— решительно сказал председатель ЧК.— У этого подлеца плохой характер, он не рассуждает...
Лучше нам поступить обдуманно.
— Как же?
— Этой ночью я хорошенько все выясню, а завтра вместе пойдем в ревком и в Совет назиров, поставим вопрос и будем действовать по их решению.
— Хорошо,— сказал Хайдаркул и, распрощавшись, вышел. Совсем стемнело. Холодный ветер, как плетью, сгонял над землей
дождевые облака. На улицах зажгли фонари. Хайдаркул решил идти домой. На улицах было мало прохожих. Ничто вокруг не привлекло его внимания, да он так погрузился в размышления, что и не заметил бы ничего.
В лице Асада Махсума он видел большую опасность для революции. «Победа досталась нелегко, и нельзя допустить, чтобы ею воспользовался какой-то своевольный разбойник! Ходжа Хасанбек в известной мере прав — у нас нет военной силы. Революцию нужно защищать от врагов оружием. Надо мобилизовать местное население, члены партии должны показать пример. Советская Россия, конечно, поможет нам — даст оружие. Враги революции многочисленны. Подобно Асаду, они думают, что революция совершилась для них, для того, чтобы они пришли к власти и смогли жить в свое удовольствие. Они не думают ни о народе, ни о стране, ни о том, как улучшить жизнь для людей. Свобода женщин им нужна лишь для того, чтобы они сбросили паранджу и можно было бы их выбирать по сердцу для своего гарема. Судьи должны выносить приговоры их личным врагам и противникам, милиция, и ЧК, и Окружная комиссия должны охранять их интересы, их самих и их семьи... Тьфу!»
...Прошли уже недели и месяцы после победы революции в Бухаре, а у него до сих пор нет приличного жилья, нет дома. Хорошо, что сохранилась каморка старухи Дилором — туда он перенес свои пожитки и припасы. Он один, ему и этой каморки достаточно... А если бы живы были жена и дочь, что бы они сказали?! Разве не сказали бы они, что, вынеся столько лишений, испытав такие муки, дожив наконец до победы, он мог бы добиться хоть какого-нибудь улучшения своей жизни? Но для этого ему пришлось бы обратиться к большим людям, говорить о себе, просить для себя... Нет, пока ему хватит и того, что есть. Правда, когда Ойша с матерью только один день погостили у него, трудновато было всем устроиться... А где они сейчас?
Что могло с ними случиться?..
Подумав о них, Хайдаркул остановился и огляделся. Он еще не дошел до квартала Гозиен, через который обычно ходил к себе домой. Он быстро направился к месту своей работы.
Сторож удивился, увидев его в столь поздний час; открыл дверь кабинета, спросил, не заварить ли чаю. Хайдаркул поблагодарил, отказался от чая и сел за свой стол. Он был рассеян, не знал что делать. Протянув руку, хотел взять телефонную трубку, но не взял — задумался.
Кому позвонить? В Секретариат ЦК? Кому? Что они могут сделать? Асад Махсум — отъявленный негодяй, головорез, вооружен с ног до головы, у него в подчинении полтысячи войска. Против этой черной силы нужно двинуть могучее оружие... или же... умным тонким приемом вырвать у него из рук обманутый им отряд и направить против него самого... Но как это сделать?!
Так он сидел, раздумывая, когда дверь открылась и вошел Сайд Пах-лаван. Он очень изменился с виду: теперь вместо халата на нем была военная форма, на голове барашковая шапка, на ногах сапоги. Он подстриг свою густую бороду и выглядел помолодевшим.
— Салом! — сказал он.— Ты сказал, чтобы я приходил без разрешения, вот я и пришел.
Сайд Пахлаван уже почти неделю жил в лагере Асада Махсума, служил помощником Найма Перца. Сам Асад вспомнил встречу с ним, а Наим поручился за него; Асад Махсум оказал ему доверие — поручил хозяйственные дела отряда. Сайд Пахлаван энергично приступил к работе; с разрешения Махсума съездил в кишлак, перевез жену и ребят в Бухару и засел в Дилькушо, налаживая хозяйство отряда. Одновременно он следил за тем, куда ездил и что делал Асад Махсум.
— Входи, входи, Сайд Пахлаван! — сказал, увидев его, Хайдаркул.— Ты пришел вовремя! В самый нужный момент!
— Я давно уже пришел, не застал тебя и пошел навестить семью. Ну как ты жив-здоров?
— Спасибо, здоров. А как ты?
— Хорошо,— сказал Сайд и немного помолчал.— Жаль только, что не могу тебя порадовать хорошими вестями...
— Знаю,— сказал Хайдаркул.— Говори же, не раздумывай!
Сайд Пахлаван тихонько поднялся и на цыпочках подошел к двери, быстро распахнул ее, выглянул в коридор, потом, успокоенный, вернулся, сел и сказал:
— Сегодня Асад Махсум привез Ойшу с матерью... Оказывается, Ойша тебе племянница... я раньше не знал...
