему, что невиновна и лучше стану cause celebre [знаменитый
судебный процесс (фр.)], а потом продам свои мемуары за бешеные деньги.
Мне, должно быть, неизвестно, заметил он, что Епископская Коллегия
недавно приняла закон, согласно которому все имущество лиц, осужденных за
святотатство, передается в церковь после оплаты погребения осужденного.
- Знаете, Морин, я вам друг, хотя вы этого, кажется, не понимаете. Но
ни я и никто другой не сможет ничего для вас сделать, если вы
отказываетесь помочь.
Я поблагодарила его и сказала, что мне жаль его разочаровывать. Он
посоветовал мне хорошенько подумать и не поцеловал на прощанье, из чего я
заключила, что он и вправду недоволен мною.
Дагмар бывает почти ежедневно. Она не пыталась склонить меня к
покаянию, зато сделала то, что тронуло меня сильнее, чем все увещевания
доктора Ридпата: принесла мне "последнего друга".
- Если решила молчать, он поможет. Отломи только наконечник и впрысни
все равно куда. Когда он подействует - минут через пять - тебя даже
поджаривание на медленном огне не проймет. Но ради Святой Каролиты,
лапочка, постарайся, чтобы его у тебя не нашли!
Постараюсь.
Я не диктовала бы эти мемуары, не окажись в тюрьме. Не то чтобы я в
самом деле собиралась их публиковать, но не мешает разложить все по
полочкам - может, тогда я пойму, где ошибалась, и придумаю, как выпутаться
из этой переделки и жить дальше.
Битва при Новом Орлеане состоялась через две недели после окончания
войны 1812 года [англо-американская война 1812-1814 гг.] - так медленно
тогда распространялись новости. Но в 1898-м году уже действовал
Атлантический кабель. Известие о том, что Испания объявила нам войну,
дошло до Фив из Мадрида через Лондон, Нью-Йорк и Канзас-Сити почти что со
скоростью света, если не считать задержек на передачу. Разница во времени
между Мадридом и Фивами - восемь часов, поэтому семейство Джонсон
находилось в церкви, когда страшная весть достигла города.
Преподобный Кларенс Тимберли, пастор нашей Методистской епископальной
церкви памяти Сируса Вэнса Паркера, читал проповедь, и только он покончил
с "в-четвертых" и углубился в "в-пятых", как зазвонил большой колокол на
здании окружного суда. Брат Тимберли прервал проповедь.
- Сделаем перерыв в проповеди, чтобы Осейджские пожарники могли
покинуть храм.
Около десятка мужчин помоложе встали и вышли. Отец взял свой
чемоданчик и последовал за ними. Он не состоял в добровольной пожарной
команде, но, как врач, обычно присутствовал на пожаре, если только не
занимался больным в тот момент, когда били в набат.
Как только за отцом закрылась дверь, проповедник снова взялся за свое
"в-пятых" - о чем он толковал, сказать не могу: на проповеди я всегда
принимала внимательный, заинтересованный вид, но слушала редко.
Тут на Форд-стрит послышались какие-то крики - их не мог заглушить
даже громкий голос брата Тимберли. Они раздавались все ближе и ближе.
Вдруг в церковь снова вошел отец, и, не садясь на свое место,
приблизился к кафедре и протянул пастору газетный лист.
Надо сказать, что "Лайл Каунти Лидер" был четырехполосной газетой и
выходил на так называемых "котельных листах"; на одной стороне таких
листков печатались международные, общегосударственные новости и новости
штата, потом они доставлялись в редакцию правительственных газет, которые
заполняли внутренний разворот своими, местными новостями и объявлениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131