..
Голос Оноки звучал просто и непринужденно. В нем чувствовалась решительность, и это придало мужества остальным, но директор, подняв голову, громко заявил:
— Это мне известно. — Он сделал паузу и еще раз обвел всех взглядом. — Я прекрасно знаю всё это и без ваших напоминаний. Такие мероприятия осуществляются только с разрешения компании. В женских общежитиях нет отопления еще со времен Кадокура, это не новость. Разумеется, компания думает об этом, но в настоящий момент, когда страна капитулировала, когда
еще не решена судьба самой компании, есть дела и поважнее...
Под свирепым взглядом директора даже стоявшие впереди рабочие-мужчины опустили глаза. Они не ожидали, что директор займет такую непримиримую позицию.
Такэноути, который стоял у стола, словно собирался вмешаться, увидев, что дело приняло такой оборот, незаметно выскользнул из комнаты.
— Убирайтесь отсюда! Если будет какая-нибудь просьба, так приходите по одному, а не такой шайкой!
Директор мрачно смотрел вслед рабочим, наблюдая, как они выходят из кабинета. Первыми вышли стоявшие у самых дверей работницы и последним уныло сгорбившийся Оноки. Когда за ними закрылась дверь, Сагара сердито сунул окурок в пепельницу.
Выпроводив делегацию, директор до самого вечера усиленно занимался делами. Без устали сновал он из цеха в цех, по комнатам заводоуправления, до тех пор пока не прозвучал гудок, извещавший об окончании рабочего дня, и за директором не пришли распорядители из «Траурного общества».
Сагара ничуть не сожалел, что так грубо прогнал рабочих. С точки зрения директора, все эти их предложения были просто каким-то недоразумением. Конечно, он говорил, что «Комитет дружбы» должен действовать в духе взаимного доверия, на тех же началах, на которых строятся отношения между родителями и детьми. Но вместе с тем дети должны были оставаться детьми, а руководить ими надлежало родителям. Но вот подобные выходки, как приход этой делегации, — это было нечто неслыханное, возмутительное. Время от времени он вспоминал об Араки.
— Всё это его рук дело!
Из доклада начальника отдела личного состава, который был раньше на заводе начальником «отдела по контролю над мыслями», Сагара давно уже было известно, что в семье Араки имелись политические «преступники». Но прежде Араки вел себя спокойно, и, кроме того, он в течение целых десяти лет непрерывно работал на предприятиях компании. Однако за последнее время поведение мастера изменилось. Из сообщений
Такэноути Сагара знал, что пресловутый сбор предложений начался по инициативе токарного цеха, в котором работал Араки. Ему было также известно, что к Араки частенько захаживал секретарь деревенской управы Бунъя, слывший «красным».
Заседание «Траурного общества» происходило в помещении учебной комнаты. Ниша в комнате была украшена цветами—над этим потрудилось несколько работниц, обученных декоративному цветоводству. Вдоль стен разместилось человек тридцать. Хотя основное ядро общества составляли служащие заводоуправления, но здесь были и рабочие из цехов, так называемые «младшие служащие компании». Старик главный бухгалтер, имевший звание майора запаса, отсутствовал, и, согласно уставу общества, обязанности главного распорядителя выполнял следующий за ним по званию — поручик Нобуёси Комацу.
— Господа, прежде чем открыть собрание, я хотел бы вынести на ваше рассмотрение вопрос относительно перемены названия нашего общества... — начал Нобуёси Комацу, оглядывая собравшихся, когда все расселись по своим местам и перед каждым появился стаканчик с рисовой водкой. Он сообщил о предложении директора переименовать «Траурное общество» в «Общество Тэнрю».— Разумеется, это название заимствовано от нашей реки Тэнрю, иначе говоря, реки «Небесного дракона». Это — предложение нашего председателя, и я надеюсь, что все будут с ним согласны...
Затем Комацу объявил, что слово для приветствия предоставляется председателю общества. Раздались аплодисменты. Директор Сагара заговорил:
— Э-э... Меня чрезвычайно радует, господа, то обстоятельство, что вы одобрили предложенное мною ножи название нашего общества. Но, разумеется, новое название отнюдь не означает, что дух нашего общества в какой-то мере изменится. Мы по-прежнему будем стремиться к возрождению Японии. Терпение и выдержка— по-прежнему наш девиз. Однако сейчас наступила эра демократии... Как же мы должны воспринимать этот новый дух демократии, в каком смысле следует его понимать? — Он вытащил из кармана носовой платок и принялся вытирать нос Подняв глаза к потолку, директор наморщил лоб. — Разумеется, мы при-
ветствуем демократию. Нужно отметать старое и утверждать новое. Однако, хотя речь идет об одной и той же демократии, между Японией и Америкой существует разница. Да, вот именно, большая разница. В чем же заключается эта разница?