-- Говори же, что с ними.
Что он сделал?
— Ничего... все хорошо...— сказал Сайд и, помолчав, добавил: — Сегодня после полуденного намаза домуллоимам оформил их брак. Кажется, он взял ее законной женой...
Услышав это, Хайдаркул стукнул кулаком по столу и встал.
— Изменник, подлец, негодяй! — вскричал он и зашагал по комнате.— При эмире Гани-джан-бай погубил мою жену и мою дочь. Печаль об этих мученицах еще не оставила моего сердца... А вот теперь опять беда с племянницей! При Советской власти, после победы революции — второй Гани-джан-бай! О, господи! Нет, я это так не оставлю! Я сейчас пойду с тобой и вырву страдалицу из рук мучителя!
— Бесполезно,— сказал Сайд Пахлаван, - можешь сам попасть в беду. С Асадом надо быть осторожным.
— Что же мне, прижав руки к сердцу, умолять его: дорогой Махсум...
— Не горячись! Ты сам ведь учил меня не горячиться! Хайдаркул, взглянув в лицо Сайда, остановился. Сайд продолжал
мягко:
- В последние дни он по всяким наветам и ложным доносам арестовывает многих в городе и в кишлаках, а приведя их в лагерь, мучит, даже расстреливает... Сам себе падишах, что хочет, то и делает... Эту язву надо вырезать острым ножом!
Хайдаркул подумал немного, сел и покрутил ручку телефона.
— Мне нужен Файзулла Ходжаев! — сказал он в трубку.— Да, это я, Хайдаркул, из Центрального Комитета... Здравствуйте. Извините, что так поздно беспокою вас. Я хотел поговорить с вами об Асаде Махсуме... Он переходит всякие границы... Да, да, правда! Я знаю, что и вы такого же мнения... Правильно говорите! Если его не остановить, завтра-послезавтра может открыто выступить против Советской власти. Вчера, знаете... Да, да' Вы уже знаете! Сейчас он насильно взял в жены Ойшу... Не знаю, что мне делать? Я хотел сам к нему поехать, да, верно, толку не будет... Хорошо, обсудим этот вопрос на заседании Совета назиров. Я подам заявление... Хорошо! Будьте здоровы!
Сайд Пахлаван, слушая этот разговор, только качал головой:
— Какой толк от заседания, обсуждения, беседы?
— Совет назиров может вынести решение -- и его снимут с работы.
— У него среди своих, среди этих младобухарцев, много сторонников. Сомнительно, чтобы его сняли с работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Лучше нам поступить обдуманно.
— Как же?
— Этой ночью я хорошенько все выясню, а завтра вместе пойдем в ревком и в Совет назиров, поставим вопрос и будем действовать по их решению.
— Хорошо,— сказал Хайдаркул и, распрощавшись, вышел. Совсем стемнело. Холодный ветер, как плетью, сгонял над землей
дождевые облака. На улицах зажгли фонари. Хайдаркул решил идти домой. На улицах было мало прохожих. Ничто вокруг не привлекло его внимания, да он так погрузился в размышления, что и не заметил бы ничего.
В лице Асада Махсума он видел большую опасность для революции. «Победа досталась нелегко, и нельзя допустить, чтобы ею воспользовался какой-то своевольный разбойник! Ходжа Хасанбек в известной мере прав — у нас нет военной силы. Революцию нужно защищать от врагов оружием. Надо мобилизовать местное население, члены партии должны показать пример. Советская Россия, конечно, поможет нам — даст оружие. Враги революции многочисленны. Подобно Асаду, они думают, что революция совершилась для них, для того, чтобы они пришли к власти и смогли жить в свое удовольствие. Они не думают ни о народе, ни о стране, ни о том, как улучшить жизнь для людей. Свобода женщин им нужна лишь для того, чтобы они сбросили паранджу и можно было бы их выбирать по сердцу для своего гарема. Судьи должны выносить приговоры их личным врагам и противникам, милиция, и ЧК, и Окружная комиссия должны охранять их интересы, их самих и их семьи... Тьфу!»
...Прошли уже недели и месяцы после победы революции в Бухаре, а у него до сих пор нет приличного жилья, нет дома. Хорошо, что сохранилась каморка старухи Дилором — туда он перенес свои пожитки и припасы. Он один, ему и этой каморки достаточно... А если бы живы были жена и дочь, что бы они сказали?! Разве не сказали бы они, что, вынеся столько лишений, испытав такие муки, дожив наконец до победы, он мог бы добиться хоть какого-нибудь улучшения своей жизни? Но для этого ему пришлось бы обратиться к большим людям, говорить о себе, просить для себя... Нет, пока ему хватит и того, что есть. Правда, когда Ойша с матерью только один день погостили у него, трудновато было всем устроиться... А где они сейчас?
Что могло с ними случиться?..
Подумав о них, Хайдаркул остановился и огляделся. Он еще не дошел до квартала Гозиен, через который обычно ходил к себе домой. Он быстро направился к месту своей работы.
