! Все вы бездельники, ротозеи!.. Дашь им потачку — на голову сядут, верхом на вас ездить будут, как на ослах... Немедленно гоните всех на занятия! Пусть побегают два часа без передышки...
Вы должны следить за всем.
Наим ничего не сообщил мне... А я другими делами был занят.
Какие еще дела?! Это самое главное, неотложное дело. Разве дела поважнее?!
Неть, председатель! — веско сказал Окилов, глядя смело Асаду. - Есть!
Асад, гневно дернув плечом, сел за стол.
— Докладывайте!
— Звонил Низамиддин, сообщил, что через полчаса вместе с ним явятся Акчурин и Хайдаркул. Все члены комиссии и командиры войсковых частей должны присутствовать на чрезвычайном собрании...
— Какое еще собрание? Не пора ли оставить нас в покое?!
— Я привел в порядок бумаги,— продолжал Окилов,— послал Исмат-джана в казарму — проверить, все ли там у ребят в порядке, и к командирам — с приказом явиться на собрание. Сам секретарь партии пожалует, шутка ли?
— Пусть едет, пусть,— раздраженно сказал Махсум.— Но что мы скажем о недавно появившихся джигитах?
— Скажем, что они сами просили об этом. Я послал Исмат-джана, он предупредит их, научит, что говорить.
— Нужно сказать, что их меньше, чем на самом деле,— сотня джигитов из бедняков, и все.
— Хорошо!
Никто в загородном Дилькушо и не догадывался, зачем едут к ним столь ответственные товарищи. Подчиняясь приказу, к одиннадцати часам утра на большой террасе и во дворе собралось десятка три командиров войск Асада и начальников из банды курбаши. Ждать пришлось недолго. Подъехал фаэтон, и из него вышли Низамиддин, Акчурин, Хайдаркул. Сам Асад Махсум вышел к ним навстречу и вместе с Исмат-джаном и Оки-ловым провел их в мехманхану.
— Пусть войдут и командиры,— сказал Акчурин.
— Отдохните немного... Выпейте чаю...— предложил Асад.
— Чай? Пожалуйста! Вот мы и начнем разговор за чаем,— сказал Низамиддин.
По его лицу Асад понял, что он очень волнуется.
— Товарищ Окилов,— сказал Асад,— распорядитесь, чтобы Наим ввел джигитов, а дядюшка Сайд похлопотал о чае.
Через несколько минут вошли военачальники и расселись на ковре. Сайд Пахлаван поставил перед гостями чай и поднос с угощением.
— Дорогие братья,— ласково заговорил Асад, обращаясь к присутствующим — к нам пожаловали высокие гости. От Центрального Комитета партии коммунистов прибыл сам ответственный секретарь товарищ Акчурин...
Поприветствуем его и выслушаем, что он нам скажет.
— А здесь тепло, оказывается,— сказал Акчурин, снимая шинель.— Без шинели как-то свободнее себя чувствуешь, а у нас сегодня — свободный разговор.— Он приветливо улыбнулся.
Улыбка была редкой гостьей на губах этого высокого худощавого человека.
— В этом доме, где мы сейчас находимся, всего несколько месяцев назад жил эмир Алихан. Он и его приспешники сосали кровь из народа. Наша красная революция прогнала эмира, его трон и корону сровняла с землей... Трудящийся народ получил желанную свободу, возможность самому решать свою судьбу. Но враги революции не успокоились, строили козни и создавали помехи строительству новой жизни. Для борьбы с ними Советская власть, помимо отрядов милиции и народной охраны, создала еще Чрезвычайную окружную комиссию по борьбе с басмачами, н которой вы, друзья, товарищи, и работаете. Организация эта работала весьма успешно. Но проверочная комиссия выявила и ошибки и недочеты В связи с этим Центральный Комитет партии коммунистов решил оказывать постоянную помощь Чрезвычайной комиссии и по возможности укрепить ее состав. Сегодня с нами приехал товарищ Хайдаркул, назначенный к вам комиссаром. Активный революционер, преданный партии коммунист, человек с большим жизненным опытом, политически высокограмотный, он как нельзя лучше подходит для этой работы. Работая с ним, вы добьетесь больших успехов, изживете многие недостатки.
Акчурин остановился на ближайших задачах комиссии, мерах по укреплению Советской власти и на этом закончил свое выступление.
Хайдаркул попросил слова.
— Дорогие братья,— начал он,— по своему возрасту я не очень гожусь для этой работы, но Центральный Комитет думает иначе, значит, спорить не приходится. Что такое комиссар? Комиссар ведет политическую и партийную работу в армии, помогает советом. Наша Красная Армия — революционная армия. Она защищает свободный труд советских людей, возможность спокойно строить новую жизнь. А тех, кто мешает этому, она уничтожает. В процессе борьбы она приобретает все больший опыт, делается все организованней...
