— Я же знала, что господин Лутц нам поможет! — воскликнула Тийна, прослезившись,— Лена, дай ему ручку, поблагодари его!
Лена, улыбнувшись, выполнила теткин приказ, и оба покраснели — юная девушка и этот высокий сильный мужчина. Взгляд, которым они обменялись, говорил о том, что они чувствуют друг к другу уважение и полное доверие.
Матиас вернулся в мастерскую. По закончить ыедопи-санпое письмо к Берте не смог. Он был слишком взволнован услышанным. Ему казалось, будто все, что сделали с этой чужой девушкой, случилось с его родной сестрой, и он твердо решил из чувства братского долга помочь Лене всем, чем только сможет.
Ему удалось в тот же вечер поговорить с мастером. Господин Виттельбах вернулся с супругой из гостей и после ужина зашел в мастерскую, чтобы пригласить Брандта или Лутца, смотря кто окажется дома, в гильдию Капута — «перекинуться п картишки». Мастер, казалось, был настроен отлично; застав Матиаса одного, он схватил его под руку и, не встречая никакого сопротивления, с шутками увлек его с собой.
В клубе Лутц рассказал ему историю бегства Лены Паю. Матиас не ошибся, понадеявшись на отзывчивое сердце мастера. Выслушав рассказ о гнусностях молодого барона, мастер Виттельбах пришел в негодование, побагровел, стал колотить кулаком по столу и проклинать спесь и вопиющий произвол юнкеров. При мысли о том, какие испытания выпали на долю беззащитной девушки, мастер растрогался и, долго не раздумывая, решил позволить ей скрываться в его доме.
— Хотел бы я посмотреть, кто осмелится ее тронуть в моем доме! — воскликнул он, отхлебывая из стакана горячий пунш.— Только полицию впущу к себе, если уж другого выхода не будет. Но я с полицмейстером знаком, его мне бояться нечего.
Матиас заметил, что пребывание девушки в доме мастера надо бы как можно дольше держать в тайне, так, чтобы и полиция об этом не знала и не явилась за ней. А со временем, может быть, сложится и какой-нибудь лучший план действий. Мастер Виттельбах согласился.
— Это правильно,— сказал он.— Ее бумаг никто и требовать не станет, если о ее бегстве никому не будет известно, а именно бегство-то мы и попытаемся держать в секрете. Девушка работает у меня в доме швеей, она моя работница, у меня на жалованье — и дело с концом... Но мне сейчас пришла в голову хорошая мысль, Лутц! Я знаком с одним высокопоставленным чиновником; к его словам там, наверху в замке *, очень прислушиваются. Вот если бы он смог помочь бедной девушке! Это отзывчивый, прямой и честный человек, каких среди чиновников не часто встретишь. К нему уже не раз обращались с прошениями люди из низших сословий, и он хлопотал за них перед губернатором и другими влиятельными лицами. Этим он известен в городе... А в самом деле, Лутц, пого-ворю-ка я с секретарем Рутовым!
Матиас горячо пожал мастеру руку.
— Сделайте это, господин Виттельбах! — сказал он.— Здесь если кто и в силах помочь, то только сам губернатор; но доложить ему должен кто-нибудь такой, чье слово имеет вес. Вы, мастер, этим дарите несчастной беглянке первый проблеск надежды. Как она будет вам благодарна!
— Я и сам думаю, что нашел правильный путь,— заметил Витте льбах, явно польщенный.— А если подобная история не тронет губернаторского сердца — значит, нет больше гуманности на земле! Хоть губернатор и сам немецкий помещик, и с дворянством живет в дружбе, но несправедливость есть несправедливость и насилие есть насилие — не будет же он их защищать!
— Но есть еще один вопрос,— произнес подмастерье озабоченно.— Примет ли супруга мастера эту девушку в свой дом... согласится ли она?
— О, насчет этого можете быть спокойны! — ответил Виттельбах смеясь.— Во-первых, в доме хозяин — я, а во-вторых, не каменное же сердце у моей женушки. Сегодня же вечером все будет улажено.
Мастер Виттельбах сдержал слово.
Когда он пришел домой, оказалось, что Тийна уже сообщила хозяйке свою просьбу и та выслушала ее благосклонно; а если у мадам Виттельбах из-за страха перед возможными неприятностями и оставались еще какие-либо сомнения, то мастер рассеял их своими красноречивыми доводами. Беглой крестьяпсшш девушке дали в доме мастера убежище. Люди, посвященные в ее тайну,
То есть на Вышгороде говорили непосвященным, что эта девушка — швея госпожи Виттельбах. У супруги мастера действительно нашлось для швеи немало работы, и вскоре хозяйка с удовольствием заметила, что заполучила усердную, искусную и благодарную работницу.
10 КАК ХОДОКИ ИЗ АНИЯ ПОБЫВАЛИ В ТАЛЛИНЕ
Знойный июльский день клонится к вечеру. На небе ни облачка. Тончайший сухой туман, точно пыль, застилает море и землю серовато-голубой пеленой. Над полями, над верхушками деревьев, над гребнями крыш воздух дрожит и струится, словно от невидимого пламени. Кажется, будто на домах и крепостных стенах Таллина полыхает огонь и они вот-вот сплавятся в один огромный ком. Даже с моря не тянет прохладой. Бессильно свисают листья деревьев, поникли увядшие головки цветов. И всюду усталая, тоскливая тишина. Как огромные черные птицы, сидящие в гнездах, застыли на рейде че-тыре-пять военных кораблей. Несколько парусных лодок скользят вокруг них, точно лебеди. Старинные крепостные башни хмуро глядят вниз, обратив к долине свои серые, изрытые морщинами лица. Крылатая жизнь вокруг них замерла, только над замком Тоомпеа и его высокой стройной башней с криками летают черные вороны. А в узких окошках тюрьмы видны бледные потные лица, прижавшиеся к решеткам, и рты, жадно ловящие воздух.
Сегодня воскресенье. Несмотря на удушливую жару, не спадающую и к вечеру, несмотря на толстый слой пыли на дорогах, между городом и излюбленными местами загородных прогулок тянутся вереницы гуляющих. Среди них и Матиас Лутц; он вместе со своим товарищем по мастерской Конрадом Губером возвращается с Черной речки в город.
Лутц и Губер — большие друзья. Губер, немец, приехавший из Германии, работает у мастера Виттельбаха первый год. Узы дружбы крепко связывают двух молодых подмастерьев —- оба они рассуждают более свободно, чем другие, оба избегают излишеств, оба любят книги. Они могут часами вести серьезные беседы, обмениваться наблюдениями и мыслями об окружающем мире, спорить на общие темы. Губер — человек бывалый, много ездил, многое видел. Лутц охотно у него учится. А Губер ценит в своем приятеле его профессиональное дарование, его знание здешней жизни.
Оживленно разговаривая, они и не замечают, что достигли уже вышгородской слободы, а вскоре минуют и ее. Поднимаясь в гору, оба снимают шляпы и отирают с лица пот.
— А в деревне как раз, должно быть, рожь убирают — спешат из-за этой засухи,— заметил Матиас.— Какое-то необыкновенное лето в этом году.
— Ты небось благодаришь небо, что ушел из деревни,— улыбается Губер;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92