Тынис фигурой и ростом походил на своего деда со стороны отца, на старого Рейна из Рейнуыуэ. Дедовская мощь и настойчивость, казалось, струились в его крови. Да, но и у Тыниса был свой изъян. Тынис женился в Америке на Анне, или как там ее звали, развелся с ней и до сих пор еще не нашел себе новой спутницы жизни, хотя у него уже было и свое ладное гнездышко: у перекрестка дорог, около церкви Каугатома, стоял маленький славный домик, выкрашенный в красный цвет,— только и остается, что ввести туда жену. Он же, как кукушка, порхает по чужим гнездам, а из этого ничего путного не выйдет.
Но едва ли Тынис мог, едва ли хотел прочесть мысли старушки матери; он вел сейчас разговор с братом Матисом.
— Кроме «правды» есть еще и работа,— говорил он брату,— а на это ты мастак!
— Да, работать я еще могу, хоть в Хяадемеэсте, хоть в Таллине или здесь, в Каугатома. Если ты и впрямь начнешь строить корабль, придем с парнем оба — как ты думаешь, Сандер?
Что мог иметь Сандер против работы, особенно корабельной? Его старший брат Пеэтер уже второй год жил в Таллине и работал на фабрике, как и дядя Приду. Сандеру тоже хотелось уже расправить крылья, тем более что с весны придется перейти в бобыльское сословие, на хуторе надо ставить крест.
— Кто же гнушается работой, будь ты хоть молодой, хоть старый. Платили бы хорошо,— добавил Матис.
— Плата будет подходящая, только не сразу можно будет ее получить,— заметил Тынис.
— А когда же?— встревожилась хозяйка Вийя.
И Тынис подробнее объяснил свой план. Новое судовое товарищество надо создать не только для того, чтоб держать в узде заносчивость старого Хольмана, корабль должен приносить пользу всем жителям Каугатомаского прихода. Что и говорить, недостаток денег даст себя сильно почувствовать, но он, Тынис, за долгие годы сэкономил достаточно, чтобы оплатить лес и железные материалы для трехмачтового судна. Если бы нашлись люди, готовые смастерить остов корабля и подождать с платой за работу, пока корабль станет зарабатывать на фрахтах, то судно можно считать почти выстроенным. Под готовый остов любой банк ссудит столько денег, сколько понадобится на покупку парусов, тросов, канатов и всего прочего для полной оснастки корабля.
— Гм,— кашлянул Матис,— конечно, морской промысел и плаванье на судах — это не то что гнуть спину и выплачивать мызе аренду за нашу бесплодную, пополам с камнями землю. Хоть в прибрежных водах рыбакам и приходится платить аренду, но это из-за рыбы, а большое море, что ни говори, до сих пор оставалось свободным. Никто не слыхивал, чтобы за проход фарватера между Готландом и Весилоо кто-нибудь требовал или платил аренду.
— Ну вот видишь. Чего же еще? Вот и давай построим корабль. А бояться, что кто-нибудь останется без вознаграждения за работу, не надо,— успокаивал брата Тынис.— Все дни и часы будут записаны и до выплаты засчитаны в корабельный пай, с которого будут выплачиваться и проценты. Позже, когда корабль пойдет в рейсы и в кассу поплывут деньги, поступай, как твоей душе угодно: захочешь взять заработанное вместе с процентами — получай на руки изрядную сумму; оставишь ее на пай — вот ты и хозяин судна, хоть не внес ни гроша наличными! И не надо тебе платить аренду барону, не надо бояться никаких чертей.
Матушка Ану внимательно слушала разговор сыновей. Это хорошо, что Тынис надумал построить корабль,— что за прибрежный житель без корабля! И у старого Рейна из Рейнуыуэ был корабль, хоть и поменьше, чем нынешние. Ходил он на нем тайком от баронов и пограничников в Швецию за железом и солью. Даже и у тех рыбаков, кто жил здесь в давние времена, по слухам, имелись корабли. Хорошо и то, что Тынис не один хочет корабль строить, а сообща с другими, большой корабль сообща строить легче: чего не умеет один, сумеет другой, где один ум кончается — там найдут выход и силу многие. И все же мать почуяла, что в планах Тыниса есть какая-то трещина. Оба сына были равно близки материнскому сердцу, хотя у одного из них борода уже успела поседеть. Прежде, в детские их годы, ей приходилось иногда проявлять строгость и защищать младшего от старших мальчуганов (в особенности от Прийду и Юри), теперь же, слушая разговор Матиса и Тыниса, она сердцем почуяла, что старший нуждается в защите от младшего.
