И дождался того, что против него выставили известного забияку Човдура. Тот вечно ходил запачканный пылью, оттого что часто затевал с другими мальчишками потасовки. Очень пожалел сейчас Довлет, что редко занимался борьбой. Если теперь победит Човдур, то его, Довлета, станут презирать за слабость... «Чего ему надо? — думал Довлет, пока приближался к нему его противник.— Как собачонка, ластится к этому вонючему Бурдюку, ждет, чтоб тот его похвалил...» Довлет вспомнил отца, ушедшего в опасный поход. Отец никогда и никого не боялся. А разве он, Довлет, не его сын? Разве он не сын Сердара, как все его здесь называли?.. Страх оказаться побежденным пропал, в мальчике всколыхнулась решимость. Он вознамерился в схватку с Човдуром вложит все свои силы!..
Противник подходил, выгнув грудь колесом, с насмешкой победителя глядя на Довлета. Схватка началась. Човдур не торопился, был слишком уверен в своей грядущей победе и хотел подольше покрасоваться перед взрослыми. Воспользовавшись этим, поймав мгновение, когда Човдур еще не собрался, не напрягся по-настоящему для борьбы, Довлет резко отступил на шаг и, подставив противнику бедро, швырнул его на землю. Все закричали, раздался громкий смех над поверженным. Туркмены меньше кого бы то ни было умеют щадить самолюбие побежденных.
— Нет, это не по правилам,— стал канючить поднимающийся из пыли Човдур.— Это не в счет. Так не по правилам...
— Эх-хей! Сын Сердара, что ты сделал? — поддержал Човдура Гарагоч-Бурдюк.— Что это у тебя за борьба?
— Зря кипятишься, Гарагоч-ага,— вступился за победителя Санджар-Палван.— Молодец, сын Сердара! Применил иранский прием. У тебя, младшего, был всего один миг для победы над старшим и более сильным противником, но ты этот миг не упустил. Молодец!
Човдур подскочил к Довлету и, хорохорясь, закричал:
— Давай снова бороться! Давай еще раз, если ты не трус... «Лучше оказаться побежденным,— подумал Довлет,— чем дать хоть кому-то право называть меня трусом...
Мальчишки вновь схватились один за другого. Теперь бахвалистый Човдур был осторожен. Пока он напирал, Довлет еще держался. Но вот Човдур внезапно резко дернулся назад, подставил подножку, и Довлет опрокинулся...
Зрители вновь захохотали над побежденным, на этот раз над Довлетом. Гарагоч-Бурдюк, смеясь, хлопал себя по жирным ляжкам. Гулназар-Ножовка смеялся ехидно. Смех Байса-хата был злым... «Как глубоко смех раскрывает души людей! — вдруг сделал для себя открытие Довлет, поднимаясь с земли и отряхиваясь от пыли.— Эти трое, Байсахат, Гулназар-Ножовка и Гарагоч-Бурдюк, ведь я теперь все о них знаю! И никогда ни в чем этим людям теперь не доверюсь...» Как ни странно, но Довлет почти не злился на победившего Човдура.
— Хорошо, Човдур-джан,— похлопал по плечу победителя Байсахат.— Впредь пусть тебя обходит стороной этот заморыш,— кивнул он на Довлета.
«А ведь ни я сам, ни мои близкие этому парню никогда не сделали ничего плохого»,— отметил про себя Довлет.
— Что косишься,— въедливо сказал Гулназар-Ножовка.— Может, хочешь еще разок опрокинуться в пыль?
«И ему я никогда не сделал зла»,— подумал Довлет.
— Пускай только сунется,— стал бахвалиться Човдур.— Я из него еду для шакалов сделаю...
Но долго куражиться ему не довелось. В круг ринулся друг Довлета Сапарак и, не спрося разрешения у старших, ткнул Човдура в грудь пальцем.
— Мододец, Сапарак,— одобрил его поступок Санджар-Палван.— А я думал: найдется ли среди наших мальчишек тот, кто не потерпит выходок хвастуна Човдура?
— Я не хвастун, дядя Санджар,— промямлил Човдур.
— Теперь молчи. Я все видел. И больше не стану обучать тебя борьбе. А ты, сын Сердара, обязательно приходи ко мне учиться. У тебя, мой мальчик, есть задатки настоящего палвана и украшающая палвана скромность. Ты не позволил себе даже улыбнуться, когда в первой схватке опрокинул Човдура...
