Однако, как он убедился, здесь все же необходимо было что-то предпринять: случай этот грозил вызвать нежелательные толки. Поэтому губернатор решил рассмотреть и поподробнее расследовать это дело. Полиции же было послано распоряжение выдать девушке временный вид на жительство, па две недели. На днях Лена Паю сможет получить это свидетельство через участкового надзирателя — так сказал секретарь Рутов.
Затем заступник Лены выразил желание лично повидать девушку, чтобы задать ей несколько относящихся к ее делу вопросов. Его просьбу немедленно исполнили, и господин Рутов остался вполне доволен обстоятельными ответами Лены и всей ее внушающей доверие внешностью. О благодарности секретарь и слышать не хотел: он, по его словам, особенно охотно помогал крестьянам, так как хорошо знал их тяжелую жизнь...
Теперь Лена Паю могла быть довольна ходом своего дела. Она вскоре получила от квартального надзирателя временное свидетельство и на две педели стала полно-прщной жительницей Таллина. Мастер Виттельбах, укрывавший в своем доме беглянку, по распоряжению губерна^ тора не был привлечен к ответственности. Но затем началась упорная борьба между помещиком и властями, за ходом которой мастер Виттельбах напряженно следил, получая о ней сведения то от секретаря Рутова, то от квартального надзирателя Майвальда.
Сперва говорили, будто барон Ризепталь грозится подать жалобу на городскую полицию, которая не только не выслала беглянку обратно в волость, как того требовал барон, но даже выдала ей разрешение поселиться в городе. Молодой барон сам отправился в полицию и там имел крупное столкновение с полицмейстером.
Затем последовало известие о том, что губернатор, узнав о пребывании барона Ризенталя в городе, частным образом вызвал его к себе для переговоров по некоему делу, его, Ризенталя, касающемуся. Но что же этот высокомерный рыцарь ответил посланцу губернатора, чиновнику губернского правления? Барон, разумеется, догадался, в связи с чем господин фон Грюневальд его вызывает, так как знал, что полиция по приказу губернатора обеспечила беглянке убежище в городе. Считая поэтому господина фон Грюневальда своим противником, барон Ризепталь дерзко заявил чиновнику, принесшему вызов: «Если губернатору нужно со мной поговорить, пусть придет ко мне. Ему идти сюда нисколько не дальше, чем мне к нему».
Тогдашний глава губернии был человек мягкий, стремившийся любой вопрос разрешить мирно, особенно когда дело касалось его собратьев по классу. По грубый ответ барона Ризенталя возмутил даже этого покладистого человека,— этот молодчик, осмелившийся оскорбить губернатора, седовласого старика, по возрасту годился ему в младшие сыновья; к тому же здесь были забыты требования светской вежливости, которых дворяне придерживались с величайшей щепетильностью, общаясь с людьми своего круга; не посчитался молодой барон и с тем, что ответ его был адресован высшему представителю государственной власти в губернии!
Губернатор понял, что дружеской мягкостью он едва ли чего-нибудь достигнет. И он направил барону Ризепта-лю сухое официальное письмо с предложением в назначенное время явиться к нему по делу Лепы Паю; в противном случае, говорилось в письме, губернатор будет вынужден привлечь владельца поместья Р. к судебной ответственности за применение насилия.
Это подействовало. Правда, молодой помещик был почти уверен, что суд не вынесет ему никакого наказания; в те времена судьи не так-то легко признавали виновным дворянина, когда разбиралось какое-либо крестьянское дело, к тому же нельзя было найти свидетелей, которые отважились бы дать показания против помещика; наконец, согласно существующим законам, действия, совершенные молодым бароном, просто не считались наказуемыми. Но барон Ризенталь вообще не хотел, чтобы дело попадало в суд; он боялся, что оно будет предано гласности, хотя заседания суда и велись при закрытых дверях. Слишком уж грязной и отвратительной была вся эта история. Барон не мог допустить, чтобы имя Ризенталей было опорочено.
Вот и пришлось молодому помещику, подавив свою злобу и спесь, предстать перед губернатором. О чем они говорили с глазу на глаз — осталось, разумеется, тайной. Служащие только и видели, что барон Ризенталь вышел из кабинета губернатора весь красный, сверкая глазами, и резко захлопнул за собой дверь. Впоследствии стало известно, что губернатор предъявил помещику требование отпустить Лену Паю из волости. Барон, конечно, сперва заупрямился, по в конце концов попросил дать ему время подумать, а по другим сведениям — даже обещал выполнить это требование. Губернатор же, беседуя с господином Рутовым, заявил только, что Лена Паю может не беспокоиться — ее дело близится к благополучному концу.
