— Теперь уж ничего не поделаешь,— сказал он, поглаживая подбородок, словно на нем росла борода,— Барон с Р-ской мызы сам отправляет меня к мастеру, это его собственная воля, а если уж такой человек чего-нибудь захочет, то вы хоть противьтесь, хоть нет — все равно не поможет. Наш барин, конечно, скорее послушается своего родича, чем вас.
Это родителям показалось убедительным.
Майт сумел сломить их сопротивление еще и другим путем. Он пробудил в них тщеславие и надежды на будущее. Пусть, мол, они подумают о том, что им никак не в убыток будет, если сын их станет городским ремесленником. Научится говорить по-немецки и станет зарабатывать хорошие деньги. Он их не забудет и в трудную минуту всегда поможет, по-родственному,
И это произвело впечатление. В конце концов согласие было достигнуто. Родители утешали себя еще тем, что Юку уже подрастает, может помогать в хозяйстве. Анни тоже о г него не отстанет.
Па другой день Майт отправился со своим важным письмом к барину. Письмо было внимательно прочтено два раза — таким значительным показалось барину его содержание. Читая, помещик посматривал поверх листка на молодого крестьянина, причем взглядом далеко не дружелюбным.
— Ты, парень, с ума сошел,— сказал он наконец.
Этим дело и ограничилось. Майт счел за лучшее промолчать. Барин сунул письмо в ящик стола и спросил резко:
— Ты, значит, просишь у меня разрешения выехать на жительство за пределы моей волости?
— Да, прошу, милостивый барин.
— Я передам твою просьбу куда следует. Тебе сообщат, когда разрешение будет готово.
Майт, не сведущий в подобных делах, стал ждать вестей в ближайшие же дни. Но он изрядно ошибся. Проходила одна неделя за другой — ничего! Из недель складывались месяцы... казалось, будто дело это совсем предано забвению. С болью в сердце спрашивал Майт совета у старосты и судейских. Они не могли ему ничего подсказать. Идти к барину Майт считал опасным: тот не терпел, когда его беспокоили, этим можно было все испортить. Так Майт и продолжал с тревогой ожидать ответа, успокаивая себя лишь тем, что барин ведь не может не исполнить просьбу другого барина.
А прошение Майта двигалось между тем вполне закономерным путем. Это ведь было крестьянское прошение, и ползло оно медленно. От помещика оно пошло в приходский суд, из приходского суда «на ландтаг», из ландтага в дворянский совет. Совет этот заседал, когда находил нужным, и включил прошение в порядок дня, когда ему вздумалось. Решение совета пошло к предводителю дворянства, а тот долго был занят более важными делами, чем пересылка подобных прошений по инстанции. Наконец официальная докладная записка дошла до губернского правления. А там разве мало своих собственных хлопот и трудов! Дело покоилось здесь несколько педель. Только весной, в апреле месяце, Майт получил через приходекгй суд отпускную грамоту, за которую ему надлежало уплатить девяносто копеек гербового сбора,
В этом официальном свидетельстве, на бумаге с водяными знаками, украшенной изображением двуглавого орла и печатью губернского правления, было по-немецки написано, что Майт Лутс по его просьбе отныне освобождается от «земельных повинностей». , Наконец-то!
Радость мальчика была так велика, что он несколько раз поцеловал бумажку.
— А все-таки он хороший человек! — повторил он свои прежние слова, думая о баропе Ризеитале, и поклялся всегда вспоминать о нем с благодарностью.
Вскоре Майт ушел из родительского дома.
В город он отправился пешком. Отцовские лошаденки были слишком изнурены тяжелыми весенними полевыми работами и бескормицей, а у Майта ноги были молодые. Брат Юку, который должен был теперь заменить Майта на отработках в имении, и сестренка Анни, тщедушная малокровная девочка, проводили его до ближайшего пригорка. Отсюда Майт, обернувшись, в последний раз взглянул на деревню и отцовский хутор—перед ним встала унылая картина горькой крестьянской нищеты... потом быстро зашагал вперед, навстречу неведомому будущему. В его юном сердце печаль расставания боролась с радостным чувством свободы и светлыми надеждами.
...Заходящее солнце еще золотило воды Таллинской бухты, когда Майт поднялся на Ласнамяги. Внизу, в долине, устремлялись к небу стройные шпили церквей, вздымали свои хребты серые крепостные стены, увенчанные башнями, зеленели покрытые свежей травой приземистые валы, пестрели красными и бурыми пятнами нагромождения домов. Тоомпеа 1 надменно глядел с вершины холма, а посад покорно лежал у его подножия.
Майт несколько раз бывал в Таллине, и всегда эти поездки доставляли ему большую радость; город, с его кипучей жизнью, большими домами и богатыми лавками, неотступно манил его к себе. Теперь же, когда ему была дана возможность здесь жить, сердце его трепетало от радостного волнения. Он быстро спустился с холма, зашагал мимо сахарного завода, вдоль берега залива, где шумные волны омывали белый песок и камни древних калевитян 2,
1 Тоомпеа (Вышгород) — центральная часть Таллина, древняя крепость на возвышенности.
2 Калевитяне—- легендарный род богатырей в эстонских преданиях. Камнями калевитян называют гранитные валуны.
направился к Кадриоргу. Деревья прекрасного парка были еще голы; лишь кое-где среди темных стволов мелькали светлые молодые деревца и кустарники в нежнейшем зеленом уборе.
Идя по широкому и прямому Нарвскому шоссе, к Вируским воротам, Майт снова обдумывал свои планы. Еще в деревне ему удалось после усердных расспросов узнать фамилии нескольких столярных мастеров. Их он и хотел прежде всего разыскать. Но сперва нужно найти пристанище, где можно оставить узел, который он несет на спине,— в нем все его имущество,— затем умыться и переодеться в более приличное платье: он хотел сегодня же вечером побывать у одного из мастеров. Майт остановился на постоялом дворе в посаде, называемом Слободкой,— здесь он однажды останавливался с отцом и кормил лошадей. За час он смыл с себя дорожную пыль, надел новенькую с иголочки куртку и немного подкрепился. А теперь — в город, искать счастья!
Пройдя через Русский рынок, он с почтительной робостью подошел к Вируским воротам. Налево и направо от них — мощные крепостные валы и глубокие широкие рвы, где зеленеет вода, покрытая толстым слоем тины; на валах длинные черные пушки, темные жерла которых угрожающе глядят из бойниц, кое-где шагают солдаты с ружьями на плечах, с примкнутымн штыками. Из-за валов виднеются старинные средневековые крепостные стены с круглыми башнями, бойницами и выступами. И наконец, тяжелые сводчатые ворота, которые, когда под ними проезжает повозка, издают глухой гул.
Вскоре Майт вышел на улицу Виру и очутился в черте города, внутри крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92