Говоря это, Сагара не чувствовал ни малейшего противоречия между своими словами и тем обстоятельством, что именно наличие американцев среди союзников давало ему ощущение спокойствия.
— А разница эта заключается в том, что государственный строй нашей страны —это строй совсем особый. Да, вот именно, в этом и кроется основное различие. У нас имеется его величество император...
Теперь, когда он дошел в своей речи до этого места, остальное было уже совсем легко и просто. Засунув пальцы в проймы жилета, директор продолжал:
— С этим обстоятельством вынуждены считаться даже иностранные державы...
Раздались дружные аплодисменты, кто-то закричал: «Да здравствует его величество император!»
Директор был очень доволен. Окидывая взглядом собрание, наблюдая, как из рук в руки передаются бутылки сакэ, как алкоголь уже начинает оказывать свое действие на людей, он был твердо уверен, что сказанное им полностью проникло в сознание присутствующих и воодушевило их. Хотя старшие служащие заводоуправления — начальник производственного отдела и управляющий делами — отсутствовали, Сагара было приятно думать, что вот на этих сидящих здесь служащих он может положиться.
— Араки-кун! Эй, Араки-кун! —кричал Сагара, поднимая стакан вина каждый раз, когда в поле его зрения попадал сидевший в самом дальнем конце комнаты Араки. Но голоса директора не было слышно. Быстро захмелевшие люди шумели. Старший мастер инструментального цеха Сима, человек лет тридцати пяти, всё время пытался произнести речь о государственном строе Японии. В комнате стоял неумолкающий гул голосов. Араки, разумеется, всё же заметил, что Сагара зовет его.
— Эй, Араки-кун! Подойди-ка сюда на минутку! — опять громко крикнул директор.
Араки переглянулся с Накатани, кртррый не прикасался к вину и спокойно покуривал папироску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Голос Оноки звучал просто и непринужденно. В нем чувствовалась решительность, и это придало мужества остальным, но директор, подняв голову, громко заявил:
— Это мне известно. — Он сделал паузу и еще раз обвел всех взглядом. — Я прекрасно знаю всё это и без ваших напоминаний. Такие мероприятия осуществляются только с разрешения компании. В женских общежитиях нет отопления еще со времен Кадокура, это не новость. Разумеется, компания думает об этом, но в настоящий момент, когда страна капитулировала, когда
еще не решена судьба самой компании, есть дела и поважнее...
Под свирепым взглядом директора даже стоявшие впереди рабочие-мужчины опустили глаза. Они не ожидали, что директор займет такую непримиримую позицию.
Такэноути, который стоял у стола, словно собирался вмешаться, увидев, что дело приняло такой оборот, незаметно выскользнул из комнаты.
— Убирайтесь отсюда! Если будет какая-нибудь просьба, так приходите по одному, а не такой шайкой!
Директор мрачно смотрел вслед рабочим, наблюдая, как они выходят из кабинета. Первыми вышли стоявшие у самых дверей работницы и последним уныло сгорбившийся Оноки. Когда за ними закрылась дверь, Сагара сердито сунул окурок в пепельницу.
Выпроводив делегацию, директор до самого вечера усиленно занимался делами. Без устали сновал он из цеха в цех, по комнатам заводоуправления, до тех пор пока не прозвучал гудок, извещавший об окончании рабочего дня, и за директором не пришли распорядители из «Траурного общества».
Сагара ничуть не сожалел, что так грубо прогнал рабочих. С точки зрения директора, все эти их предложения были просто каким-то недоразумением. Конечно, он говорил, что «Комитет дружбы» должен действовать в духе взаимного доверия, на тех же началах, на которых строятся отношения между родителями и детьми. Но вместе с тем дети должны были оставаться детьми, а руководить ими надлежало родителям. Но вот подобные выходки, как приход этой делегации, — это было нечто неслыханное, возмутительное. Время от времени он вспоминал об Араки.
— Всё это его рук дело!