Сторож удивился, увидев его в столь поздний час; открыл дверь кабинета, спросил, не заварить ли чаю. Хайдаркул поблагодарил, отказался от чая и сел за свой стол. Он был рассеян, не знал что делать. Протянув руку, хотел взять телефонную трубку, но не взял — задумался.
Кому позвонить? В Секретариат ЦК? Кому? Что они могут сделать? Асад Махсум — отъявленный негодяй, головорез, вооружен с ног до головы, у него в подчинении полтысячи войска. Против этой черной силы нужно двинуть могучее оружие... или же... умным тонким приемом вырвать у него из рук обманутый им отряд и направить против него самого... Но как это сделать?!
Так он сидел, раздумывая, когда дверь открылась и вошел Сайд Пах-лаван. Он очень изменился с виду: теперь вместо халата на нем была военная форма, на голове барашковая шапка, на ногах сапоги. Он подстриг свою густую бороду и выглядел помолодевшим.
— Салом! — сказал он.— Ты сказал, чтобы я приходил без разрешения, вот я и пришел.
Сайд Пахлаван уже почти неделю жил в лагере Асада Махсума, служил помощником Найма Перца. Сам Асад вспомнил встречу с ним, а Наим поручился за него; Асад Махсум оказал ему доверие — поручил хозяйственные дела отряда. Сайд Пахлаван энергично приступил к работе; с разрешения Махсума съездил в кишлак, перевез жену и ребят в Бухару и засел в Дилькушо, налаживая хозяйство отряда. Одновременно он следил за тем, куда ездил и что делал Асад Махсум.
— Входи, входи, Сайд Пахлаван! — сказал, увидев его, Хайдаркул.— Ты пришел вовремя! В самый нужный момент!
— Я давно уже пришел, не застал тебя и пошел навестить семью. Ну как ты жив-здоров?
— Спасибо, здоров. А как ты?
— Хорошо,— сказал Сайд и немного помолчал.— Жаль только, что не могу тебя порадовать хорошими вестями...
— Знаю,— сказал Хайдаркул.— Говори же, не раздумывай!
Сайд Пахлаван тихонько поднялся и на цыпочках подошел к двери, быстро распахнул ее, выглянул в коридор, потом, успокоенный, вернулся, сел и сказал:
— Сегодня Асад Махсум привез Ойшу с матерью... Оказывается, Ойша тебе племянница... я раньше не знал...
-- Говори же, что с ними.
Что он сделал?
— Ничего... все хорошо...— сказал Сайд и, помолчав, добавил: — Сегодня после полуденного намаза домуллоимам оформил их брак. Кажется, он взял ее законной женой...
Услышав это, Хайдаркул стукнул кулаком по столу и встал.
— Изменник, подлец, негодяй! — вскричал он и зашагал по комнате.— При эмире Гани-джан-бай погубил мою жену и мою дочь. Печаль об этих мученицах еще не оставила моего сердца... А вот теперь опять беда с племянницей! При Советской власти, после победы революции — второй Гани-джан-бай! О, господи! Нет, я это так не оставлю! Я сейчас пойду с тобой и вырву страдалицу из рук мучителя!
— Бесполезно,— сказал Сайд Пахлаван, - можешь сам попасть в беду. С Асадом надо быть осторожным.
— Что же мне, прижав руки к сердцу, умолять его: дорогой Махсум...
— Не горячись! Ты сам ведь учил меня не горячиться! Хайдаркул, взглянув в лицо Сайда, остановился. Сайд продолжал
мягко:
- В последние дни он по всяким наветам и ложным доносам арестовывает многих в городе и в кишлаках, а приведя их в лагерь, мучит, даже расстреливает... Сам себе падишах, что хочет, то и делает... Эту язву надо вырезать острым ножом!
Хайдаркул подумал немного, сел и покрутил ручку телефона.
— Мне нужен Файзулла Ходжаев! — сказал он в трубку.— Да, это я, Хайдаркул, из Центрального Комитета... Здравствуйте. Извините, что так поздно беспокою вас. Я хотел поговорить с вами об Асаде Махсуме... Он переходит всякие границы... Да, да, правда! Я знаю, что и вы такого же мнения... Правильно говорите! Если его не остановить, завтра-послезавтра может открыто выступить против Советской власти. Вчера, знаете... Да, да' Вы уже знаете! Сейчас он насильно взял в жены Ойшу... Не знаю, что мне делать? Я хотел сам к нему поехать, да, верно, толку не будет... Хорошо, обсудим этот вопрос на заседании Совета назиров. Я подам заявление... Хорошо! Будьте здоровы!
Сайд Пахлаван, слушая этот разговор, только качал головой:
— Какой толк от заседания, обсуждения, беседы?
— Совет назиров может вынести решение -- и его снимут с работы.
— У него среди своих, среди этих младобухарцев, много сторонников. Сомнительно, чтобы его сняли с работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103