— Фурукава-кун! Ты здесь? — донесся чей-то голос.
Но Фурукава не слышал. Он продолжал петь. Некоторые слова он не помнил и мурлыкал себе под нос мелодию:
— Трам-та-та-тум...
Здесь, в этом цехе, основная работа выполнялась на автоматах, обычные же токарные станки играли подсобную роль. Но на автоматах можно было изготовлять изделия только одного типа, а Фурукава всё время приходилось работать над различными деталями. То это были валы, такие длинные, что едва помещались между центрами; то попадались детали коленчатых валов, на обработку которых он тратил немало сил. Иногда он выполнял ответственную сложную работу по расточке внутренних поверхностей.
— Э-эй! Фурукава-а! — снова кто-то позвал его. Фурукава наконец услышал и обернулся. Остановившись в проходе между станками, старший мастер Араки кричал ему, сложив руки рупором у рта. Фурукава поспешно выключил станок и, постукивая сандалиями, подбежал к Араки.
— Тебя переводят на работу при кабинете директора, — с легкой усмешкой сказал ему Араки, когда они подошли к его столу. Фурукава разинул рот от изумления. Разговаривая с Араки, Фурукава всегда чувствовал себя мальчишкой.
— Только что мне сообщили по телефону. Директор говорил тебе раньше что-нибудь об этом?
— Ничего не говорил...
Облокотившись на стол, Араки внимательно смотрел на Фурукава.
— Ну, ладно, что ж... Ступай... Как-никак, это для тебя удача! — сказал он.
Фурукава не понимал, что означает «работать при кабинете директора», но зато хорошо понял выражение лица Араки.
— Только смотри берегись, как бы там тебе хвост не прищемили! — Араки засмеялся и крепко пожал руку Фурукава. — Я потом зайду узнаю!..
В кабинете директора за большим столом, покрытым зеленым сукном, сидели Сагара и управляющий
делами.
— А, пришел! — заметив Фурукава, сказал директор с таким видом, как будто уже давно ждал его. — Садись, садись!
Фурукава продолжал стоять, сняв шапку. Одно дело — обращаться к компании в качестве члена профсоюзного комитета, другое дело — вот так, по вопросам службы, говорить с директором. Он бессознательно ощущал это различие, И вообще, что это значит — «работать при кабинете директора»? Почему его вдруг переводят на такую работу? Подозревая какой-то подвох, он невольно насторожился.
— Поздравляю тебя! С сегодняшнего дня ты получаешь повышение, — с величественно благодушным видом проговорил директор. Управляющий делами, приподнявшись с кресла, прочитал вслух какую-то бумагу и протянул ее Фурукава.
«...Господину Дзиро Фурукава... присвоить звание младшего служащего второго разряда...»
Печать и подпись председателя акционерной компании «Токио-Электро» господина Рёдзо Фудзикума.
Зажав шапку под мышкой, Фурукава обеими руками принял бумагу и поклонился. Чудеса, да и только!
Младший служащий второго разряда! Это уже не простой «наемный рабочий»! Это звание открывало перспективу дальнейшего продвижения но службе вплоть до должности мастера, конечно, при условии, если с его стороны не будет допущено какого-либо промаха. Стать мастером, ведь об этом он мечтал когда-то, до того как попал на фронт! И как он старался, сколько учился для достижения своей цели!.. Но сейчас всё, к чему Дзиро прежде стремился, показалось ему таким далеким, словно какая-то завеса отделяла от него прошлое.
— На каком семестре ты учился в вечерней школе?
— Я закончил тринадцать семестров.
— Ведь ты, кажется, был первым учеником?
— Ишь ты! — взглянув на Фурукава, сказал управляющий делами.
— Да, да, он парень способный! — директор окинул Фурукава оценивающим взглядом, точь-в-точь как если бы рассматривал какое-нибудь редкостное карликовое дерево. — В прежние времена ему полагалась бы стипендия на продолжение учебы...
Фурукава испытывал беспокойство оттого, что директор ни словом не упоминает ни о профсоюзе, ни о комсомольской организации. Но Сагара, казалось, не допускал ни малейших сомнений относительно чувств Фурукава в связи с только что прочитанным приказом.
— Вот, хочу сделать тебя своим помощником... — проговорил директор, заглядывая в лицо Фурукава. — Ты английский язык знаешь?
— Плохо... Совсем немножко...
В вечерней школе Фурукава особенно отличался в математике и английском языке; он много занимался этими предметами и помимо занятий в школе и знал их в таком же объеме, как если бы имел законченное среднее образование.
— Ничего, ничего... Не беда, если даже для этого потребуется некоторое время. Учись... Понятно?
Директор встал, открыл стоявший в углу кабинета шкаф, вытащил оттуда какие-то книги и, кивком головы приглашая Фурукава следовать за собой, провел его в отгороженный высоким экраном угол.
— Здесь будет твое рабочее место, хорошо?
Он усмехнулся, приподняв верхнюю губу с седоватыми усами.
— Ты можешь не торопиться. Вот тебе книга. Считай, что ты изучаешь английский язык... Если будет очень уж трудно, тогда подберу тебе другую работу, а пока... — говоря это, директор положил перед ним англояпонский словарь и увесистую книгу на английском языке.
— «Economic of eff... eff...» Как это читается?.. Толстая книга в темно-коричневом кожаном переплете была издана в 1914 году в Америке, в Нью-Йорке.
Глаза Фурукава округлились от удивления.
— Efficiency... А-а, производительность! «Экономика производительности труда»... Вот так штука!
С одной стороны — стена, с другой — окно, две остальные стороны — экран. Усевшись за грубо сколоченный стол, Фурукава всё еще не мог опомниться от изумления. Уж не угодил ли он в тюрьму да еще вдобавок с надсмотрщиком?!
Однако, когда на следующий день Фурукава принялся читать «Экономику производительности труда», он так увлекся этим чтением, что забыл обо всем на свете. Он уже не считал свое место за экраном тюрьмой. Перед глазами директора то и дело мелькала засаленная солдатская рубаха, действуя ему на нервы, иногда из-за экрана вдруг раздавалось пение, так что в результате этого соседства пострадал скорее сам директор, а не Фурукава.
— Эй, нельзя ли немного потише! — кричал директор, и Фурукава испуганно умолкал. Он вовсе не хотел шуметь, просто его очень заинтересовала книга. В книге встречалось много непонятных мест, и хотя у Фурукава был под рукой словарь, он то и дело озабоченно срывался с места и бежал к управляющему делами или к начальнику планового отдела, которые хорошо владели английским языком. Торопясь, он то ронял на ходу стул, то забывал закрыть за собой дверь.
— Фурукава-сан, подите-ка сюда на минуточку! — шепнула ему случайно встретившаяся в коридоре Рэн. — Вчера директор приходил к Комацу и проговорился... Хорошо, говорит, что я перетащил Фурукава на свою сторону, но плохо то, что теперь у меня в кабинете ни о чем нельзя поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94