Асад, должно быть, находится в распоряжении Назирата внутренних дел. Я как-то беседовал с товарищем Низамиддином... Что он говорит?
— А я его сейчас вызову!
Ходжаев вышел из кабинета отдать распоряжение.
— Досадно, что у нас нет регулярного войска! — сказал он, вернувшись.
— Я не раз предлагал призвать на службу местное население,— подал голос Хайдаркул.— Нужно, конечно, для этого создать Военный назират... Но многие против, говорят — не пришло еще время... Народ не захочет идти на военную службу. Иные считают, что если дать ему в руки оружие, то кое-кто направит его против нас... Вот как Асад Махсум... Потому-то дело стоит на месте.
— Это неверно! — сказал Куйбышев.— Асад Махсум исключение. Народ не изменит революции. Он избавился о г власти эмира и будет защищать свою победу. Есть, конечно, враги революции, хитростью и обманом они могут склонить кого-нибудь на свою сторону, но это лишь в отдельных случаях. Повредить может и неправильная тактика наших руководителей, и это надо вовремя пресекать. А в целом, повторяю, народ за революцию. И пора организовать отряды национальной армии, которые в конце концов вольются в единую великую Красную Армию.
Дверь с шумом распахнулась, в кабинет стремительно вошел Низа-миддин. Это был человек невысокого роста, полный, круглолицый, с окладистой бородой, в пенсне. Он поздоровался со всеми, деланно и льстиво улыбаясь.
— Здравствуйте, товарищ Низамиддин,- приветствовал его Ходжаев.— Что-то давно вас не видно и не слышно. Есть новости?
— Да, да, хочу сообщить! Голос его звучал уверенно, четко.
— Надеюсь, приятные вести? — улыбнулся Куйбышев.
— Конечно! Как гласит арабская пословица, принеси добрую весть, а не то лучше промолчи!
Вы, оказывается, и арабский знаете,— усмехнулся Хайдаркул.— с ним что-то связывает?
Ну да! — Взглянув пристально на Хайдаркула, Низамиддин снял своего длинного носа, протер носовым платком и водрузил на место. -- Мы ведь боремся с религией... А дело мое, товарищ Куйбышев, вот в чем заключается: сегодня курбаши Джаббар со своими двумя сотнями людей сдался Асаду Махсуму. Файзулла Ходжаев изумленно воскликнул:
Сдался?!
Странно,—удивился и Куйбышев,—а нам неизвестно. Произошло это только что... в Гала Осиё... Низамиддин был явно доволен эффектом, произведенным его сообщением.
Все трое действительно очень обрадовались, но и удивились. Курбаши Джаббар был силен. Что ни ночь его люди нападали на мирные кишлаки, опустошали. Им помогали бывшие чиновники эмира, сарбазы. Они мстили тем, кто с радостью встретил революцию и хотел строить новую. Во всех окрестных туменах побывали разбойничьи шайки: и в Вабкенте, и в Пирмасте, в Вагонзи и Шафиркаме. Победа над Джабба-ром имела, таким образом, огромное значение. Наконец-то жители кишлаков смогут спать спокойно. Низамиддин ликовал:
- Недаром говорится, что один удар кузнеца равен ста ударам мастера, делающего иголки. С Асадом Махсумом никто не сравнится по силе, он кузнец!
Интересно, силой или хитростью и коварством добился Асад Махеум победы над курбаши? — перебил Хайдаркул Низамиддина. В чем вы видели его коварство?
- А хотя бы в том, что Асад Махсум получил от матери эмира бумагу с ее подписью и печатью. Не эта ли бумага помогла ему поймать кур-паши?!
От матери эмира? — изумился Куйбышев.
Такое творится, а мы и не знаем,— воскликнул Ходжаев.— За что-то кроется.
Несомненно,— уверенно сказал Куйбышев. Низамиддин перестал улыбаться.
Нет, нет,— заволновался он, словно обвиняли его самого,— ничего за этим не кроется, просто военйая хитрость.
Прежде всего нужно создать особую комиссию для расследования того дела,— сказал Ходжаев,— она выяснит обстоятельства, побудившие Джаббара сдаться, она ознакомится со всей шайкой, и тогда будем решать, что с ними делать. Нужно допросить самого курбаши, узнать, чего он добивается. Вы, товарищ Хайдаркул, возглавите эту комиссию; в состав войдете вы, товарищ Низамиддин, нужно еще привлечь Третьего Интернационала товарища Хакимова.
Верно,— поддержал Куйбышев.— Комиссия должна подробно тучн'м,, что было пущено в ход для поимки курбаши! Наверняка нам когда-нибудь пригодится...
Возможно, возможно! — произнес Ходжаев.
— Думаю, что всех сдавшихся надо освободить, дать им работу, создать подходящие условия жизни,— сказал Куйбышев.
— Насколько мне известно,— вкрадчиво промолвил Низамиддин,— люди Джаббара, во всяком случае многие из них, намерены присоединиться к отряду Асада Махсума.
