девушка, которая сейчас протягивала Лутцу свою маленькую руку, обтянутую черной перчаткой, была красивая, изящная барышня из лучшего городского общества.
Оли молча поздоровались и, так как у обоих щеки залились густым румянцем, чуть даже отвернулись друг от друга. Они обменялись несколькими малозначащими словами лишь после того, как прошли рядом сотни две шагов наугад, не выбирая направления. Но потом разговорились с тем оживлением, которое иногда помогает людям, испытывающим неловкость, выбраться из затруднительного положения. У них вдруг нашлось столько тем для беседы, что они стали беспрерывно перескакивать с одной на другую без вел кой связи, даже не давая себе труда хорошенько разобраться в словах собеседника. Говорили они, конечно, о самых обыденных или посторонних вещах, но „в таком тоне, словно было это бог ведает что такое.
Иногда они искоса посматривали друг на друга, старательно избегая встречаться взглядами. Когда девушка овладела собой и внезапный румянец исчез с ее лица, она показалась Матиасу как будто повзрослевшей, более зрелой, по сравнению с тем, какою он ее видел в последний раз. У рта ее иногда появлялась какая-то маленькая трепетная черточка, нарушавшая мягкие, нежные линии губ, а во взгляде сквозила то глубокая задумчивость, то скрытая тревога.
— Вы с охотой пришли сюда, госпожа Паю? — неожиданно спросил Лутц.
— Вполне,— спокойно ответила Лена.— Я ведь все время сижу дома, да еще без дела, а это скучно.
Потом она стала говорить о скором приезде своих хозяев, которых ждали недели через две, и вскоре свела разговор на недавнюю поездку Матиаса в деревню; при этом подробно расспросила, в каких поместьях Матиас побывал, далеко ли они находятся, как туда ехать, кто их владельцы и какие работы Матиас там выполнил.
Эта беседа, несколько принужденная, но все же дававшая им живую радость и наслаждение, продолжалась всю дорогу. Правда, у каждого сердце щемило при мысли о подлинной причине их сегодняшнего свидания, но оба, видимо, старались оттянуть объяснение до более подходящей минуты, утешая себя тем, что время еще терпит. Казалось, им сейчас просто было отрадно побыть вместе, близко друг к другу, и они боялись нарушить эту радость, заговорив о чем-либо серьезном. Не уславливаясь, куда же, собственно, идти, они, пройдя через Кадри-орг, вышли к берегу моря и вскоре очутились у реки Пириты.
— Переправимся на тот берег? — спросил Матиас.
— Я не прочь,— улыбнулась Лена.
— Могу я вам предложить покататься по реке?
— Благодарю вас, с удовольствием.
Когда они переправились па пароме на ту сторону, Лутц с беспокойной суетливостью выбрал одну из стоявших у берега небольших лодок и принес из харчевни закусок и напитков на дорогу. Девушка села у руля, Матиас сделал несколько сильных взмахов веслами — легкий челн быстро заскользил вверх по реке, к рощам Козе.
Был теплый ясный сентябрьский день. Рассеянными, неяркими лучами солнце лениво ласкало зеленоватую мерцающую гладь моря, темное зеркало реки и лес по обеим ее берегам, испещренный багрово-ржавыми пятнами. В воздухе не было ни тумана, ни пыли, он до самого горизонта был чист и прозрачен, и даже наиболее отдаленные предметы вырисовывались резкими контурами; в полуразрушенных стенах монастыря можно было пересчитать чуть ли не каждый камень, а маленькая мыза Козе глядела из-за деревьев в реку точно на картине, до которой, казалось, можно дотронуться рукой. Чем дальше плыла лодка, тем выше и живописнее становились поросшие лесом берега, тем бурливее текла река в своем ложе, окаймленном скалами.
Спутники молчали. Их легкая беседа постепенно замерла, лица стали серьезными. Они глядели вокруг, каждый порой касался взглядом лица другого, по оба были так погружены в свои мысли, что не чувствовали потребности говорить. Их уста сковывало сознание, что неизбежная минута приближается, и они готовились ее встретить.
Чем больше ослабевали путы неловкости, связывавшие их, тем свободнее смотрели они друг на друга, и каждый подолгу задерживался взглядом на лице другого. Матиасом внезапно овладело волнующее чувство, которое он уже испытал, когда в первый раз сидел возле этой девушки и слушал рассказ о ее бегстве. Это чувство, властно переполнявшее все его существо, зажигавшее кровь в его жилах, соединявшее в себе и духовное и физическое влечение, сейчас снова заставило его подумать: «Прекрасная жена вышла бы из этой девушки!» Он и сейчас не отдавал себе отчета — какие именно черты в ее облике породили в нем это радостное и страстное влечение: то ли эти глаза, глядевшие с дотской искренностью, чистые, как вода родника, то ли сияющее свежестью лицо, то ли маленький рот, сулящий полноту жизни и счастья или волнующая чувства высокая девичья грудь. Матиасу вдруг подумалось: за то, чтобы эта девушка отдала свою жизнь ему, ему одному, стоило заплатить ценою собственной жизни, да и этой цены было бы мало...