Всему этому помогает комиссар. Трудная работа, но я уверен, что все собравшиеся здесь мне помогут и мы сообща выполним нашу задачу.
К этому же призвал, хоть и очень вяло, выступивший после Хайдаркула Низамиддин.
Наконец взял слово сам Асад Махсум. Он был очень раздражен и обозлен, но внешне никак этого не проявлял, даже улыбался.
— Очень рад иметь помощника и даже нескольких... Ведь две головы лучше одной, а четыре лучше, чем две. Было нас трое в комиссии, теперь станет четверо, и очень хорошо! Но, товарищ Акчурин, позвольте остановиться на двух вопросах...
Асад помолчал, глядя на Акчурина.
— Пожалуйста!
— Первый вопрос: я не обидчив, но объясните так, чтобы я понял, почему Центральный Комитет вдруг решил приставить к нам комиссара? Как это понять? Неужели подорвано доверие к Окружной комиссии, за несколько месяцев проделала такую большую работу?
Асад умолк.
— Ответить на этот вопрос или сразу на оба? — спросил Акчурин.
— Ответьте, пожалуйста, на этот.
Низамиддин сидел ни жив ни мертв от страха. Зная запальчивость Аса-да, он боялся скандала, да еще в присутствии стольких людей, а Акчурин шутить не любит, может придраться к случаю и снять с работы. Как предупредить это, успокоить Асада, призвать к порядку?.. Невозможно, он сидит слишком далеко.
Комиссар назначается вовсе не потому, что потеряно доверие к вам, - сказал между тем Акчурин.— Если бы доверие было потеряно, то меры были бы иные... В данном случае мы хотим облегчить ваш труд. Носимые и политические комиссары теперь, как правило, всюду.
— Спасибо, что разъяснили... Значит, таково правило, хорошо. Второй вопрос заключается в следующем. Удобно ли товарищу Хайдаркулу быть при мне комиссаром? Все мы его хорошо знаем и очень уважаем, но мы с ним состоим в семейных отношениях, причем настроены друг против друга... Как же нам вместе работать?
— Я отвечу вопросом на вопрос: вы тоже относитесь к товарищу Хайдаркулу враждебно?
Асад призадумался, а потом сказал:
— Я?.. Нет!
— А если так, то и он вам не враг Не правда ли, товарищ Хайдаркул?
— Так! И прежде всего потому, что я не смешиваю личные дела с общественными. Наши разногласия касаются государственных и общественных дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Вы должны следить за всем.
Наим ничего не сообщил мне... А я другими делами был занят.
Какие еще дела?! Это самое главное, неотложное дело. Разве дела поважнее?!
Неть, председатель! — веско сказал Окилов, глядя смело Асаду. - Есть!
Асад, гневно дернув плечом, сел за стол.
— Докладывайте!
— Звонил Низамиддин, сообщил, что через полчаса вместе с ним явятся Акчурин и Хайдаркул. Все члены комиссии и командиры войсковых частей должны присутствовать на чрезвычайном собрании...
— Какое еще собрание? Не пора ли оставить нас в покое?!
— Я привел в порядок бумаги,— продолжал Окилов,— послал Исмат-джана в казарму — проверить, все ли там у ребят в порядке, и к командирам — с приказом явиться на собрание. Сам секретарь партии пожалует, шутка ли?
— Пусть едет, пусть,— раздраженно сказал Махсум.— Но что мы скажем о недавно появившихся джигитах?
— Скажем, что они сами просили об этом. Я послал Исмат-джана, он предупредит их, научит, что говорить.
— Нужно сказать, что их меньше, чем на самом деле,— сотня джигитов из бедняков, и все.
— Хорошо!
Никто в загородном Дилькушо и не догадывался, зачем едут к ним столь ответственные товарищи. Подчиняясь приказу, к одиннадцати часам утра на большой террасе и во дворе собралось десятка три командиров войск Асада и начальников из банды курбаши. Ждать пришлось недолго. Подъехал фаэтон, и из него вышли Низамиддин, Акчурин, Хайдаркул. Сам Асад Махсум вышел к ним навстречу и вместе с Исмат-джаном и Оки-ловым провел их в мехманхану.
— Пусть войдут и командиры,— сказал Акчурин.
— Отдохните немного... Выпейте чаю...— предложил Асад.
— Чай? Пожалуйста! Вот мы и начнем разговор за чаем,— сказал Низамиддин.
По его лицу Асад понял, что он очень волнуется.
— Товарищ Окилов,— сказал Асад,— распорядитесь, чтобы Наим ввел джигитов, а дядюшка Сайд похлопотал о чае.
Через несколько минут вошли военачальники и расселись на ковре. Сайд Пахлаван поставил перед гостями чай и поднос с угощением.
