— Ну-с, ладно! — положив карандаш, директор снял очки, улыбка- снова заиграла на его губах. — Заправилы нам теперь известны, значит, можно будет что-то предпринять!..
Как бы там ни было, все коммунисты и люди, связанные с ними, теперь были выявлены, и директор немного успокоился.
— Есть одно средство, — сжав челюсти, Комацу исподлобья взглянул на директора. Утвердительно кивая головой, директор внимательно смотрел на своего собеседника, как бы угадывая его мысли.
Представив себе профсоюз без коммунистов, директор почувствовал облегченье.
— Да, кстати... Нам следовало бы приналечь на изучение английского языка... — вдруг сказал Сагара, откидываясь на спинку кресла, и в голосе его послышались даже ласковые нотки.— Не хотите ли закурить? Это подарили мне американские гости сегодня утром.
Он достал из кармана пачку американских сигарет в пестрой обертке, вытащил одну, закурил и, выпустив изо рта дым, слегка отставил руку с сигаретой, как бы любуясь подарком.
Дзиро Фурукава забрался на столб и, подключив микрофон к проводам крикнул сверху:
— Есть! Готово!
— Есть! Всё в порядке!
Электрики быстро управились со своей работой.
— Сегодня первой выступает Яманака-кун... Хацуэ!
Из группы девушек и юношей, которые держали красное знамя комсомольской ячейки и плакаты с именем Сэнтаро Обаяси — кандидата в парламент от компартии, — заливаясь краской, выступила Хацуэ Яманака. Икэнобэ передал ей микрофон.
— Мы, работники завода Кавадзои компании «То-кио-Электро», пришли сюда сразу после работы, чтобы
обратиться к вам... чтобы как можно больше людей услышало нас...
В этот светлый весенний вечер на главной улице города Окая, у каменных ступеней центрального почтамта проходил предвыборный митинг — велась .агитация за кандидата в парламент от коммунистической партии Сэнтаро Обаяси. День выборов приближался, и предвыборные митинги — одни многолюдные, другие малочисленные— повсюду возникали на улицах городка.
Напротив, перед зданием банка, тоже шел митинг, на котором велась агитация за кандидата от социалистической партии Цутому Ногами. Сердито посматривая в ту сторону, Синъити Икэнобэ стоял возле Хацуэ Яманака, словно оберегая ее. В руках он держал блокнот, где были записаны по порядку фамилии всех выступающих.
— Мы, женщины, — говорила Хацуэ, — до сих пор ничего не понимали! Мы думали, что выборы — это дело мужчин да богатых и знатных людей. Но теперь...
Всё больше прохожих останавливается у каменных ступеней. Вот уже десять дней, как комсомольская ячейка завода Кавадзои, разбившись на две группы, ведет предвыборную агитацию, и такие девушки, как Хацуэ, научились выступать и даже говорили по нескольку минут. Хацуэ одета в синюю куртку, на плечах у нее красный шарф — такими привыкли видеть ткачих здесь, в Окая. Но эта работница, которая с микрофоном в руках обращается к народу, кажется жителям города чем-то диковинным.
—... А что сделало правительство для нас, бедняков?!
Толпа аплодирует. Хацуэ смущается, краснеет и, запнувшись, на секунду умолкает.
Икэнобэ стоит рядом, сосредоточенно сдвинув свои густые брови. Сейчас он особенно недоволен собой. Правда, за два месяца количество комсомольцев на заводе достигло восьмидесяти семи человек, и во время предвыборной кампании стало особенно заметно, как они все выросли. Но вот членов коммунистической партии пока нет.... И даже он сам, руководитель, еще не вступил в партию. А ведь он верит в победу коммунизма, он ведет борьбу с позиций коммунистической партии!
Вдруг в задних рядах началось какое-то движение. Дзиро Фурукава, сидевший на ступеньках, быстро нырнул в толпу. Очнувшись от своих дум, Икэнобэ взглянул на Хацуэ...
— Мне непонятно, на чьей стороне стоят люди, осуждающие компартию? Кроме компартии, кто о нас, о рабочих, беспокоится?.. — Хацуэ говорила вдохновенно. Лицо ее было серьезно, щеки раскраснелись, ветер шевелил выбившиеся волосы. В ее широко открытых ясных глазах светилась горячая убежденность. Чувствовалось, что эта простая рабочая девушка сердцем сумела найти свой путь и теперь уж ничто не заставит ее свернуть с него. В эту минуту она была прекрасна.
Шум на улице усилился.
— Господа прохожие! Господа!
Кику Яманака и Мицу Оикава с самого начала ми-тинга стояли на тротуаре с мегафонами, созывая прохожих.
— Голосуйте за кандидата в депутаты от коммунистической партии — Сэнтаро Обаяси!
Вдруг голоса девушек заглушили крики сторонников Цутому Ногами. Среди них мелькали какие-то молодые люди в студенческих куртках, были там и члены городской молодежной организации.
— Слушайте речь господина Цутому Ногами, кандидата от социалистической партии, старейшего деятеля крестьянского движения!..
Незаметно для себя Кику Яманака очутилась почти на самой середине улицы и крикнула изо всех сил:
— Голосуйте за Сэнтаро Обаяси — кандидата от Коммунистической партии Японии!
Но тут моментально выскочил вперед какой-то субъект в студенческой куртке.
— За господина Цутому Ногами от социалистической партии!.. — заорал он во всё горло. — Коммунистическая партия состоит из людей, не почитающих императора! Коммунисты выставляют своим лозунгом свержение монархии!
На улице началась потасовка. Фурукава бросился на помощь Кику, но противник тоже получил подкрепление.
— Перестань орать! Подумаешь, «не почитают императора»!.. Потсдамская декларация гарантирует нам и право самим решать вопрос о монархическом или другом строе.
Субъект в студенческой куртке продолжал выкрикивать, поворачивая во все стороны свой мегафон:
— Коммунисты не почитают императора! Коммунистическая партия ведет страну к гибели!..
Толпа раскололась на две группы. Фурукава непременно полез бы в драку, если бы не вмешались полицейские и Икэнобэ, который прибежал на шум и увел юношу.
— Т-товарищи!.. Социалистическая партия — это... прохвосты, — Фурукава даже позеленел от злости. Рука его, сжимавшая микрофон, дрожала. Когда Фурукава начал говорить, люди быстро окружили его, некоторые просто из любопытства, так как узнали в нем одного из участников перепалки.
— Они говорят, что мы, коммунистическая партия, не почитаем императора, что компартия ведет страну к гибели... Однако...
От предвыборных речей Фурукава совершенно охрип. Судорожно глотая воздух, словно он задыхался,и жестикулируя, Фурукава сверлил глазами своих слу шателей. Странное чувство охватило его. «Мы, коммунистическая партия»... Эти слова вырвались у него совершенно непроизвольно. Он каждый день ходил по улицам, агитируя за компартию, и вот сейчас, столкнувшись лицом к лицу с врагом, который открыто поносил ее, он бессознательно произнес: «мы, коммунисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94