внизу, в долине, среди леса заводских труб, свистел ветер.
«Даже если поблизости никого не видно, — будь на чеку!» — предупреждал его Араки, но сейчас Синъити совсем позабыл об этом. Места были знакомые — сюда, к этому мостику, в солнечные дни часто приходила погулять заводская молодежь.
За этот месяц Синъити стал как-то необыкновенно серьезен и озабочен. Он чувствовал, что кругозор его с каждым днем расширяется. Ему казалось даже, будто наутро он встает не таким, каким лег накануне...
Книга была трудная. Сен-Симон, Томас Мор, Фурье, Оуэн и другие иностранные имена звучали непривычно. Синъити многого не понимал: что означает, например, слово «метафизика»? Или что это за период в истории европейских стран — «реформация»? Некоторые страницы были сплошь испещрены незнакомыми, сложными иероглифами.
Зато те места, которые были понятии, производили на Синъити неизгладимое впечатление.
«...теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукты, хотя они производились уже не его трудом, а исключительно чужим трудом».
Какая это великая истина! Пусть еще не совсем понятны выражения «способы производства» или «средства труда», но сквозь них пробиваются и вдруг освещают всё вокруг ярким светом такие ясные и простые мысли. Они притягивают его, как магнит.
Эти последние прочитанные им строчки он понял без труда. Вся жизнь Синъити подтверждала эту истину. С ученических лет он только и делал, что изготовлял различные «продукты» — электросчетчики, счетчики оборотов, всевозможные приборы... Но разве случалось так, чтобы хоть одно-единственное зубчатое колесико принадлежало ему, а не компании? Разве был он собственником хотя бы одной вещи из всей производимой им «продукции»? Нет, собственниками всегда были хозяева, а он — он оказывался только поденно оплачиваемой частью этих самых «средств труда»! Он всегда был только рабом изготовляемой им же самим «продукции»...
— Собрание уже началось! — объявил дозорный Кискэ Яманака, внезапно появляясь из-за холма.— С тех пор как у Икэ-сан завелась милая, он вечно опаздывает... А? Разве не так?
— Что такое? — Всё еще занятый своими мыслями, Синъити сразу не понял, о чем говорит ему этот парнишка в красном кепи.
— Да и Оиоки-сан тоже говорит... — паренек, засунув руки в карманы, приплясывал от холода. — Теперь, говорит, когда на завод вернулась Рэн-тян, Икэнобэ совсем потерял голову...
— Не мели вздор! — Синъити щелкнул его по затылку.
Поля кончились, он углубился в кустарник.
Еще недавно все усилия Синъити были направлены только на то, чтобы работать как можно лучше и получать больше денег. Если бы ему повезло, он мог бы продвинуться до «младшего служащего компании». Теперь все его планы рухнули.
...А между тем, вокруг него по-прежнему такие же вот Синъити, каким он был еще несколько дней назад. Все, от императора до капиталистов, от помещиков до высших чиновников, от школы до полиции, стремятся скрыть, спрятать истину! Потому-то и существуют тысячи и тысячи людей, которым на глаза надели шоры.
— Об этом все уже знают... все уже.. — донесся до Синъити знакомый, пронзительный голос Оноки.
Синъити вышел на небольшую поляну.
— Об этом все уже знают, и слухи об этом ходят... — повторил Оноки. — Но только... Как бы это сказать...— он запнулся, подбирая подходящее выражение. — Но только разве об этом скажешь открыто? Стоит заговорить, мастер сразу же так посмотрит, что...
Они собрались здесь, в горах, чтобы обсудить возможности создания профсоюза. Сейчас Оноки рассказал, что на главном заводе компании профсоюз уже создан и им выдвинуто требование увеличить заработную плату в пять раз. Слухи об этом распространились и на заводе Кавадзои, но люди, обескураженные результатами недавнего «сбора пожеланий», не решались теперь открыто заявлять о своем недовольстве.
— Иными словами, ты хочешь сказать, что было бы хорошо, если бы нашлась мышка, которая привязала бы колокольчик на шею кошке... — произнес Накатани, сидевший на траве, прислонясь спиной к стволу дерева.
Все засмеялись.
— А что если расклеить, по цехам воззвание? — оглядывая собравшихся, сказал Араки, когда снова установилась тишина. — Что если мы создадим «инициативную группу завода Кавадзои» и поведем агитацию за повышениеГзаработной платы и за создание профсоюза? Пусть на первых порах это будет всего лишь «инициативная группа», но если появится актив, то за ним и другие заговорят открыто...
— Правильно! — поддержал Касавара.
Он предложил, чтобы каждый вывесил воззвание в том цехе, где он работает.
