— Ну, каково? Да, слушаю, да, да, хорошо... да...
Положив трубку, директор наблюдал, как газета по очереди обходила всех — начальника отдела личного состава, Тадаити Такэноути и Нобуёси Комацу.
— Ну-с, господин член деревенской управы, что вы па что скажете? — насмешливо проговорил директор, глядя не Такэноути.
Тадаити Такэноути, породав газету Комацу, скрестил на груди руки и склонил голову набок. На мартовских выпорах и органы местного самоуправления профсоюз выдвинул ого кандидатуру, и Такэноути был избран в деревенскую управу поселка Кавадзои от социалистической партии.
— М-да, в самом деле... — неопределенно пробормотал он.
Директор сердито покосился на Такэноути.
— Много о себе стал воображать... Смотри, как бы носом в грязь не упасть...
В газете, отпечатанной расплывшимся грязноватым
шрифтом, на второй полосе была помещена статья под крикливым заголовком «Завод Кавадзои компании «То-кио-Электро» — гнездо коммунистов! Сотни одних только комсомольцев!»
— Я вот тоже не доглядел... Но газетчики — народ пронырливый. Как это они разнюхали? — обратился директор к Комацу, молча рассматривавшему газету.
Комацу не ответил.
— Ведь это и перед компанией получается неудобно... А? Как вы полагаете? — состроив кислую физиономию, директор посмотрел на начальника отдела личного состава, потом снова перевел взгляд па Комацу. — Неужели у нас действительно столько коммунистов?
— Право, не знаю... — Ответ Комацу звучал, как всегда, бесстрастно, так что никому из присутствующих и в голову не могло прийти, что в действительности идея этой статьи принадлежала именно ему.
Он молчал, холодно посматривая на сидевшего рядом Тадаити Такэноути, который рассказывал о положении в профсоюзе, о направлении мыслей того или иного работника. Временами Комацу бросал взгляд в окно, туда, где в ослепительном блеске солнца виднелись склоны казавшихся синими далеких гор.
Теперь в душе у Комацу зародились большие надежды. Но, как это было ему свойственно, чем более реальными становились эти надежды, тем бесстрастнее казался он со стороны.
Разговор с Такэноути начал уже немного раздражать директора.
— Что ты мне ерунду говоришь! Если, по-твоему, Араки и Накатани не коммунисты, кто же тогда коммунисты?
—Да нет, я вовсе не утверждаю, что они не состоят в коммунистической партии! Я только говорю — возможно... — Такэноути склонил голову почти к самому столу и, сверкнув из-под припухших век своими маленькими глазками, захихикал. — Не поймите меня превратно, господин директор! Я сам коммунистов терпеть не могу, и заботится об Араки у меня тоже нет особого желания...
Директор с сердитым видом, как бы говорившим: «Ничего смешного не вижу!» — водил карандашом по лежавшему перед ним списку. Взгляд его упал на отвер-
нувшегося в сторону Комацу и, отбросив карандаш, он кивнул Такэноути.
— Ладно, спасибо. Благодарю, господа...
В это время как раз завыл гудок на обед, и Такэноути с начальником отдела личного состава вышли из комнаты. Директор, проводив их глазами, задержал Комацу.
— Ну, как оно обстоит в действительности? А? Косясь на дверь, Сагара выжидательно смотрел на
Комацу, точно надеялся найти в нем спасенье. «Уж ты-то, наверное, знаешь!» — можно было прочесть на его лице. Но вопреки ожиданию директора, ответ Комацу звучал убийственно равнодушно:
— Не могу знать.
Директор машинально барабанил пальцами по столу. «Ну, полно. Хватит испытывать мое терпение!» — как будто хотел сказать он. Легкая улыбка не сходила с губ директора. У него, как и у Комацу, после сегодняшнего визита гостей зародились большие надежды, и он догадывался о чувствах своего собеседника, продолжавшего молча смотреть в окно.
— Нельзя медлить... Вот уже и в газете об этом пишут! Думаю, что я, как директор, обязан принять меры. Как вы находите?
— Гм...
— На этих днях они собираются устроить эту, как ее... молодежную конференцию, что ли... Если бы вы что-нибудь придумали...
— Гм...
— Может быть, созвать актив «Общества Тэнрю?» Если нам неудобно собраться в другом помещении, я могу предоставить мой кабинет...
Комацу стоял перед директором и молча глядел м окно. Вдруг он проговорил:
- Однако то, что на заводе имеются подозрительные люди, — это факт!
— Значит, все-таки есть?..
— Есть. И много! — Комацу сел, всё еще продолжая смотреть в окно поверх головы директора. — Эти, самые... комсомольцы...