Он порывистым движением поднял весла в лодку.
— Лена, почему вы не хотите стать моей женой? Он и сам был почти испуган своим резким вопросом.
А Лона застыла, безмолвно глядя па него.
— Я хочу знать, почему вы настроены против меня,— продолжал Лутц, как ему казалось, спокойнее и мягче; но голос его все же звучал так сурово, будто его сердце сжимал затаенный гнев.
— Я... против вас? — повторила девушка, выпустив из рук руль; она хотела еще что-то сказать, но словно внутренняя сила сковала ей язык. Матиас заметил, что она стала такой бледной, какой он еще никогда ее не видел.
— Вы последнее время относитесь ко мне с неприязнью...— Матиас бросал отрывочные фразы, не спуская глаз с лица девушки.— Ведь сначала мы с вами хороню относились друг к другу... Мне казалось — мы лучшие друзья... я считал, что вы ко мне расположены... я и думать не мог, что вы дадите мне такой ответ... что с вами случилось за это время?
— Я и сейчас к вам отношусь хорошо... мы и теперь друзья,— тихо ответила Лена; голос ее был таким же мягким, умоляющим, как и взгляд.
— Но такая дружба мне совсем не по душе! Я надеялся на большее, я желал большего. Для меня эта дружба все равно что голод... Лена, вы кого-то полюбили? С кем вы познакомились за это время? Молодая девушка отрицательно покачала головой.
— Я ни с кем не познакомилась, вернее — ни с кем таким, кого могла бы полюбить.
— Это правда?
— Да, правда.
Это «да» Лена произнесла так уверенно и искренно, что Матиас с облегчением вздохнул.
— Тогда объясните мне, почему вам кажется, что вы не будете со мною счастливы. Мне думается, я далеко не самый дрянной человек на свете. Руки у меня сильные, здоровье крепкое. Злым меня тоже назвать нельзя, насколько мне известно...
— Но ведь вы обручены, господин Лутц, вы не свободны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Оли молча поздоровались и, так как у обоих щеки залились густым румянцем, чуть даже отвернулись друг от друга. Они обменялись несколькими малозначащими словами лишь после того, как прошли рядом сотни две шагов наугад, не выбирая направления. Но потом разговорились с тем оживлением, которое иногда помогает людям, испытывающим неловкость, выбраться из затруднительного положения. У них вдруг нашлось столько тем для беседы, что они стали беспрерывно перескакивать с одной на другую без вел кой связи, даже не давая себе труда хорошенько разобраться в словах собеседника. Говорили они, конечно, о самых обыденных или посторонних вещах, но „в таком тоне, словно было это бог ведает что такое.
Иногда они искоса посматривали друг на друга, старательно избегая встречаться взглядами. Когда девушка овладела собой и внезапный румянец исчез с ее лица, она показалась Матиасу как будто повзрослевшей, более зрелой, по сравнению с тем, какою он ее видел в последний раз. У рта ее иногда появлялась какая-то маленькая трепетная черточка, нарушавшая мягкие, нежные линии губ, а во взгляде сквозила то глубокая задумчивость, то скрытая тревога.
— Вы с охотой пришли сюда, госпожа Паю? — неожиданно спросил Лутц.
— Вполне,— спокойно ответила Лена.— Я ведь все время сижу дома, да еще без дела, а это скучно.
Потом она стала говорить о скором приезде своих хозяев, которых ждали недели через две, и вскоре свела разговор на недавнюю поездку Матиаса в деревню; при этом подробно расспросила, в каких поместьях Матиас побывал, далеко ли они находятся, как туда ехать, кто их владельцы и какие работы Матиас там выполнил.
Эта беседа, несколько принужденная, но все же дававшая им живую радость и наслаждение, продолжалась всю дорогу. Правда, у каждого сердце щемило при мысли о подлинной причине их сегодняшнего свидания, но оба, видимо, старались оттянуть объяснение до более подходящей минуты, утешая себя тем, что время еще терпит. Казалось, им сейчас просто было отрадно побыть вместе, близко друг к другу, и они боялись нарушить эту радость, заговорив о чем-либо серьезном. Не уславливаясь, куда же, собственно, идти, они, пройдя через Кадри-орг, вышли к берегу моря и вскоре очутились у реки Пириты.