Однажды к мастеру Виттельбаху явился какой-то человек, назвавшийся опманом барона Ризенталя, владельца мызы Р. Загорелое лицо этого крепкого, еще не старого человека, его одежда, весь его внешний вид не оставляли сомнения в том, что он из крестьян. Он спросил, можно ли видеть Лену Паю,— барон, мол, велел ему с нею пере-говорить. Господин Виттельбах оглядел гостя несколько недоверчиво, но тотчас же велел позвать девушку.
— Могу я послушать, о чем вы будете говорить с моей работницей? — спросил мастер.
Опман барона Ризенталя не возражал.
— В том, что мне нужно передать вашей работнице, секрета никакого нет,— сказал он.— А Лену Паю все это только обрадует.
Домашняя швея Виттельбахов вышла. Она тотчас узнала Зальберга, управляющего мызой Р., и взглянула на него со страхом. Но гость шагнул ей навстречу с самым дружеским видом.
— Я должен сообщить вам от имени господина барона, что, если вы желаете, можете остаться в городе,— по-немецки начал управляющий.— Барон прикажет исключить вас из списков, если вы через меня обратитесь к нему с такой просьбой.
На лице Виттельбаха отразилось радостное изумление. «Вот как! — подумалось ему.— Барон уже сдается!» Но Лена, видимо, не поверила сказанному. Она растерянно переводила взгляд то на посланца барона, то на мастера.
— Чего же вы еще ждете! — воскликнул мастер, ободряя девушку.— Насколько я знаю, вам очень нравится жить в городе. Или вы думаете, что этот господин шутит?
— Я не знаю... это известие так меня удивило,— пролепетала девушка. Щеки ее залились густым румянцем.
— Не беспокойтесь, все это чистая правда,— с серьезным видом подтвердил господин Зальберг.—Не затем меня прислали сюда, чтобы я вас обманывал или издевался над вами. Господина барона попросили оставить вас здесь, и он исполнит эту просьбу, если вы сами пожелаете остаться. Скажите же мне свое мнение, ничего не опасаясь.
Кто «попросил» господина барона за Лену — об этом опман умолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Затем заступник Лены выразил желание лично повидать девушку, чтобы задать ей несколько относящихся к ее делу вопросов. Его просьбу немедленно исполнили, и господин Рутов остался вполне доволен обстоятельными ответами Лены и всей ее внушающей доверие внешностью. О благодарности секретарь и слышать не хотел: он, по его словам, особенно охотно помогал крестьянам, так как хорошо знал их тяжелую жизнь...
Теперь Лена Паю могла быть довольна ходом своего дела. Она вскоре получила от квартального надзирателя временное свидетельство и на две педели стала полно-прщной жительницей Таллина. Мастер Виттельбах, укрывавший в своем доме беглянку, по распоряжению губерна^ тора не был привлечен к ответственности. Но затем началась упорная борьба между помещиком и властями, за ходом которой мастер Виттельбах напряженно следил, получая о ней сведения то от секретаря Рутова, то от квартального надзирателя Майвальда.
Сперва говорили, будто барон Ризепталь грозится подать жалобу на городскую полицию, которая не только не выслала беглянку обратно в волость, как того требовал барон, но даже выдала ей разрешение поселиться в городе. Молодой барон сам отправился в полицию и там имел крупное столкновение с полицмейстером.
Затем последовало известие о том, что губернатор, узнав о пребывании барона Ризенталя в городе, частным образом вызвал его к себе для переговоров по некоему делу, его, Ризенталя, касающемуся. Но что же этот высокомерный рыцарь ответил посланцу губернатора, чиновнику губернского правления? Барон, разумеется, догадался, в связи с чем господин фон Грюневальд его вызывает, так как знал, что полиция по приказу губернатора обеспечила беглянке убежище в городе. Считая поэтому господина фон Грюневальда своим противником, барон Ризепталь дерзко заявил чиновнику, принесшему вызов: «Если губернатору нужно со мной поговорить, пусть придет ко мне. Ему идти сюда нисколько не дальше, чем мне к нему».