— Дорогие братья,— ласково заговорил Асад, обращаясь к присутствующим — к нам пожаловали высокие гости. От Центрального Комитета партии коммунистов прибыл сам ответственный секретарь товарищ Акчурин...
Поприветствуем его и выслушаем, что он нам скажет.
— А здесь тепло, оказывается,— сказал Акчурин, снимая шинель.— Без шинели как-то свободнее себя чувствуешь, а у нас сегодня — свободный разговор.— Он приветливо улыбнулся.
Улыбка была редкой гостьей на губах этого высокого худощавого человека.
— В этом доме, где мы сейчас находимся, всего несколько месяцев назад жил эмир Алихан. Он и его приспешники сосали кровь из народа. Наша красная революция прогнала эмира, его трон и корону сровняла с землей... Трудящийся народ получил желанную свободу, возможность самому решать свою судьбу. Но враги революции не успокоились, строили козни и создавали помехи строительству новой жизни. Для борьбы с ними Советская власть, помимо отрядов милиции и народной охраны, создала еще Чрезвычайную окружную комиссию по борьбе с басмачами, н которой вы, друзья, товарищи, и работаете. Организация эта работала весьма успешно. Но проверочная комиссия выявила и ошибки и недочеты В связи с этим Центральный Комитет партии коммунистов решил оказывать постоянную помощь Чрезвычайной комиссии и по возможности укрепить ее состав. Сегодня с нами приехал товарищ Хайдаркул, назначенный к вам комиссаром. Активный революционер, преданный партии коммунист, человек с большим жизненным опытом, политически высокограмотный, он как нельзя лучше подходит для этой работы. Работая с ним, вы добьетесь больших успехов, изживете многие недостатки.
Акчурин остановился на ближайших задачах комиссии, мерах по укреплению Советской власти и на этом закончил свое выступление.
Хайдаркул попросил слова.
— Дорогие братья,— начал он,— по своему возрасту я не очень гожусь для этой работы, но Центральный Комитет думает иначе, значит, спорить не приходится. Что такое комиссар? Комиссар ведет политическую и партийную работу в армии, помогает советом. Наша Красная Армия — революционная армия. Она защищает свободный труд советских людей, возможность спокойно строить новую жизнь. А тех, кто мешает этому, она уничтожает. В процессе борьбы она приобретает все больший опыт, делается все организованней...
Всему этому помогает комиссар. Трудная работа, но я уверен, что все собравшиеся здесь мне помогут и мы сообща выполним нашу задачу.
К этому же призвал, хоть и очень вяло, выступивший после Хайдаркула Низамиддин.
Наконец взял слово сам Асад Махсум. Он был очень раздражен и обозлен, но внешне никак этого не проявлял, даже улыбался.
— Очень рад иметь помощника и даже нескольких... Ведь две головы лучше одной, а четыре лучше, чем две. Было нас трое в комиссии, теперь станет четверо, и очень хорошо! Но, товарищ Акчурин, позвольте остановиться на двух вопросах...
Асад помолчал, глядя на Акчурина.
— Пожалуйста!
— Первый вопрос: я не обидчив, но объясните так, чтобы я понял, почему Центральный Комитет вдруг решил приставить к нам комиссара? Как это понять? Неужели подорвано доверие к Окружной комиссии, за несколько месяцев проделала такую большую работу?
Асад умолк.
— Ответить на этот вопрос или сразу на оба? — спросил Акчурин.
— Ответьте, пожалуйста, на этот.
Низамиддин сидел ни жив ни мертв от страха. Зная запальчивость Аса-да, он боялся скандала, да еще в присутствии стольких людей, а Акчурин шутить не любит, может придраться к случаю и снять с работы. Как предупредить это, успокоить Асада, призвать к порядку?.. Невозможно, он сидит слишком далеко.
Комиссар назначается вовсе не потому, что потеряно доверие к вам, - сказал между тем Акчурин.— Если бы доверие было потеряно, то меры были бы иные... В данном случае мы хотим облегчить ваш труд. Носимые и политические комиссары теперь, как правило, всюду.
— Спасибо, что разъяснили... Значит, таково правило, хорошо. Второй вопрос заключается в следующем. Удобно ли товарищу Хайдаркулу быть при мне комиссаром? Все мы его хорошо знаем и очень уважаем, но мы с ним состоим в семейных отношениях, причем настроены друг против друга... Как же нам вместе работать?
— Я отвечу вопросом на вопрос: вы тоже относитесь к товарищу Хайдаркулу враждебно?
Асад призадумался, а потом сказал:
— Я?.. Нет!
— А если так, то и он вам не враг Не правда ли, товарищ Хайдаркул?
— Так! И прежде всего потому, что я не смешиваю личные дела с общественными. Наши разногласия касаются государственных и общественных дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103