А теперь уходи!
Никита постоял немного, туго соображая, что к чему, помотал головой,
упрямо набычился.
- Тогда я приду с другой Семеркой. Жди.
Он, как слепой, повернулся и вышел в коридор, где его поддержала рука
служанки. Он не помнил, как дошел до своей спальни, которую в тревоге
мерил шагами Такэда. Не отвечая на вопросительно-озабоченные взгляды,
Сухов разделся и лег, даже не глянув на эрцхаор, тускло мерцавший вишневым
огнем. В голове царил сумбур, мысли разбежались, а из чувств преобладало
чувство безмерного удивления и растерянность. Лишь через минуту до Никиты
дошло, что Толя трясет его за плечо и что-то спрашивает. Тогда он выслушал
вопрос и убил Такэду одной фразой:
- Она - бывшая жена Вуккуба!
Никита спал уже вторые сутки - после боя с индейскими профессионалами
мбоа - мастерами единоборств и бегства в темпорал.
Уснул он мгновенно, как только они вывалились из кокона станции
хроносдвига в новом мире и нашли пристанище. Сначала лицо его было
измученным и бледным, к тому же бородка и усы соста рили танцора, прибавив
ему лет двадцать, но потом, сутки спустя, лицо Сухова разгладилось,
успокоилось, порозовело, сны-переста ли отражаться на нем, как облака
наводной глади, и Такэда, не отходивший от временной постели друга почти
ни на минуту, позволил себе расслабиться.
Поразмыслив, он сделал вывод: и на этот раз кто-то помог им сцастись.
Бой был дик и непредсказуем, но они не получили ни одной царапины! Разве
что дошли до той-степени изнеможения, когда организм начинает расходовать
биоэнергетику, сжигая себя.
Правда, именно этот режим, имеющий в спортивной медицине название
"красный коридор", и помог им выжить. "Коридор" включил резерв
сверхмобилизации Сухова, а тот в свою очередь - родовую память и Весть. И
все сразу изменилось...
Такэда еще раз глянул на заросшее спокойное лицо Никиты, лицо
типичного молодого росса, и вышел из хижины, построенной неизвестно кем и
неизвестно когда.
Хижина стояла на острове, окруженном гигантским болотом.
Таких болот инженер еще не видел, хотя и знал об их существовании:
тысячи квадратных километров грязи, кочек, редких мшистых островков, луж и
бездонных трясин, тысячи соленых пятен, пузырящихся газом колодцев,
странная флора всех оттенков синего и зеленого цветов, и неизвестная
фауна. Себхра. Болото-океан до горизонта и за ним. Остров на нем казался
противоестественным образованием, а хижина - и вовсе подарком судьбы.
Сложенная из желтых пористых брусьев, без окон, с единственной дверью, она
вызывала недоверие и желание попробовать материал ее стен на вкус, однако
внутри нее было сухо и тепло, а постели из мха и длинных сухих водорослей
делали ее по-домашнему уютной, и беглецы не стали искать другого
пристанища.
- Может быть, это жилище еще одного беглеца по хронам, - предположил
Такэда, когда они вышли из темпорала. Сухов ничего в ответ не сказал, ему
было все равно.
Такэда глянул на холм невдалеке, внутри которого скрывался темпорал.
Холм как холме виду, и все же что-то в нём было не так.
Форма? Порода, из которой он сложен? Странное дерево наверху, похожее
на сросток антенн? Не менее странные камни? Да, наверное... хотя и не
очевидно. Что еще?
Толя покачал головой, досадуя на бедность фантазии, и присел на
камень у хижины. Мысли снова вернулись к последним событиям суточной
давности...
Утром пятеро воинов-гигантов отвели их в трапезную, где гости
отведали блюдо из кумара - сладкого картофеля и запили каким-то хмельным
напитком, от которого у обоих закружилась голова и задрожали ноги. На
вопрос Сухова: "Что это за отрава?" - девушка-прислужница коротко
ответила: "Хаома", - и Такэда успокоил танцора:
- Это напиток бессмертия, если верить Тааль. Еще его называют
напитком неуязвимости. Приготавливается из плодов лианы асавати, которая
плодоносит один раз в семь лет.
- Ничего себе "неузявимость" - ноги разъезжаются, и глаза в кучу!
- Сейчас пройдет.
И верно, отрицательные ощущения вскоре прошли, Никита почувствовал
необыкновенную легкость во всем теле и прилив сил.
После завтрака те же бесстрастные воины повели пленников по улицам
города пешком, словно затем, чтобы те могли в последний раз полюбоваться
архитектурой, ее великолепными барельефами, скульптурами и каменными
стелами с цветными изображениями воинских и охотничьих сцен. Но свернули
не ко дворцу Повелителя Дома Утренней Зари, а к реке, спускавшейся в
долину уступами.
Верховная жрица храма Науатль так и не появилась.
Дома вскоре кончились, мощенная плитами дорога шла между двумя
стенами, и вскоре стал слышен какой-то мерный шум, принятый пленниками
сначала за шум реки. Но вот дорога повернула очередной раз и вывела
процессию на площадь, похожую на стадион.
Овальная чаша площади с трех сторон была окружена широкими ступенями,
на которых стояли тысячи индейцев, мужчин и женщин, а четвертая обрывалась
уступом в реку. Тихий говор множества людей и приняли пленники за шум
реки. В центре овала, выложенного шершавыми каменными плитами кирпичного
цвета, неподвижно и грозно стоял ровный квадрат индейских воинов, одетых в
блещущие золотом доспехи, такие же, какие были на Тааль, когда она
забирала пленников, и Никита почувствовал, как екнуло сердце. Наверное,
это и были профессионалы мбоа. Богоизбранные, с которыми предстояло
сражаться.