— Какой уж там хозяин судна Матис, если только и дело, что несколько месяцев поработает на его постройке,— деньги и последнее слово останутся ведь за тобой? — спросила Тыниса мать, начиная новый ряд петель.
— Должно же за кем-нибудь остаться последнее слово! Или ты, мать, хочешь сама заручиться последним словом?— отшутился Тынис.
— Было бы неплохо, если бы последнее слово осталось за мной,— уж я не дала бы вам обидеть друг друга,— молвила старушка голосом, в котором слышалась скорее горечь правды, нежели шутка.
— Я не возражаю. Твоя справедливость не раз спасала меня от обид со стороны старших братьев,— Тынис старался удержать разговор в прежнем шутливом тоне.— Только не знаю, что об этом думает Матис?
— Что ты, Тынис, мы ведь с тобой не ссорились, разница в летах всегда была слишком велика. Ты воевал с Юри и Приду. Я уже отрастил усы, когда ты родился, и тоже защищал и берег тебя от других,— перешел и Матис на полушутливый тон.
— Ну вот, значит, мне и теперь нечего бояться подвоха с твоей стороны,— уже громко засмеялся Тынис и принялся откупоривать полуштоф.
Так и уговорил Тынис Матиса. Вийя же потихоньку вздыхала, думая о том, чем она накормит мужа и сына летом, когда они станут работать в счет будущих благ. Ничего-то ведь не припасено, каждую весну ветер порожние закрома продувает. Но тяжелее прежних ждет их эта весна, когда придется оставить Кюласоо и переселиться в чужую избенку. Матис, набравшись смелости из бутылки, успокаивал Вийю: нечего, мол, так уж страшиться бобыльского звания. А Тынис все еще в прежнем шутливом тоне добавил, что настоящая женщина с Сааремаа прокормит и мужа, и двоих детей — как же ей, Вийе, не справиться только с Сандером и Матисом?
— Почему же капитан и сам не женится, если так выгодно иметь жену?— нашла теперь и Вийя, чем поддеть своего богатого деверя.
— Как только корабль построим, женюсь,— сказал Тынис, становясь вдруг настолько серьезным, что и хозяйке уже не подобрал насмешливый, поддразнивающий тон.
Зато мать, Ану, которой давно хотелось выговорить Тынису за его кукушечьи проделки, нашла, что теперь приспела подходящая для этого минута.
— Сдается мне, не в корабле вина, что ты не женишься, а в тебе самом. Много ли в Каугатома таких, что своими кораблями командуют, а девчат сотни, и все они хотят замуж выйти, да и выходят по большей части. Поговаривали, будто в Америке у тебя была одна, с той развелся, а теперь уж и не можешь с правильным человеком сойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Но едва ли Тынис мог, едва ли хотел прочесть мысли старушки матери; он вел сейчас разговор с братом Матисом.
— Кроме «правды» есть еще и работа,— говорил он брату,— а на это ты мастак!
— Да, работать я еще могу, хоть в Хяадемеэсте, хоть в Таллине или здесь, в Каугатома. Если ты и впрямь начнешь строить корабль, придем с парнем оба — как ты думаешь, Сандер?
Что мог иметь Сандер против работы, особенно корабельной? Его старший брат Пеэтер уже второй год жил в Таллине и работал на фабрике, как и дядя Приду. Сандеру тоже хотелось уже расправить крылья, тем более что с весны придется перейти в бобыльское сословие, на хуторе надо ставить крест.
— Кто же гнушается работой, будь ты хоть молодой, хоть старый. Платили бы хорошо,— добавил Матис.
— Плата будет подходящая, только не сразу можно будет ее получить,— заметил Тынис.
— А когда же?— встревожилась хозяйка Вийя.
И Тынис подробнее объяснил свой план. Новое судовое товарищество надо создать не только для того, чтоб держать в узде заносчивость старого Хольмана, корабль должен приносить пользу всем жителям Каугатомаского прихода. Что и говорить, недостаток денег даст себя сильно почувствовать, но он, Тынис, за долгие годы сэкономил достаточно, чтобы оплатить лес и железные материалы для трехмачтового судна. Если бы нашлись люди, готовые смастерить остов корабля и подождать с платой за работу, пока корабль станет зарабатывать на фрахтах, то судно можно считать почти выстроенным. Под готовый остов любой банк ссудит столько денег, сколько понадобится на покупку парусов, тросов, канатов и всего прочего для полной оснастки корабля.
— Гм,— кашлянул Матис,— конечно, морской промысел и плаванье на судах — это не то что гнуть спину и выплачивать мызе аренду за нашу бесплодную, пополам с камнями землю. Хоть в прибрежных водах рыбакам и приходится платить аренду, но это из-за рыбы, а большое море, что ни говори, до сих пор оставалось свободным. Никто не слыхивал, чтобы за проход фарватера между Готландом и Весилоо кто-нибудь требовал или платил аренду.
