- Не скоро это случится. Кстати, не думаю, чтобы два-три оператора так уж уютно чувствовали себя один на один с океаном.
— А как же человек на плоту? Один!
— Ну, это уж из другой оперы. А нам каждый день надо возить грузы. Мы не спортсмены, а обычные люди. Да и море есть море.
— Ты, значит, отрицаешь?
— Я ничего не отрицаю. Я просто не столь компетентен
в этой области. Следовательно, и спор наш ни к чему.
Елена Ивановна с облегчением вздохнула. Завтрак прошел, кажется, благополучно. А потом отец и сын будут за столом редко встречаться. Николай Степанович привык обедать, как на судне, в двенадцать. Вася же возвращается из института после двух. Вечерами вообще мало бывает дома.
Сын уже стоял в прихожей, когда Николай Степанович, наблюдавший за тем, как он у зеркала причесывается, с нарочитой серьезностью сказал:
— У тебя что, на парикмахерскую денег не хватает? — и положил на туалетный столик три рубля.— Будь уж так добр, постригись!
— Сразу чувствуется твердая рука воспитателя,— усмехнулся Вася.
— Вот ты сейчас и мою руку почувствуешь! — Елена Ивановна быстро встала, направилась к сыну.
Дверь захлопнулась, и на лестнице послышался смех.
— Довел старую, больную женщину,— рассмеялась и Елена Ивановна.
Но Николай Степанович, закурив, хмуро бросил:
— К чему эта его демонстрация? С такой гривой только по Дерибасовской гулять.
— Но ведь он взрослый человек...
— Я постарше был — и то слово отца было для меня законом.
— И ты считаешь, что нужно трепетать перед родителями?— мягко произнесла Елена Ивановна.— Уже уходишь? — огорченно спросила, видя, как муж надевает тужурку.
— Ненадолго. Только осмотрю «Иртыш». Электронную машину вместо меня пока еще не установили. Может, пойдем вместе?
Но Елена Ивановна пообещала прийти на судно попозже. Сначала нужно побывать в райсовете.
— А если отложить на завтра? — Он заглянул жене в глаза, осторожно отвел от ее лба шелковистую прядь волос.
— Управлюсь и приду,— ответила, задерживая руку мужа у своей щеки и улыбаясь.
— Ну-ка, бери меня под руку,—с притворной строгостью сказал Николай Степанович, когда вышли на улицу.— Совсем от меня отвыкаешь. И домой поздно приходишь, где-то задерживаешься.
— На работе, конечно. Ах, да — была на олимпиаде. Ты даже себе не представляешь, как хорошо прошел смотр. Выступали ребята из техучилища. Девушка одна, монтажница, пела. Такой чистый у нее, звонкий голос. Вероятно, и Киев поедет, если пройдет последний тур.
— Да, да, конечно,— немного невпопад согласился Николай Степанович. Он вдруг вспомнил, что не подписал грузовые документы. Нет, кажется, подписал перед самым уходом. Странное дело — несколько часов отсутствовал, а чувство такое, будто на судне что-то случилось чего-то недоглядели. Отправили на завод дефектные ведомости? Нужно еще раз все проверить. Так надежнее. Старший помощник молодой, неопытный, а боцман;.. Боцмана надо искать нового. Разве таким должен быть хозяин на палубе? Хватишься в рейсе: это не выписал, того не достал.
Не таким, нет, совсем не таким был в свое время боцманом он, Николай Терехов. На паршивеньком буксире, который дальше Очакова и не ходил. И время было тяжелое, а в подшкиперской все, что нужно, в запасе. Бегал на другие суда к приятелям, выколачивал на складе. А этот и за чистотой не следит, и с матросов как положено не спрашивает. Менять надо боцмана. В отпуск собирается. Пусть идет с миром. А потом переходит на другое судно.
И вот еще с выгрузкой. Добился ли ее второй — грузовой — помощник? Отвоевал ли еще один кран?
Раздумывая о своих служебных делах, Николай Степанович все же не без удовольствия шествовал с женой по умытым утренним туманом улицам, ощущая на щеке тепло неяркого солнца. В пароходство лучше зайти попозже — с Лелей. Сейчас все на диспетчерском. Завтра вечером пригласить друзей, товарищей, отметить приход.
— Ты не возражаешь, если я позову к нам стармеха с женой и Начальника рации Виктора Ковшова? Твоего земляка-ленинградца? — спросил Николай Степанович, когда жена, проводив его до проходной порта, собралась идти к троллейбусу.
— Почему земляка? Ведь я родилась на Украине. Ты всех зови. А Виктор мне особенно симпатичен.
— Ну, еще бы! Благодаря ему твоего супруга Николая Терехова — да и весь экипаж — похвалили. Мы первыми приняли СОС с гибнущего чужого корабля. Первыми сообщили его координаты. Да, радист Виктор знатный
и вообще хороший парнишка. Так я тебя жду на судне. Только ты поскорей.
Николай Степанович не спеша подходил к «Иртышу». Вот уже третий год он капитаном. Иной раз и не верится, что командует этим мощным красавцем. Смел ли мечтать о таком судне, когда, демобилизовавшись из армии, шел по причалу на закопченный буксирчик мимо настоящих кораблей? Тогда он, Терехов, по своей молодости и скромности не решился бы и матросом попроситься на «Иртыш». Да и не было еще таких «Иртышей».
Так же не торопясь, вошел к себе в каюту. Ну и беспорядочек он устроил вчера, уходя с судна! Пусть все лежит, только задернуть штору в спальню. Леля уберет. Ведь он, наконец, дома.
Капитан сел за письменный стол и вызвал второго помощника. Все в порядке с выгрузкой и с документами, и даже дополнительный кран обещали дать к вечеру.
— Прислали доктора,— сказал помощник, собирая со стола свои бумаги.
— Пусть зайдет.— Николай Степанович откинулся на спинку кресла. Все отлично. Простоя не будет, а сэкономленное в рейсе драгоценное время засчитают в план.
— Разрешите? Здравствуйте!
В проеме дверей стояла молодая женщина. Густые черные, с синеватым отливом, волосы падали ей на плечи.
— Прошу вас, садитесь.
Женщина села на диван, поправила юбку на коленях, обтянутых тончайшими ажурными чулками, и улыбнулась.
«Неужели доктор? — подумал капитан.— Постарше, что ли, не нашли? И вообще, лучше бы мужчину...»
Она не спеша раскрыла сумку, достала документы и протянула Николаю Степановичу.
Так и есть: направление отдела кадров. «Татьяна Константиновна Лазарева направляется врачом на теплоход «Иртыш».
— Вы уже плавали? — спросил Николай Степанович первое, что пришло в голову.
Она подняла на него узкие светлые глаза, опушенные густыми ресницами.
— Только пассажиром. Но вы не беспокойтесь.— Поспешно добавила: — Я не укачиваюсь.
— Разве в этом дело?
— Обязанности свои представляю. Постараюсь, чтобы мной были довольны.
Николай Степанович повернулся на своем вертящемся кресле к столу и положил на стопку бумаг направление отдела кадров.
— Мне очень хотелось пойти в рейс именно с вами,— с некоторым нажимом Лазарева продолжала, стараясь встретиться с Тереховым взглядом.
— Почему именно со мной? — ледяным тоном спросил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105