— Переправимся на тот берег? — спросил Матиас.
— Я не прочь,— улыбнулась Лена.
— Могу я вам предложить покататься по реке?
— Благодарю вас, с удовольствием.
Когда они переправились па пароме на ту сторону, Лутц с беспокойной суетливостью выбрал одну из стоявших у берега небольших лодок и принес из харчевни закусок и напитков на дорогу. Девушка села у руля, Матиас сделал несколько сильных взмахов веслами — легкий челн быстро заскользил вверх по реке, к рощам Козе.
Был теплый ясный сентябрьский день. Рассеянными, неяркими лучами солнце лениво ласкало зеленоватую мерцающую гладь моря, темное зеркало реки и лес по обеим ее берегам, испещренный багрово-ржавыми пятнами. В воздухе не было ни тумана, ни пыли, он до самого горизонта был чист и прозрачен, и даже наиболее отдаленные предметы вырисовывались резкими контурами; в полуразрушенных стенах монастыря можно было пересчитать чуть ли не каждый камень, а маленькая мыза Козе глядела из-за деревьев в реку точно на картине, до которой, казалось, можно дотронуться рукой. Чем дальше плыла лодка, тем выше и живописнее становились поросшие лесом берега, тем бурливее текла река в своем ложе, окаймленном скалами.
Спутники молчали. Их легкая беседа постепенно замерла, лица стали серьезными. Они глядели вокруг, каждый порой касался взглядом лица другого, по оба были так погружены в свои мысли, что не чувствовали потребности говорить. Их уста сковывало сознание, что неизбежная минута приближается, и они готовились ее встретить.
Чем больше ослабевали путы неловкости, связывавшие их, тем свободнее смотрели они друг на друга, и каждый подолгу задерживался взглядом на лице другого. Матиасом внезапно овладело волнующее чувство, которое он уже испытал, когда в первый раз сидел возле этой девушки и слушал рассказ о ее бегстве. Это чувство, властно переполнявшее все его существо, зажигавшее кровь в его жилах, соединявшее в себе и духовное и физическое влечение, сейчас снова заставило его подумать: «Прекрасная жена вышла бы из этой девушки!» Он и сейчас не отдавал себе отчета — какие именно черты в ее облике породили в нем это радостное и страстное влечение: то ли эти глаза, глядевшие с дотской искренностью, чистые, как вода родника, то ли сияющее свежестью лицо, то ли маленький рот, сулящий полноту жизни и счастья или волнующая чувства высокая девичья грудь. Матиасу вдруг подумалось: за то, чтобы эта девушка отдала свою жизнь ему, ему одному, стоило заплатить ценою собственной жизни, да и этой цены было бы мало...
Он порывистым движением поднял весла в лодку.
— Лена, почему вы не хотите стать моей женой? Он и сам был почти испуган своим резким вопросом.
А Лона застыла, безмолвно глядя па него.
— Я хочу знать, почему вы настроены против меня,— продолжал Лутц, как ему казалось, спокойнее и мягче; но голос его все же звучал так сурово, будто его сердце сжимал затаенный гнев.
— Я... против вас? — повторила девушка, выпустив из рук руль; она хотела еще что-то сказать, но словно внутренняя сила сковала ей язык. Матиас заметил, что она стала такой бледной, какой он еще никогда ее не видел.
— Вы последнее время относитесь ко мне с неприязнью...— Матиас бросал отрывочные фразы, не спуская глаз с лица девушки.— Ведь сначала мы с вами хороню относились друг к другу... Мне казалось — мы лучшие друзья... я считал, что вы ко мне расположены... я и думать не мог, что вы дадите мне такой ответ... что с вами случилось за это время?
— Я и сейчас к вам отношусь хорошо... мы и теперь друзья,— тихо ответила Лена; голос ее был таким же мягким, умоляющим, как и взгляд.
— Но такая дружба мне совсем не по душе! Я надеялся на большее, я желал большего. Для меня эта дружба все равно что голод... Лена, вы кого-то полюбили? С кем вы познакомились за это время? Молодая девушка отрицательно покачала головой.
— Я ни с кем не познакомилась, вернее — ни с кем таким, кого могла бы полюбить.
— Это правда?
— Да, правда.
Это «да» Лена произнесла так уверенно и искренно, что Матиас с облегчением вздохнул.
— Тогда объясните мне, почему вам кажется, что вы не будете со мною счастливы. Мне думается, я далеко не самый дрянной человек на свете. Руки у меня сильные, здоровье крепкое. Злым меня тоже назвать нельзя, насколько мне известно...
— Но ведь вы обручены, господин Лутц, вы не свободны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92