Тогдашний глава губернии был человек мягкий, стремившийся любой вопрос разрешить мирно, особенно когда дело касалось его собратьев по классу. По грубый ответ барона Ризенталя возмутил даже этого покладистого человека,— этот молодчик, осмелившийся оскорбить губернатора, седовласого старика, по возрасту годился ему в младшие сыновья; к тому же здесь были забыты требования светской вежливости, которых дворяне придерживались с величайшей щепетильностью, общаясь с людьми своего круга; не посчитался молодой барон и с тем, что ответ его был адресован высшему представителю государственной власти в губернии!
Губернатор понял, что дружеской мягкостью он едва ли чего-нибудь достигнет. И он направил барону Ризепта-лю сухое официальное письмо с предложением в назначенное время явиться к нему по делу Лепы Паю; в противном случае, говорилось в письме, губернатор будет вынужден привлечь владельца поместья Р. к судебной ответственности за применение насилия.
Это подействовало. Правда, молодой помещик был почти уверен, что суд не вынесет ему никакого наказания; в те времена судьи не так-то легко признавали виновным дворянина, когда разбиралось какое-либо крестьянское дело, к тому же нельзя было найти свидетелей, которые отважились бы дать показания против помещика; наконец, согласно существующим законам, действия, совершенные молодым бароном, просто не считались наказуемыми. Но барон Ризенталь вообще не хотел, чтобы дело попадало в суд; он боялся, что оно будет предано гласности, хотя заседания суда и велись при закрытых дверях. Слишком уж грязной и отвратительной была вся эта история. Барон не мог допустить, чтобы имя Ризенталей было опорочено.
Вот и пришлось молодому помещику, подавив свою злобу и спесь, предстать перед губернатором. О чем они говорили с глазу на глаз — осталось, разумеется, тайной. Служащие только и видели, что барон Ризенталь вышел из кабинета губернатора весь красный, сверкая глазами, и резко захлопнул за собой дверь. Впоследствии стало известно, что губернатор предъявил помещику требование отпустить Лену Паю из волости. Барон, конечно, сперва заупрямился, по в конце концов попросил дать ему время подумать, а по другим сведениям — даже обещал выполнить это требование. Губернатор же, беседуя с господином Рутовым, заявил только, что Лена Паю может не беспокоиться — ее дело близится к благополучному концу.
Однажды к мастеру Виттельбаху явился какой-то человек, назвавшийся опманом барона Ризенталя, владельца мызы Р. Загорелое лицо этого крепкого, еще не старого человека, его одежда, весь его внешний вид не оставляли сомнения в том, что он из крестьян. Он спросил, можно ли видеть Лену Паю,— барон, мол, велел ему с нею пере-говорить. Господин Виттельбах оглядел гостя несколько недоверчиво, но тотчас же велел позвать девушку.
— Могу я послушать, о чем вы будете говорить с моей работницей? — спросил мастер.
Опман барона Ризенталя не возражал.
— В том, что мне нужно передать вашей работнице, секрета никакого нет,— сказал он.— А Лену Паю все это только обрадует.
Домашняя швея Виттельбахов вышла. Она тотчас узнала Зальберга, управляющего мызой Р., и взглянула на него со страхом. Но гость шагнул ей навстречу с самым дружеским видом.
— Я должен сообщить вам от имени господина барона, что, если вы желаете, можете остаться в городе,— по-немецки начал управляющий.— Барон прикажет исключить вас из списков, если вы через меня обратитесь к нему с такой просьбой.
На лице Виттельбаха отразилось радостное изумление. «Вот как! — подумалось ему.— Барон уже сдается!» Но Лена, видимо, не поверила сказанному. Она растерянно переводила взгляд то на посланца барона, то на мастера.
— Чего же вы еще ждете! — воскликнул мастер, ободряя девушку.— Насколько я знаю, вам очень нравится жить в городе. Или вы думаете, что этот господин шутит?
— Я не знаю... это известие так меня удивило,— пролепетала девушка. Щеки ее залились густым румянцем.
— Не беспокойтесь, все это чистая правда,— с серьезным видом подтвердил господин Зальберг.—Не затем меня прислали сюда, чтобы я вас обманывал или издевался над вами. Господина барона попросили оставить вас здесь, и он исполнит эту просьбу, если вы сами пожелаете остаться. Скажите же мне свое мнение, ничего не опасаясь.
Кто «попросил» господина барона за Лену — об этом опман умолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92