— Почему? — вырвалось у Хайдаркула.
— Им, наверное, очень понравился Асад Махсум,- многозначительно улыбаясь, сказал Ходжаев.
Низамиддин как-то глупо рассмеялся и шутливо поддержал:
— Конечно, конечно, понравился!..
Вы совершенно правы! Улыбка слетела с лица Ходжаева, он резко заговорил:
— Товарищ Низамиддин, вы несете ответственность перед государством за поведение Асада Махсума, за всю его деятельность! Вы, назир внутренних дел!..
— Я хорошо это знаю. Асад Махсум иногда своевольничает, поступает опрометчиво. Но зато какой он ловкий, способный и сильный... Если он...
— Что с того,— перебил Ходжаев,— эмир тоже был силен, измываясь над своими подданными... Этот «сильный» Асад арестовывает ни за что ни про что Асо, похищает племянницу вот этого человека, Ойшу, и насильно берет ее в жены. По своей прихоти арестовал еще нескольких невинных людей... Мучает их. Что это все значит? Он попирает закон, порядок, дисциплину! Мы можем снять его с работы, заставить отвечать за свои поступки! У нас найдутся для этого силы, нас защитит Красная Армия.
— Да, это так! — откликнулся Куйбышев. — Необходимо осадить Махсума! Вот и один наш хороший боец, Карим, очень пострадал по его милости.
Низамиддин снова протер пенсне и, помолчав, ответил:
— Сегодня же вызову Асада или сам поеду к нему. Прикажу освободить Асо и других... А вот насчет Ойши дело обстоит сложнее. Мне известно, что она по доброй воле вышла замуж и счастлива.
— Не могу поверить этому! — резко сказал Хайдаркул.
— А вы проверьте! — равнодушно ответил Низамиддин. Вид у него был очень самоуверенный.
— Да, пошлю кого-нибудь разведать.
— Вы свободны, товарищ Низамиддин! — обратился к назиру Ходжаев.— Советую вам: еще до начала работы комиссии примите меры, обуздайте Асада. Вам же будет лучше!
— Да, конечно!
Низамиддин ушел, а Ходжаев, глядя ему вслед, покачал головой.
— Нет у нас подходящих людей, товарищ Куйбышев. Назиры не справляются с порученным делом...
— Ничего, наладится! Нужно время Не прошло и года после вашей революции. Пыль и прах разрушений еще покрывают улицы. Если ваше правительство захочет, то пригласит в помощь вам опытных, закаленных в боях товарищей из Туркестана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— А я его сейчас вызову!
Ходжаев вышел из кабинета отдать распоряжение.
— Досадно, что у нас нет регулярного войска! — сказал он, вернувшись.
— Я не раз предлагал призвать на службу местное население,— подал голос Хайдаркул.— Нужно, конечно, для этого создать Военный назират... Но многие против, говорят — не пришло еще время... Народ не захочет идти на военную службу. Иные считают, что если дать ему в руки оружие, то кое-кто направит его против нас... Вот как Асад Махсум... Потому-то дело стоит на месте.
— Это неверно! — сказал Куйбышев.— Асад Махсум исключение. Народ не изменит революции. Он избавился о г власти эмира и будет защищать свою победу. Есть, конечно, враги революции, хитростью и обманом они могут склонить кого-нибудь на свою сторону, но это лишь в отдельных случаях. Повредить может и неправильная тактика наших руководителей, и это надо вовремя пресекать. А в целом, повторяю, народ за революцию. И пора организовать отряды национальной армии, которые в конце концов вольются в единую великую Красную Армию.
Дверь с шумом распахнулась, в кабинет стремительно вошел Низа-миддин. Это был человек невысокого роста, полный, круглолицый, с окладистой бородой, в пенсне. Он поздоровался со всеми, деланно и льстиво улыбаясь.
— Здравствуйте, товарищ Низамиддин,- приветствовал его Ходжаев.— Что-то давно вас не видно и не слышно. Есть новости?
— Да, да, хочу сообщить! Голос его звучал уверенно, четко.
— Надеюсь, приятные вести? — улыбнулся Куйбышев.
— Конечно! Как гласит арабская пословица, принеси добрую весть, а не то лучше промолчи!
Вы, оказывается, и арабский знаете,— усмехнулся Хайдаркул.— с ним что-то связывает?
Ну да! — Взглянув пристально на Хайдаркула, Низамиддин снял своего длинного носа, протер носовым платком и водрузил на место. -- Мы ведь боремся с религией... А дело мое, товарищ Куйбышев, вот в чем заключается: сегодня курбаши Джаббар со своими двумя сотнями людей сдался Асаду Махсуму. Файзулла Ходжаев изумленно воскликнул:
Сдался?!
Странно,—удивился и Куйбышев,—а нам неизвестно. Произошло это только что... в Гала Осиё... Низамиддин был явно доволен эффектом, произведенным его сообщением.