— А кто же расклеит воззвания в контрольном, в гранильном, в первом сборочном цехах, где нет никого из наших? Ведь пока у нас не существует организации, в чужие цехи не пойдешь, хотя бы ты десять лет проработал на заводе!
«Я сделаю это», — подумал Синъити. Настроение у него было приподнятое. Теперь, когда перед ним открылась истина, он чувствовал себя способным пойти куда угодно, сделать что угодно. Но его неожиданно опередили.
— Я пойду...
Все посмотрели на Фурукава и невольно улыбнулись— таким унылым и безнадежным было выражение его лица и тон, которым он сказал это.
Фурукава сидел, обхватив колени руками и глядя куда-то в сторону. Из заднего кармана брюк у него торчала брошюра «Что надо знать о профсоюзах?» Волей-неволей пришлось взять Дзиро на это собрание—ведь он всё равно уже прочитал первый номер «Акахата»...
«Конечно, я ни на что другое не годен, ну а такая работа — это я могу», — казалось, говорила его унылая физиономия.
Даже Синъити, который жил в одной комнате с Фурукава, не мог бы сказать, прочел тот брошюру о профсоюзах или нет, и если прочел, то понял ли что-нибудь из того, что в ней написано. Синъити заметил только, что после того как Араки отчитал Фурукава, тот как-то притих, приуныл, точно больной зверек.
Пока товарищи спорили, Фурукава сидел, пристально глядя на скалы, туда, где виднелось покрытое льдом озеро Сува, похожее на серебряное блюдо. Но, казалось, он ничего не слышал и не замечал вокруг, не видел плывущих по небу радужных облаков, то и дело закрывавших солнце. У него был вид человека, целиком поглощенного своими думами.
— Первый сборочный цех — Хана Токи — «Наемный труд и капитал» и «Развитие социализма от утопии к науке», по одному экземпляру; в том же цехе — Хацуэ Яманака и Кику Яманака — брошюра «Что надо знать о профсоюзах?», по одному экземпляру; второй сбороч-
ный — Нобуко Кайсима — «Развитие социализма от утопии к науке», один экземпляр... — Касавара, глядя в блокнот, называл имена тех, кто получил книги.
— Нобуко Кайсима? Это конторщица из второго сборочного цеха? — спросил Араки. Он мысленно перебирал людей, которые будут читать книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
«Даже если поблизости никого не видно, — будь на чеку!» — предупреждал его Араки, но сейчас Синъити совсем позабыл об этом. Места были знакомые — сюда, к этому мостику, в солнечные дни часто приходила погулять заводская молодежь.
За этот месяц Синъити стал как-то необыкновенно серьезен и озабочен. Он чувствовал, что кругозор его с каждым днем расширяется. Ему казалось даже, будто наутро он встает не таким, каким лег накануне...
Книга была трудная. Сен-Симон, Томас Мор, Фурье, Оуэн и другие иностранные имена звучали непривычно. Синъити многого не понимал: что означает, например, слово «метафизика»? Или что это за период в истории европейских стран — «реформация»? Некоторые страницы были сплошь испещрены незнакомыми, сложными иероглифами.
Зато те места, которые были понятии, производили на Синъити неизгладимое впечатление.
«...теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукты, хотя они производились уже не его трудом, а исключительно чужим трудом».
Какая это великая истина! Пусть еще не совсем понятны выражения «способы производства» или «средства труда», но сквозь них пробиваются и вдруг освещают всё вокруг ярким светом такие ясные и простые мысли. Они притягивают его, как магнит.
Эти последние прочитанные им строчки он понял без труда. Вся жизнь Синъити подтверждала эту истину. С ученических лет он только и делал, что изготовлял различные «продукты» — электросчетчики, счетчики оборотов, всевозможные приборы... Но разве случалось так, чтобы хоть одно-единственное зубчатое колесико принадлежало ему, а не компании? Разве был он собственником хотя бы одной вещи из всей производимой им «продукции»? Нет, собственниками всегда были хозяева, а он — он оказывался только поденно оплачиваемой частью этих самых «средств труда»! Он всегда был только рабом изготовляемой им же самим «продукции»...
— Собрание уже началось! — объявил дозорный Кискэ Яманака, внезапно появляясь из-за холма.— С тех пор как у Икэ-сан завелась милая, он вечно опаздывает... А? Разве не так?
— Что такое? — Всё еще занятый своими мыслями, Синъити сразу не понял, о чем говорит ему этот парнишка в красном кепи.
— Да и Оиоки-сан тоже говорит... — паренек, засунув руки в карманы, приплясывал от холода. — Теперь, говорит, когда на завод вернулась Рэн-тян, Икэнобэ совсем потерял голову...
