Грязная клевета на Советскую Армию — вот основное содержание статьи «Кто такие русские?»
«Будущее коммунизма как фактора, влияющего на международную жизнь, зависит от успеха или поражения английского лейбористского правительства. Если политика лейбористского правительства увенчается успехом, то мировой коммунизм утратит какое бы то ни было влияние. Если же политика лейбористов потерпит крах, то силы коммунизма возрастут в гигантских размерах...» — такова была тема, которая подробнейшим образом освещалась в статье «Удастся ли английским лейбористам спасти Европу от коммунизма?»
«...Соединенные Штаты... способны руководить свободным миром в соответствии с теми требованиями, которые они сами выдвигают. Но сейчас Соединенные Штаты стоят перед дилеммой. Одно из двух — либо Соединенные Штаты выступят на мировую арену исключительно ради того, чтобы господствовать над всем миром, являя собой новый пример империи, обогащающейся за счет всех мировых богатств и естественных ресурсов, либо...»
Фурукава читал статью «Может ли Америка руководить миром?» Его знобило, по спине пробегали мурашки.
— Ты. что, уж не заболел ли? Смотри, какое лицо красное, — услыхав кашель Фурукава, встревоженно проговорил Синъити, прилежно работавший над книгой «Государство и революция». Фурукава наполовину высунул из-под одеяла голые плечи и, поскрипывая пером, усердно писал на чистых бланках со штампом компании. Внезапно он перестал писать.
— Послушай-ка, — проговорил он, настороженно глядя на Икэнобэ. — Скажи, вот эта оккупационная
армия — она и должна проводить в жизнь решения Потсдамской декларации?
— Ну да, так считается... — ответил Икэнобэ.
Лицо у Фурукава было воспаленное, раскрасневшееся. Сощурив глаза, как будто стараясь что-то понять, он склонил голову набок.
— Хотел бы я знать, читают ли эти журналы японские коммунисты? Известно ли японским коммунистам, о чем пишут в этих журналах?
На следующий день, преодолевая легкое головокружение, Фурукава опять сидел за экраном в кабинете директора.
Зачеркивая и исправляя написанное, он продолжал переводить статью «Может ли Америка руководить миром?». Он чувствовал слабость во всем теле и время от времени облокачивался на стол, подпирая щеку рукой. В красивом заграничном журнале среди текста в нежных, ласкающих глаз тонах были изображены собачьи морды и человеческие лица. Журнал, перелетающий через океаны! Журнал, который стремится распространить по всему свету американскую идеологию! — Что-то тут не так!
«Странно... ведь мы до сих пор не допускали и сомнения в том, что решения Потсдамской декларации действительно будут осуществляться...» — раздумывал Фурукава.
Ему вдруг стало трудно дышать... Он со злостью отбросил перо.
Знают ли его товарищи о том, что здесь пишут? Араки-сан, например?
Ужасно зябнет спина. За окном светит солнце. Горные склоны, окрашенные в нежно-зеленые тона, Которые с каждым днем становятся всё ярче, озарены солнечными лучами; сейчас они кажутся ему далекими, уплывают куда-то, словно он видит их во сне.
«Нет, всё дело в том, что мы, рабочие, слишком мало знаем!.. А попадись нашим в руки такой американский журнал, вот, наверное, удивились бы тому, что здесь написано!»
Подняв воротник шинели, он снова взялся за перо. Как холодно! Или, может быть, он и впрямь заболел?
— Фурукава-кун! Ну-ка, покажи, что у тебя готово! — донесся до него голос директора.
Соорав начисто переписанные листки, Фурукава подошел к обитому сукном столу.
— Присаживайся, присаживайся! — директор сам пододвинул ему стул и усадил рядом с собой; казалось, он был в отличном настроении. — Что это с тобой? Простудился?
— Похоже на то.
Взяв листы с переводом, директор поднял очки на лоб.
— Так нельзя, так нельзя... надо беречься... — машинально проговорил он, глядя на перевод. Он начал вслух читать его, потом круто повернулся к Фурукава вместе с креслом, в котором сидел.
— Ну что, каково? Замечательная страна Америка?
— Угу.
— Что ни говори, а в послевоенный период Америка— ведущая страна мира... А?
Фурукава чувствовал сильную усталость. Он сидел согнувшись, почти скорчившись, около круглой газовой нечки. Над самым ухом его бубнил, словно рассуждая сам с собой, директор:
— Взять, например, наш завод... Ведь о нем кругом идет слава как о «красном»... Беда, да и только! Вот хочу просить тебя — не поможешь ли ты как-нибудь справиться с этими... ну, как их... с комсомольцами?... А?
Резко подняв голову, Фурукава взглянул на директора.
— Нет, нет, я просто советуюсь с тобой... — директор Сагара тоже внимательно смотрел на него, как бы наблюдая за тем впечатлением, которое производят его слова. Он улыбнулся. — Ведь я отнюдь не против демократии или, скажем, профсоюза. Этого я вовсе не хотел
сказать!
Взяв со стола папиросы, директор, подавшись вперед, протянул их Фурукава. Фурукава подозрительно разглядывал его лицо с прищуренными глазами, постепенно принимавшее огорченное, скорбное выражение.
— Надо же войти и в мое положение! Я отвечаю перед компанией за восемьсот человек, которых мне доверили! Я никогда еще никому не жаловался, но скажу тебе откровенно... Сколько сейчас комсомольцев на заводе?
— Сто семь человек.
— А вожак кто? Ты, кажется?
— Нет, Синъити Икэнобэ-кун из экспериментального цеха...
— Икэнобэ? Гм, гм... Но ты ведь тоже, кажется, заведуешь молодежной секцией в профсоюзе?.. Так, может быть, ты тоже всё-таки сумеешь чем-нибудь нам помочь?
Внутренне содрогнувшись, Фурукава поднял мучительно болевшую голову. Всё перед ним кружилось, лицо директора двоилось и троилось у него в глазах. До сих пор он отвечал не задумываясь, откровенно — ведь речь шла о массовой организации. Но что означают эти последние слова: «Сумеешь помочь?»
— Что вы хотите, чтобы я сделал? Фурукава охватило раздражение. Какая горькая папироса!..
— Видишь ли... э-э... неужели ты сам не понимаешь? Теперь директор откинулся на спинку кресла. Углы его рта нервно подергивались.
— Тебя ожидает прекрасная будущность... Фурукава отвернулся и скомкал горькую папиросу.
— Посуди сам... — директор барабанил толстыми пальцами по листкам с переводом. — Я полагаю, что даже из этих вот материалов ты мог бы понять, каково отношение оккупационных властей к компартии...
Лихорадочно блестевшие глаза Фурукава вспыхнули. Теперь ему стало ясно, зачем директор заставлял его переводить «Ридерс дайджест». Кровь бросилась ему в лицо.
— Нет, не понял.
Это был прямой отпор директору.
— Не понял?
— Да, не понял.
На лбу у директора от гнева набухла синяя жила.
— Да ты... ты... Я для,тебя, можно сказать, столько... — он с силой стукнул кулаком по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94