Все трое действительно очень обрадовались, но и удивились. Курбаши Джаббар был силен. Что ни ночь его люди нападали на мирные кишлаки, опустошали. Им помогали бывшие чиновники эмира, сарбазы. Они мстили тем, кто с радостью встретил революцию и хотел строить новую. Во всех окрестных туменах побывали разбойничьи шайки: и в Вабкенте, и в Пирмасте, в Вагонзи и Шафиркаме. Победа над Джабба-ром имела, таким образом, огромное значение. Наконец-то жители кишлаков смогут спать спокойно. Низамиддин ликовал:
- Недаром говорится, что один удар кузнеца равен ста ударам мастера, делающего иголки. С Асадом Махсумом никто не сравнится по силе, он кузнец!
Интересно, силой или хитростью и коварством добился Асад Махеум победы над курбаши? — перебил Хайдаркул Низамиддина. В чем вы видели его коварство?
- А хотя бы в том, что Асад Махсум получил от матери эмира бумагу с ее подписью и печатью. Не эта ли бумага помогла ему поймать кур-паши?!
От матери эмира? — изумился Куйбышев.
Такое творится, а мы и не знаем,— воскликнул Ходжаев.— За что-то кроется.
Несомненно,— уверенно сказал Куйбышев. Низамиддин перестал улыбаться.
Нет, нет,— заволновался он, словно обвиняли его самого,— ничего за этим не кроется, просто военйая хитрость.
Прежде всего нужно создать особую комиссию для расследования того дела,— сказал Ходжаев,— она выяснит обстоятельства, побудившие Джаббара сдаться, она ознакомится со всей шайкой, и тогда будем решать, что с ними делать. Нужно допросить самого курбаши, узнать, чего он добивается. Вы, товарищ Хайдаркул, возглавите эту комиссию; в состав войдете вы, товарищ Низамиддин, нужно еще привлечь Третьего Интернационала товарища Хакимова.
Верно,— поддержал Куйбышев.— Комиссия должна подробно тучн'м,, что было пущено в ход для поимки курбаши! Наверняка нам когда-нибудь пригодится...
Возможно, возможно! — произнес Ходжаев.
— Думаю, что всех сдавшихся надо освободить, дать им работу, создать подходящие условия жизни,— сказал Куйбышев.
— Насколько мне известно,— вкрадчиво промолвил Низамиддин,— люди Джаббара, во всяком случае многие из них, намерены присоединиться к отряду Асада Махсума.
— Почему? — вырвалось у Хайдаркула.
— Им, наверное, очень понравился Асад Махсум,- многозначительно улыбаясь, сказал Ходжаев.
Низамиддин как-то глупо рассмеялся и шутливо поддержал:
— Конечно, конечно, понравился!..
Вы совершенно правы! Улыбка слетела с лица Ходжаева, он резко заговорил:
— Товарищ Низамиддин, вы несете ответственность перед государством за поведение Асада Махсума, за всю его деятельность! Вы, назир внутренних дел!..
— Я хорошо это знаю. Асад Махсум иногда своевольничает, поступает опрометчиво. Но зато какой он ловкий, способный и сильный... Если он...
— Что с того,— перебил Ходжаев,— эмир тоже был силен, измываясь над своими подданными... Этот «сильный» Асад арестовывает ни за что ни про что Асо, похищает племянницу вот этого человека, Ойшу, и насильно берет ее в жены. По своей прихоти арестовал еще нескольких невинных людей... Мучает их. Что это все значит? Он попирает закон, порядок, дисциплину! Мы можем снять его с работы, заставить отвечать за свои поступки! У нас найдутся для этого силы, нас защитит Красная Армия.
— Да, это так! — откликнулся Куйбышев. — Необходимо осадить Махсума! Вот и один наш хороший боец, Карим, очень пострадал по его милости.
Низамиддин снова протер пенсне и, помолчав, ответил:
— Сегодня же вызову Асада или сам поеду к нему. Прикажу освободить Асо и других... А вот насчет Ойши дело обстоит сложнее. Мне известно, что она по доброй воле вышла замуж и счастлива.
— Не могу поверить этому! — резко сказал Хайдаркул.
— А вы проверьте! — равнодушно ответил Низамиддин. Вид у него был очень самоуверенный.
— Да, пошлю кого-нибудь разведать.
— Вы свободны, товарищ Низамиддин! — обратился к назиру Ходжаев.— Советую вам: еще до начала работы комиссии примите меры, обуздайте Асада. Вам же будет лучше!
— Да, конечно!
Низамиддин ушел, а Ходжаев, глядя ему вслед, покачал головой.
— Нет у нас подходящих людей, товарищ Куйбышев. Назиры не справляются с порученным делом...
— Ничего, наладится! Нужно время Не прошло и года после вашей революции. Пыль и прах разрушений еще покрывают улицы. Если ваше правительство захочет, то пригласит в помощь вам опытных, закаленных в боях товарищей из Туркестана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103