— Не мели вздор! — Синъити щелкнул его по затылку.
Поля кончились, он углубился в кустарник.
Еще недавно все усилия Синъити были направлены только на то, чтобы работать как можно лучше и получать больше денег. Если бы ему повезло, он мог бы продвинуться до «младшего служащего компании». Теперь все его планы рухнули.
...А между тем, вокруг него по-прежнему такие же вот Синъити, каким он был еще несколько дней назад. Все, от императора до капиталистов, от помещиков до высших чиновников, от школы до полиции, стремятся скрыть, спрятать истину! Потому-то и существуют тысячи и тысячи людей, которым на глаза надели шоры.
— Об этом все уже знают... все уже.. — донесся до Синъити знакомый, пронзительный голос Оноки.
Синъити вышел на небольшую поляну.
— Об этом все уже знают, и слухи об этом ходят... — повторил Оноки. — Но только... Как бы это сказать...— он запнулся, подбирая подходящее выражение. — Но только разве об этом скажешь открыто? Стоит заговорить, мастер сразу же так посмотрит, что...
Они собрались здесь, в горах, чтобы обсудить возможности создания профсоюза. Сейчас Оноки рассказал, что на главном заводе компании профсоюз уже создан и им выдвинуто требование увеличить заработную плату в пять раз. Слухи об этом распространились и на заводе Кавадзои, но люди, обескураженные результатами недавнего «сбора пожеланий», не решались теперь открыто заявлять о своем недовольстве.
— Иными словами, ты хочешь сказать, что было бы хорошо, если бы нашлась мышка, которая привязала бы колокольчик на шею кошке... — произнес Накатани, сидевший на траве, прислонясь спиной к стволу дерева.
Все засмеялись.
— А что если расклеить, по цехам воззвание? — оглядывая собравшихся, сказал Араки, когда снова установилась тишина. — Что если мы создадим «инициативную группу завода Кавадзои» и поведем агитацию за повышениеГзаработной платы и за создание профсоюза? Пусть на первых порах это будет всего лишь «инициативная группа», но если появится актив, то за ним и другие заговорят открыто...
— Правильно! — поддержал Касавара.
Он предложил, чтобы каждый вывесил воззвание в том цехе, где он работает.
— А кто же расклеит воззвания в контрольном, в гранильном, в первом сборочном цехах, где нет никого из наших? Ведь пока у нас не существует организации, в чужие цехи не пойдешь, хотя бы ты десять лет проработал на заводе!
«Я сделаю это», — подумал Синъити. Настроение у него было приподнятое. Теперь, когда перед ним открылась истина, он чувствовал себя способным пойти куда угодно, сделать что угодно. Но его неожиданно опередили.
— Я пойду...
Все посмотрели на Фурукава и невольно улыбнулись— таким унылым и безнадежным было выражение его лица и тон, которым он сказал это.
Фурукава сидел, обхватив колени руками и глядя куда-то в сторону. Из заднего кармана брюк у него торчала брошюра «Что надо знать о профсоюзах?» Волей-неволей пришлось взять Дзиро на это собрание—ведь он всё равно уже прочитал первый номер «Акахата»...
«Конечно, я ни на что другое не годен, ну а такая работа — это я могу», — казалось, говорила его унылая физиономия.
Даже Синъити, который жил в одной комнате с Фурукава, не мог бы сказать, прочел тот брошюру о профсоюзах или нет, и если прочел, то понял ли что-нибудь из того, что в ней написано. Синъити заметил только, что после того как Араки отчитал Фурукава, тот как-то притих, приуныл, точно больной зверек.
Пока товарищи спорили, Фурукава сидел, пристально глядя на скалы, туда, где виднелось покрытое льдом озеро Сува, похожее на серебряное блюдо. Но, казалось, он ничего не слышал и не замечал вокруг, не видел плывущих по небу радужных облаков, то и дело закрывавших солнце. У него был вид человека, целиком поглощенного своими думами.
— Первый сборочный цех — Хана Токи — «Наемный труд и капитал» и «Развитие социализма от утопии к науке», по одному экземпляру; в том же цехе — Хацуэ Яманака и Кику Яманака — брошюра «Что надо знать о профсоюзах?», по одному экземпляру; второй сбороч-
ный — Нобуко Кайсима — «Развитие социализма от утопии к науке», один экземпляр... — Касавара, глядя в блокнот, называл имена тех, кто получил книги.
— Нобуко Кайсима? Это конторщица из второго сборочного цеха? — спросил Араки. Он мысленно перебирал людей, которые будут читать книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94