Слова Санджара-Палвана очень обрадовали Довлета. Он получил приглашение, о котором мечтал любой мальчишка селения. Учиться борьбе у самого Санджара-Палвана, чья слава распространилась далеко за пределы земли туркмен,— это большая удача! И вдруг Довлет припомнил, что совсем недавно он прогнал от себя его старшего брата. «Санджар-Палван сказал, что характером я пошел в тебя,— пожаловался деду Гочмурат.— А таких он борьбе учить не хочет». И Аташир-эфе, как ни странно, не обиделся на слова Санджара-Палвана, а только проворчал, что каждый пускай живет так, как ему хочется...
— Эхей, Човдур, друг мой,— вскричал в этот момент Гарагоч-Бурдюк.— Не испугался ли ты своего нового противника? Смотри, младший брат Велле-Косоглазого может посчитать тебя трусом.
— Меня? Да я его уложу быстрее, чем его друга... Договорить хвастуну Сапарак не дал, он уже обхватил его
тело, и мальчишки стали бороться. У Сапарака было достаточно опыта, все уловки Човдура он встречал так, будто заранее знал, какую из них тот применит именно в этот момент. Противник Сапарака все больше сопел, злился. Довлет, внимательно следивший за схваткой друга с хвастуном Човдуром, про себя сравнивал Сапарака то с утесом, о который разбивается мутный и свирепый поток, то с тополем, который противостоит налетающим на него буйным порывам ветра...
И вдруг Човдур применил против Сапарака тот же прием, который принес ему победу над Довлетом,— метнулся внезапно назад и сразу подставил подножку. Но Сапарак, словно он заранее ожидал этого, ловко вывернулся и резко подсек опорную ногу Човдура — тот дрыгнул в воздухе обеими ногами и грохнулся на землю. Зрители тут же наградили нового победителя одобрительными возгласами, а неудачника презрительным смехом. От Сапарака Човдур уже не посмел требовать повторения схватки, уныло поднялся с земли и, даже не отряхнув с себя пыли, пошел прочь...
— Ты что такой грустный? — спросил у Довлета Сапарак, когда они вдвоем отошли от места, где уже сцепилась другая пара мальчишек, стравленная взрослыми.
— Тебе хорошо радоваться,— печально ответил другу Довлет.— Ты победил этого задаваку Човдура, а я...
— Это мы вдвоем его победили!
— Как это?
— Очень просто. Човдур сильнее и тебя и меня. Ты измотал его немного, крепко об землю грохнул, и мне уже было легче с ним сладить. Если бы я первым с ним боролся, а ты после меня, то победил бы ты... А вообще-то нам надо походить к дяде Санджару. Я уже был у него раз пять, кое-что перенял от него. А теперь он и тебя пригласил.
— Завтра же и пойдем!
— Завтра так завтра,— согласился Сапарак.— А теперь мне пора домой. Я должен помочь брату подготовиться к тою...
На том мальчики и расстались. «Надежный у меня друг,— шагая к себе, подумал о Сапараке Довлет.— Даже свою победу разделил со мной. На такое способен не каждый мальчишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Противник подходил, выгнув грудь колесом, с насмешкой победителя глядя на Довлета. Схватка началась. Човдур не торопился, был слишком уверен в своей грядущей победе и хотел подольше покрасоваться перед взрослыми. Воспользовавшись этим, поймав мгновение, когда Човдур еще не собрался, не напрягся по-настоящему для борьбы, Довлет резко отступил на шаг и, подставив противнику бедро, швырнул его на землю. Все закричали, раздался громкий смех над поверженным. Туркмены меньше кого бы то ни было умеют щадить самолюбие побежденных.
— Нет, это не по правилам,— стал канючить поднимающийся из пыли Човдур.— Это не в счет. Так не по правилам...
— Эх-хей! Сын Сердара, что ты сделал? — поддержал Човдура Гарагоч-Бурдюк.— Что это у тебя за борьба?
— Зря кипятишься, Гарагоч-ага,— вступился за победителя Санджар-Палван.— Молодец, сын Сердара! Применил иранский прием. У тебя, младшего, был всего один миг для победы над старшим и более сильным противником, но ты этот миг не упустил. Молодец!
Човдур подскочил к Довлету и, хорохорясь, закричал:
— Давай снова бороться! Давай еще раз, если ты не трус... «Лучше оказаться побежденным,— подумал Довлет,— чем дать хоть кому-то право называть меня трусом...
Мальчишки вновь схватились один за другого. Теперь бахвалистый Човдур был осторожен. Пока он напирал, Довлет еще держался. Но вот Човдур внезапно резко дернулся назад, подставил подножку, и Довлет опрокинулся...
Зрители вновь захохотали над побежденным, на этот раз над Довлетом. Гарагоч-Бурдюк, смеясь, хлопал себя по жирным ляжкам. Гулназар-Ножовка смеялся ехидно. Смех Байса-хата был злым... «Как глубоко смех раскрывает души людей! — вдруг сделал для себя открытие Довлет, поднимаясь с земли и отряхиваясь от пыли.— Эти трое, Байсахат, Гулназар-Ножовка и Гарагоч-Бурдюк, ведь я теперь все о них знаю! И никогда ни в чем этим людям теперь не доверюсь...» Как ни странно, но Довлет почти не злился на победившего Човдура.