— Ну вот видишь. Чего же еще? Вот и давай построим корабль. А бояться, что кто-нибудь останется без вознаграждения за работу, не надо,— успокаивал брата Тынис.— Все дни и часы будут записаны и до выплаты засчитаны в корабельный пай, с которого будут выплачиваться и проценты. Позже, когда корабль пойдет в рейсы и в кассу поплывут деньги, поступай, как твоей душе угодно: захочешь взять заработанное вместе с процентами — получай на руки изрядную сумму; оставишь ее на пай — вот ты и хозяин судна, хоть не внес ни гроша наличными! И не надо тебе платить аренду барону, не надо бояться никаких чертей.
Матушка Ану внимательно слушала разговор сыновей. Это хорошо, что Тынис надумал построить корабль,— что за прибрежный житель без корабля! И у старого Рейна из Рейнуыуэ был корабль, хоть и поменьше, чем нынешние. Ходил он на нем тайком от баронов и пограничников в Швецию за железом и солью. Даже и у тех рыбаков, кто жил здесь в давние времена, по слухам, имелись корабли. Хорошо и то, что Тынис не один хочет корабль строить, а сообща с другими, большой корабль сообща строить легче: чего не умеет один, сумеет другой, где один ум кончается — там найдут выход и силу многие. И все же мать почуяла, что в планах Тыниса есть какая-то трещина. Оба сына были равно близки материнскому сердцу, хотя у одного из них борода уже успела поседеть. Прежде, в детские их годы, ей приходилось иногда проявлять строгость и защищать младшего от старших мальчуганов (в особенности от Прийду и Юри), теперь же, слушая разговор Матиса и Тыниса, она сердцем почуяла, что старший нуждается в защите от младшего.
— Какой уж там хозяин судна Матис, если только и дело, что несколько месяцев поработает на его постройке,— деньги и последнее слово останутся ведь за тобой? — спросила Тыниса мать, начиная новый ряд петель.
— Должно же за кем-нибудь остаться последнее слово! Или ты, мать, хочешь сама заручиться последним словом?— отшутился Тынис.
— Было бы неплохо, если бы последнее слово осталось за мной,— уж я не дала бы вам обидеть друг друга,— молвила старушка голосом, в котором слышалась скорее горечь правды, нежели шутка.
— Я не возражаю. Твоя справедливость не раз спасала меня от обид со стороны старших братьев,— Тынис старался удержать разговор в прежнем шутливом тоне.— Только не знаю, что об этом думает Матис?
— Что ты, Тынис, мы ведь с тобой не ссорились, разница в летах всегда была слишком велика. Ты воевал с Юри и Приду. Я уже отрастил усы, когда ты родился, и тоже защищал и берег тебя от других,— перешел и Матис на полушутливый тон.
— Ну вот, значит, мне и теперь нечего бояться подвоха с твоей стороны,— уже громко засмеялся Тынис и принялся откупоривать полуштоф.
Так и уговорил Тынис Матиса. Вийя же потихоньку вздыхала, думая о том, чем она накормит мужа и сына летом, когда они станут работать в счет будущих благ. Ничего-то ведь не припасено, каждую весну ветер порожние закрома продувает. Но тяжелее прежних ждет их эта весна, когда придется оставить Кюласоо и переселиться в чужую избенку. Матис, набравшись смелости из бутылки, успокаивал Вийю: нечего, мол, так уж страшиться бобыльского звания. А Тынис все еще в прежнем шутливом тоне добавил, что настоящая женщина с Сааремаа прокормит и мужа, и двоих детей — как же ей, Вийе, не справиться только с Сандером и Матисом?
— Почему же капитан и сам не женится, если так выгодно иметь жену?— нашла теперь и Вийя, чем поддеть своего богатого деверя.
— Как только корабль построим, женюсь,— сказал Тынис, становясь вдруг настолько серьезным, что и хозяйке уже не подобрал насмешливый, поддразнивающий тон.
Зато мать, Ану, которой давно хотелось выговорить Тынису за его кукушечьи проделки, нашла, что теперь приспела подходящая для этого минута.
— Сдается мне, не в корабле вина, что ты не женишься, а в тебе самом. Много ли в Каугатома таких, что своими кораблями командуют, а девчат сотни, и все они хотят замуж выйти, да и выходят по большей части. Поговаривали, будто в Америке у тебя была одна, с той развелся, а теперь уж и не можешь с правильным человеком сойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113