— Вы, значит, не поняли нашей цели! — сказал Усманходжа.— Этот отрывок говорит о том, что может нас постигнуть, если мы не встанем на защиту нашей республики, на защиту весны революции. Что будет, если яростный тайфун сметет с лица земли юные бутоны нашей свободы? Революционная Бухара, наша свободная независимая Бухара подобна весеннему цветку, и, если на него подуют сильные северные бураны, он может погибнуть. Потому так важен третий вопрос нашей повестки дня. Мы должны иметь большую военную силу для защиты нашей родины, для сохранения ее независимости. Конечно, Россия и Туркестан могут нам помочь в этом деле. Но сейчас на Россию со всех сторон наступают белые и иностранные войска... Мы не только не можем просить у нее помощи, но ел ми должны помочь ей силами своей армии. Предлагаю принять этот закон!
В обсуждении вопроса приняли участие несколько человек. Низамиддин, например, сказал, что он не против призыва в армию местного населения, но торопиться не нужно. Народ невежествен, неграмотен... Получив оружие в руки, может направить его против нас. Сначала нужно просветить народ, а потом уж призывать в армию.
На это ответил Хайдаркул.
Нечего бояться народа, сомневаться в нем,— сказал он.— Трудовой народ получил свободу, счастье. Их дала ему Советская власть. Он никогда не направит против нее свое оружие. Народа боится лишь тот, кто не знает, кто далек от него. Большевики всегда с народом, они за припаи местного населения на военную службу, за то, чтобы создана была имеете с нашими воинами единая, объединенная с русской, Красная Армия
— Нет, мы создадим свою армию,— твердо сказал Усманходжа.
— У нас нет оружия, учителей и командиров,— возразил Хайдар-кул.— Хотим мы этого или не хотим, придется прибегнуть к помощи России.
Прения разгорелись. Пришлось в конце концов принять предложение Хайдаркула, так как ясно было всем, что оружия не хватает. Усманходжа шепнул было Муиддинову: а не сказать ли, что оружие можно купить за границей, у немцев или англичан? Муиддинов отнесся отрицательно к этому и посоветовал сидеть тихо и молчать.
— Я очень рад,— сказал, заключая прения, председатель,— такому решению. Поскольку вопрос принят Советом назиров, надо поручить ему создание Военного назирата. На следующей неделе надо установить порядок призыва в армию. В то же время должен отметить, что кое-кто у нас загибает влево. Они считают себя хозяевами положения: революцию, мол, они совершили. Нет, это не так! Бухарская республика не бедна преданными руководителями. Я считаю нужным призвать к порядку товарища Хайдаркула... На заседаниях Центрального Исполнительного Комитета нужно вести себя поскромнее.
— Позвольте и мне...— встал Низамиддин.— Товарищ Хайдаркул сказал, что мы далеки от народа, не знаем его... Назвал Асада Махсума контрреволюционером, Мухаммеда Сайда — вредным пессимистом... Это оскорбительно!
— Да, да! — подал реплику Сайд Ахрори.— Я хоть и не выступал по этому поводу, но решил написать о господах левых уклонистах.
— Я предлагаю этих господ исключить из состава Исполнительного Комитета,— сказал Усманходжа.
Все взглянули на этого приземистого, круглолицего человека. Раньше он был одним из активистов партии младобухарцев. Когда она слилась с партией коммунистов Бухары, младобухарцы провели его в Центральный Комитет, где он и был назначен заведующим орготделом. Он почему-то сразу невзлюбил Хайдаркула и препирался с ним по каждому поводу, стремясь подорвать его авторитет.
— Левые загибы товарища Хайдаркула всем известны. Товарищ Хайдаркул, коммунист, большевик, оказал услуги революции — не спорю... Но это еще не дает ему права охаивать честных людей на таком важном и ответственном собрании. Газета «Бухоро ахбори» отражает и пропагандирует взгляды, установки и решения бухарского революционного правительства. Руководят газетой коммунисты. Значит, все, что там печатается, одобрено ими. Очевидно, он забыл об этом, если решился так выступить. Недопустимо! Я заявляю собранию, что мы обсудим этот вопрос в Центральном Комитете и товарищ Хайдаркул получит серьезное предупреждение.
Снова разгорелись жаркие прения.
Выступление Усманходжи грозило Хайдаркулу исключением из состава Исполнительного Комитета. К счастью, его поддержал ряд товарищей: Хакимов, Аусаидов, Орипов.
Сам Хайдаркул промолчал, он сидел растерянный, подавленный. Зато Асад Махсум торжествовал. Его глаза сверкали от радости, и огоньки, пробегавшие в них, сулили недоброе...
Исполнительный комитет заседал допоздна. Как только вышли из Арка, Хайдаркул, попрощавшись с товарищами, пошел домой один. Ему предстояло пройти кварталы Куш-медресе, Мирдустим и Хиёбон. Похолодало. Небо закрывали облака, вид города наводил тоску. Людей на улице было мало, хотя вечер еще не наступил.
Через мост Равгангарон по направлению к Куш-медресе проходила одна из самых главных улиц города; сейчас она пребывала в запустении, никто ее не подметал, не поливал. Впрочем, и воды в Шахруде не было. Вот и Шахруд! Хайдаркул вспомнил, как некогда, спасаясь от людей мир-шаба, он шел по руслу реки до самого хауза Арбоб... Каких только трудностей и лишений он не испытал!.. Служба в медресе... Сумасшедший дом Ходжа-Убон... Сам притворялся сумасшедшим... Арест, ссылка, Сибирь... И борьба, борьба, научившая многому... Наконец революция! Кто вершил ее и кто стал у власти?! Мирзо Муиддин, Усманходжа, Асад Мах-сум, Низамиддин, Ходжа Хасанбек... Один печется о своих миллионах, другой стремится к высоким чинам, третий ведет разгульную жизнь... А Асад Махсум улещивает: «Милый мой, душа моя», превратил их всех в ослов и ездит верхом. Кто скажет, какую беду принесет он завтра народу? Они знают это и все же оставили его на таком ответственном посту. Досадно, что не было сегодня Файзуллы Ходжаева! Сторонники Аса да составляли большинство. Эти люди могли бесчинствовать, возвести на Хайдаркула любую напраслину, исключить из состава исполкома... Более того, могли даже арестовать. В общем, куда ни кинь, всюду клин.
На улице Куш-медресе с Хайдаркулом поздоровался какой-то человек и милицейской форме, с револьвером за поясом. Чем-то знакомо было его лицо, но Хайдаркул, лишь пройдя порядочное расстояние, вспомнил, что нидел его в миршабхане. Итак, этот человек миршаба стал теперь милиционером, получил в руки оружие. Скажите ему наперекор хоть слово, он пригрозит вам револьвером, отведет в милицию, посадит вместе с ворами-карманниками!
Дойдя до квартала Мирдустим, Хайдаркул невольно повернул к дому Оймулло. Ему захотелось повидать Асо и Фйрузу, отвести с ними душу, прежде чем идти в свое одинокое жилье.
Асо и Фируза только что пришли с работы и готовили на балахане обед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103