— Хорошо, Човдур-джан,— похлопал по плечу победителя Байсахат.— Впредь пусть тебя обходит стороной этот заморыш,— кивнул он на Довлета.
«А ведь ни я сам, ни мои близкие этому парню никогда не сделали ничего плохого»,— отметил про себя Довлет.
— Что косишься,— въедливо сказал Гулназар-Ножовка.— Может, хочешь еще разок опрокинуться в пыль?
«И ему я никогда не сделал зла»,— подумал Довлет.
— Пускай только сунется,— стал бахвалиться Човдур.— Я из него еду для шакалов сделаю...
Но долго куражиться ему не довелось. В круг ринулся друг Довлета Сапарак и, не спрося разрешения у старших, ткнул Човдура в грудь пальцем.
— Мододец, Сапарак,— одобрил его поступок Санджар-Палван.— А я думал: найдется ли среди наших мальчишек тот, кто не потерпит выходок хвастуна Човдура?
— Я не хвастун, дядя Санджар,— промямлил Човдур.
— Теперь молчи. Я все видел. И больше не стану обучать тебя борьбе. А ты, сын Сердара, обязательно приходи ко мне учиться. У тебя, мой мальчик, есть задатки настоящего палвана и украшающая палвана скромность. Ты не позволил себе даже улыбнуться, когда в первой схватке опрокинул Човдура...
Слова Санджара-Палвана очень обрадовали Довлета. Он получил приглашение, о котором мечтал любой мальчишка селения. Учиться борьбе у самого Санджара-Палвана, чья слава распространилась далеко за пределы земли туркмен,— это большая удача! И вдруг Довлет припомнил, что совсем недавно он прогнал от себя его старшего брата. «Санджар-Палван сказал, что характером я пошел в тебя,— пожаловался деду Гочмурат.— А таких он борьбе учить не хочет». И Аташир-эфе, как ни странно, не обиделся на слова Санджара-Палвана, а только проворчал, что каждый пускай живет так, как ему хочется...
— Эхей, Човдур, друг мой,— вскричал в этот момент Гарагоч-Бурдюк.— Не испугался ли ты своего нового противника? Смотри, младший брат Велле-Косоглазого может посчитать тебя трусом.
— Меня? Да я его уложу быстрее, чем его друга... Договорить хвастуну Сапарак не дал, он уже обхватил его
тело, и мальчишки стали бороться. У Сапарака было достаточно опыта, все уловки Човдура он встречал так, будто заранее знал, какую из них тот применит именно в этот момент. Противник Сапарака все больше сопел, злился. Довлет, внимательно следивший за схваткой друга с хвастуном Човдуром, про себя сравнивал Сапарака то с утесом, о который разбивается мутный и свирепый поток, то с тополем, который противостоит налетающим на него буйным порывам ветра...
И вдруг Човдур применил против Сапарака тот же прием, который принес ему победу над Довлетом,— метнулся внезапно назад и сразу подставил подножку. Но Сапарак, словно он заранее ожидал этого, ловко вывернулся и резко подсек опорную ногу Човдура — тот дрыгнул в воздухе обеими ногами и грохнулся на землю. Зрители тут же наградили нового победителя одобрительными возгласами, а неудачника презрительным смехом. От Сапарака Човдур уже не посмел требовать повторения схватки, уныло поднялся с земли и, даже не отряхнув с себя пыли, пошел прочь...
— Ты что такой грустный? — спросил у Довлета Сапарак, когда они вдвоем отошли от места, где уже сцепилась другая пара мальчишек, стравленная взрослыми.
— Тебе хорошо радоваться,— печально ответил другу Довлет.— Ты победил этого задаваку Човдура, а я...
— Это мы вдвоем его победили!
— Как это?
— Очень просто. Човдур сильнее и тебя и меня. Ты измотал его немного, крепко об землю грохнул, и мне уже было легче с ним сладить. Если бы я первым с ним боролся, а ты после меня, то победил бы ты... А вообще-то нам надо походить к дяде Санджару. Я уже был у него раз пять, кое-что перенял от него. А теперь он и тебя пригласил.
— Завтра же и пойдем!
— Завтра так завтра,— согласился Сапарак.— А теперь мне пора домой. Я должен помочь брату подготовиться к тою...
На том мальчики и расстались. «Надежный у меня друг,— шагая к себе, подумал о Сапараке Довлет.— Даже свою победу разделил со мной. На такое способен не каждый мальчишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111