— А-а, комсомольцы... — как эхо откликнулся директор. Заглянув в прищуренные глаза своего собеседника с жесткими коричневатыми зрачками, директор
Сагара невольно вздрогнул. — И сколько же их там... в »том... комсомоле?
— Думаю, что больше сотни!
— Сотни? — Директор пришел . в ужас. Не прошло еще и двух месяцев, как на заводе образовался профсоюз— и уже... Сагара не мог понять, как же это вышло, что на заводе появилось столько комсомольцев за такой короткий срок. — Кто же у них... кто их заправила?
Директор подал Комацу список членов профсоюзного комитета.
Комацу с красным карандашом в руке быстро пробежал глазами список — Араки, Касавара, Тидзива, На-катани... — Дойдя до фамилии Дзиро Фурукава, он поставил рядом птичку и показал директору.
— Как, этот? — директор удивленно посмотрел на Комацу. — Неужели он? — Сагара помнил Дзиро Фурукава еще учеником и никак не мог себе представить, что так ошибся в этом веселом, улыбающемся парне.
— Это хулиган! — Комацу больше ничего не сказал, но, судя по тому, как он качнул головой при этих словах, имя Фурукава вызвало у него весьма неприятные воспоминания, настолько неприятные, что они даже ввели его в заблуждение — Комацу и не подозревал, что в действительности руководителем комсомольской группы на заводе Кавадзои был Икэнобэ Синъити.
— Вот как! Я знаю его, но, впрочем... гм...
— О нет, полагаться на его добродетель вам не следует!
— Ладно, ладно... Я возьму его на заметку... Дальше...
Просматривая по порядку все фамилии в списке, они ставили птички над именами тех, кого считали комсомольцами. Все молодые рабочие — в том числе и Икэнобэ, и Оноки — были отмечены. Труднее было, когда дошли до списка девушек —Хана Токи, Рэн Торидзава, Хацуэ Яманака...
— Среди них тоже много комсомолок, но только... Комацу внимательно изучал список. Действительно,
среди активных участников избирательной кампании, поддерживавших кандидата от коммунистической партии Сэнтаро Обаяси, было много девушек. Выяснить всё о Хана Токи или Рэн Торидзава было еще довольно
просто. Но когда дело дошло до девушек из общежития, директор и Комацу стали в тупик. Среди работниц не было ни людей типа Такэноути или Тидзива, ни шпиков вроде членов «Общества Тэнрю», а следовательно разузнать о них что-либо было не так-то просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Положив трубку, директор наблюдал, как газета по очереди обходила всех — начальника отдела личного состава, Тадаити Такэноути и Нобуёси Комацу.
— Ну-с, господин член деревенской управы, что вы па что скажете? — насмешливо проговорил директор, глядя не Такэноути.
Тадаити Такэноути, породав газету Комацу, скрестил на груди руки и склонил голову набок. На мартовских выпорах и органы местного самоуправления профсоюз выдвинул ого кандидатуру, и Такэноути был избран в деревенскую управу поселка Кавадзои от социалистической партии.
— М-да, в самом деле... — неопределенно пробормотал он.
Директор сердито покосился на Такэноути.
— Много о себе стал воображать... Смотри, как бы носом в грязь не упасть...
В газете, отпечатанной расплывшимся грязноватым
шрифтом, на второй полосе была помещена статья под крикливым заголовком «Завод Кавадзои компании «То-кио-Электро» — гнездо коммунистов! Сотни одних только комсомольцев!»
— Я вот тоже не доглядел... Но газетчики — народ пронырливый. Как это они разнюхали? — обратился директор к Комацу, молча рассматривавшему газету.
Комацу не ответил.
— Ведь это и перед компанией получается неудобно... А? Как вы полагаете? — состроив кислую физиономию, директор посмотрел на начальника отдела личного состава, потом снова перевел взгляд па Комацу. — Неужели у нас действительно столько коммунистов?
— Право, не знаю... — Ответ Комацу звучал, как всегда, бесстрастно, так что никому из присутствующих и в голову не могло прийти, что в действительности идея этой статьи принадлежала именно ему.
Он молчал, холодно посматривая на сидевшего рядом Тадаити Такэноути, который рассказывал о положении в профсоюзе, о направлении мыслей того или иного работника. Временами Комацу бросал взгляд в окно, туда, где в ослепительном блеске солнца виднелись склоны казавшихся синими далеких гор.
Теперь в душе у Комацу зародились большие надежды. Но, как это было ему свойственно, чем более реальными становились эти надежды, тем бесстрастнее казался он со стороны.
Разговор с Такэноути начал уже немного раздражать директора.
— Что ты мне ерунду говоришь! Если, по-твоему, Араки и Накатани не коммунисты, кто же тогда коммунисты?