Из доклада начальника отдела личного состава, который был раньше на заводе начальником «отдела по контролю над мыслями», Сагара давно уже было известно, что в семье Араки имелись политические «преступники». Но прежде Араки вел себя спокойно, и, кроме того, он в течение целых десяти лет непрерывно работал на предприятиях компании. Однако за последнее время поведение мастера изменилось. Из сообщений
Такэноути Сагара знал, что пресловутый сбор предложений начался по инициативе токарного цеха, в котором работал Араки. Ему было также известно, что к Араки частенько захаживал секретарь деревенской управы Бунъя, слывший «красным».
Заседание «Траурного общества» происходило в помещении учебной комнаты. Ниша в комнате была украшена цветами—над этим потрудилось несколько работниц, обученных декоративному цветоводству. Вдоль стен разместилось человек тридцать. Хотя основное ядро общества составляли служащие заводоуправления, но здесь были и рабочие из цехов, так называемые «младшие служащие компании». Старик главный бухгалтер, имевший звание майора запаса, отсутствовал, и, согласно уставу общества, обязанности главного распорядителя выполнял следующий за ним по званию — поручик Нобуёси Комацу.
— Господа, прежде чем открыть собрание, я хотел бы вынести на ваше рассмотрение вопрос относительно перемены названия нашего общества... — начал Нобуёси Комацу, оглядывая собравшихся, когда все расселись по своим местам и перед каждым появился стаканчик с рисовой водкой. Он сообщил о предложении директора переименовать «Траурное общество» в «Общество Тэнрю».— Разумеется, это название заимствовано от нашей реки Тэнрю, иначе говоря, реки «Небесного дракона». Это — предложение нашего председателя, и я надеюсь, что все будут с ним согласны...
Затем Комацу объявил, что слово для приветствия предоставляется председателю общества. Раздались аплодисменты. Директор Сагара заговорил:
— Э-э... Меня чрезвычайно радует, господа, то обстоятельство, что вы одобрили предложенное мною ножи название нашего общества. Но, разумеется, новое название отнюдь не означает, что дух нашего общества в какой-то мере изменится. Мы по-прежнему будем стремиться к возрождению Японии. Терпение и выдержка— по-прежнему наш девиз. Однако сейчас наступила эра демократии... Как же мы должны воспринимать этот новый дух демократии, в каком смысле следует его понимать? — Он вытащил из кармана носовой платок и принялся вытирать нос Подняв глаза к потолку, директор наморщил лоб. — Разумеется, мы при-
ветствуем демократию. Нужно отметать старое и утверждать новое. Однако, хотя речь идет об одной и той же демократии, между Японией и Америкой существует разница. Да, вот именно, большая разница. В чем же заключается эта разница?
Говоря это, Сагара не чувствовал ни малейшего противоречия между своими словами и тем обстоятельством, что именно наличие американцев среди союзников давало ему ощущение спокойствия.
— А разница эта заключается в том, что государственный строй нашей страны —это строй совсем особый. Да, вот именно, в этом и кроется основное различие. У нас имеется его величество император...
Теперь, когда он дошел в своей речи до этого места, остальное было уже совсем легко и просто. Засунув пальцы в проймы жилета, директор продолжал:
— С этим обстоятельством вынуждены считаться даже иностранные державы...
Раздались дружные аплодисменты, кто-то закричал: «Да здравствует его величество император!»
Директор был очень доволен. Окидывая взглядом собрание, наблюдая, как из рук в руки передаются бутылки сакэ, как алкоголь уже начинает оказывать свое действие на людей, он был твердо уверен, что сказанное им полностью проникло в сознание присутствующих и воодушевило их. Хотя старшие служащие заводоуправления — начальник производственного отдела и управляющий делами — отсутствовали, Сагара было приятно думать, что вот на этих сидящих здесь служащих он может положиться.
— Араки-кун! Эй, Араки-кун! —кричал Сагара, поднимая стакан вина каждый раз, когда в поле его зрения попадал сидевший в самом дальнем конце комнаты Араки. Но голоса директора не было слышно. Быстро захмелевшие люди шумели. Старший мастер инструментального цеха Сима, человек лет тридцати пяти, всё время пытался произнести речь о государственном строе Японии. В комнате стоял неумолкающий гул голосов. Араки, разумеется, всё же заметил, что Сагара зовет его.
— Эй, Араки-кун! Подойди-ка сюда на минутку! — опять громко крикнул директор.
Араки переглянулся с Накатани, кртррый не прикасался к вину и спокойно покуривал папироску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94