—Да нет, я вовсе не утверждаю, что они не состоят в коммунистической партии! Я только говорю — возможно... — Такэноути склонил голову почти к самому столу и, сверкнув из-под припухших век своими маленькими глазками, захихикал. — Не поймите меня превратно, господин директор! Я сам коммунистов терпеть не могу, и заботится об Араки у меня тоже нет особого желания...
Директор с сердитым видом, как бы говорившим: «Ничего смешного не вижу!» — водил карандашом по лежавшему перед ним списку. Взгляд его упал на отвер-
нувшегося в сторону Комацу и, отбросив карандаш, он кивнул Такэноути.
— Ладно, спасибо. Благодарю, господа...
В это время как раз завыл гудок на обед, и Такэноути с начальником отдела личного состава вышли из комнаты. Директор, проводив их глазами, задержал Комацу.
— Ну, как оно обстоит в действительности? А? Косясь на дверь, Сагара выжидательно смотрел на
Комацу, точно надеялся найти в нем спасенье. «Уж ты-то, наверное, знаешь!» — можно было прочесть на его лице. Но вопреки ожиданию директора, ответ Комацу звучал убийственно равнодушно:
— Не могу знать.
Директор машинально барабанил пальцами по столу. «Ну, полно. Хватит испытывать мое терпение!» — как будто хотел сказать он. Легкая улыбка не сходила с губ директора. У него, как и у Комацу, после сегодняшнего визита гостей зародились большие надежды, и он догадывался о чувствах своего собеседника, продолжавшего молча смотреть в окно.
— Нельзя медлить... Вот уже и в газете об этом пишут! Думаю, что я, как директор, обязан принять меры. Как вы находите?
— Гм...
— На этих днях они собираются устроить эту, как ее... молодежную конференцию, что ли... Если бы вы что-нибудь придумали...
— Гм...
— Может быть, созвать актив «Общества Тэнрю?» Если нам неудобно собраться в другом помещении, я могу предоставить мой кабинет...
Комацу стоял перед директором и молча глядел м окно. Вдруг он проговорил:
- Однако то, что на заводе имеются подозрительные люди, — это факт!
— Значит, все-таки есть?..
— Есть. И много! — Комацу сел, всё еще продолжая смотреть в окно поверх головы директора. — Эти, самые... комсомольцы...
— А-а, комсомольцы... — как эхо откликнулся директор. Заглянув в прищуренные глаза своего собеседника с жесткими коричневатыми зрачками, директор
Сагара невольно вздрогнул. — И сколько же их там... в »том... комсомоле?
— Думаю, что больше сотни!
— Сотни? — Директор пришел . в ужас. Не прошло еще и двух месяцев, как на заводе образовался профсоюз— и уже... Сагара не мог понять, как же это вышло, что на заводе появилось столько комсомольцев за такой короткий срок. — Кто же у них... кто их заправила?
Директор подал Комацу список членов профсоюзного комитета.
Комацу с красным карандашом в руке быстро пробежал глазами список — Араки, Касавара, Тидзива, На-катани... — Дойдя до фамилии Дзиро Фурукава, он поставил рядом птичку и показал директору.
— Как, этот? — директор удивленно посмотрел на Комацу. — Неужели он? — Сагара помнил Дзиро Фурукава еще учеником и никак не мог себе представить, что так ошибся в этом веселом, улыбающемся парне.
— Это хулиган! — Комацу больше ничего не сказал, но, судя по тому, как он качнул головой при этих словах, имя Фурукава вызвало у него весьма неприятные воспоминания, настолько неприятные, что они даже ввели его в заблуждение — Комацу и не подозревал, что в действительности руководителем комсомольской группы на заводе Кавадзои был Икэнобэ Синъити.
— Вот как! Я знаю его, но, впрочем... гм...
— О нет, полагаться на его добродетель вам не следует!
— Ладно, ладно... Я возьму его на заметку... Дальше...
Просматривая по порядку все фамилии в списке, они ставили птички над именами тех, кого считали комсомольцами. Все молодые рабочие — в том числе и Икэнобэ, и Оноки — были отмечены. Труднее было, когда дошли до списка девушек —Хана Токи, Рэн Торидзава, Хацуэ Яманака...
— Среди них тоже много комсомолок, но только... Комацу внимательно изучал список. Действительно,
среди активных участников избирательной кампании, поддерживавших кандидата от коммунистической партии Сэнтаро Обаяси, было много девушек. Выяснить всё о Хана Токи или Рэн Торидзава было еще довольно
просто. Но когда дело дошло до девушек из общежития, директор и Комацу стали в тупик. Среди работниц не было ни людей типа Такэноути или Тидзива, ни шпиков вроде членов «Общества Тэнрю», а следовательно разузнать о них что-либо было не так-то просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94