Еще одна группа воинов - в черных костюмах, под командованием
"первого меча империи" Сипактоналя - стояла на другом конце поля, а вся
площадь была окружена цепью этих бесстрастных гигантов, внушающих трепет,
страх и мрачное ощущение обреченности.
- Миккаотли, - сказал один из воинов, конвоирующих пленников,
отступил в сторону. - Кан мао.
- Площадь мертвых, - перевел лингвер, - ждет вас.
Сухов замешкался, и его подтолкнули копьем в спину. Пришлось
поторопиться. Они начали спускаться по пологому пандусу к центру площади.
- Интересно, где наш друг Уэтль? - проговорил Никита, ища взглядом
Тааль. Через секунду он нашел ее рядом с правителем сидящей на троне, как
и тлатоани. Троны стояли на возвышении на первой из ступеней, и рослые
индейцы держали над ними не то гигантские опахала, не то зонтики из
перьев.
Шум голосов стих, наступила поразительная тишина, совершенно не
свойственная поземным понятиям огромным толпам людей, в том числе и
стадионам. Сипактональ с даумя воинами покинул треугольник своих
подчиненных, остановился напротив пленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
Никита постоял немного, туго соображая, что к чему, помотал головой,
упрямо набычился.
- Тогда я приду с другой Семеркой. Жди.
Он, как слепой, повернулся и вышел в коридор, где его поддержала рука
служанки. Он не помнил, как дошел до своей спальни, которую в тревоге
мерил шагами Такэда. Не отвечая на вопросительно-озабоченные взгляды,
Сухов разделся и лег, даже не глянув на эрцхаор, тускло мерцавший вишневым
огнем. В голове царил сумбур, мысли разбежались, а из чувств преобладало
чувство безмерного удивления и растерянность. Лишь через минуту до Никиты
дошло, что Толя трясет его за плечо и что-то спрашивает. Тогда он выслушал
вопрос и убил Такэду одной фразой:
- Она - бывшая жена Вуккуба!
Никита спал уже вторые сутки - после боя с индейскими профессионалами
мбоа - мастерами единоборств и бегства в темпорал.
Уснул он мгновенно, как только они вывалились из кокона станции
хроносдвига в новом мире и нашли пристанище. Сначала лицо его было
измученным и бледным, к тому же бородка и усы соста рили танцора, прибавив
ему лет двадцать, но потом, сутки спустя, лицо Сухова разгладилось,
успокоилось, порозовело, сны-переста ли отражаться на нем, как облака
наводной глади, и Такэда, не отходивший от временной постели друга почти
ни на минуту, позволил себе расслабиться.
Поразмыслив, он сделал вывод: и на этот раз кто-то помог им сцастись.
Бой был дик и непредсказуем, но они не получили ни одной царапины! Разве
что дошли до той-степени изнеможения, когда организм начинает расходовать
биоэнергетику, сжигая себя.
Правда, именно этот режим, имеющий в спортивной медицине название
"красный коридор", и помог им выжить. "Коридор" включил резерв
сверхмобилизации Сухова, а тот в свою очередь - родовую память и Весть. И
все сразу изменилось...
Такэда еще раз глянул на заросшее спокойное лицо Никиты, лицо
типичного молодого росса, и вышел из хижины, построенной неизвестно кем и
неизвестно когда.
Хижина стояла на острове, окруженном гигантским болотом.
Таких болот инженер еще не видел, хотя и знал об их существовании:
тысячи квадратных километров грязи, кочек, редких мшистых островков, луж и
бездонных трясин, тысячи соленых пятен, пузырящихся газом колодцев,
странная флора всех оттенков синего и зеленого цветов, и неизвестная
фауна. Себхра. Болото-океан до горизонта и за ним. Остров на нем казался
противоестественным образованием, а хижина - и вовсе подарком судьбы.
Сложенная из желтых пористых брусьев, без окон, с единственной дверью, она
вызывала недоверие и желание попробовать материал ее стен на вкус, однако
внутри нее было сухо и тепло, а постели из мха и длинных сухих водорослей
делали ее по-домашнему уютной, и беглецы не стали искать другого
пристанища.
- Может быть, это жилище еще одного беглеца по хронам, - предположил
Такэда, когда они вышли из темпорала. Сухов ничего в ответ не сказал, ему
было все равно.
Такэда глянул на холм невдалеке, внутри которого скрывался темпорал.
Холм как холме виду, и все же что-то в нём было не так.
Форма? Порода, из которой он сложен? Странное дерево наверху, похожее
на сросток антенн? Не менее странные камни? Да, наверное... хотя и не
очевидно. Что еще?
Толя покачал головой, досадуя на бедность фантазии, и присел на
камень у хижины. Мысли снова вернулись к последним событиям суточной
давности...
Утром пятеро воинов-гигантов отвели их в трапезную, где гости
отведали блюдо из кумара - сладкого картофеля и запили каким-то хмельным
напитком, от которого у обоих закружилась голова и задрожали ноги. На
вопрос Сухова: "Что это за отрава?" - девушка-прислужница коротко
ответила: "Хаома", - и Такэда успокоил танцора:
- Это напиток бессмертия, если верить Тааль. Еще его называют
напитком неуязвимости. Приготавливается из плодов лианы асавати, которая
плодоносит один раз в семь лет.
- Ничего себе "неузявимость" - ноги разъезжаются, и глаза в кучу!
- Сейчас пройдет.
И верно, отрицательные ощущения вскоре прошли, Никита почувствовал
необыкновенную легкость во всем теле и прилив сил.
После завтрака те же бесстрастные воины повели пленников по улицам
города пешком, словно затем, чтобы те могли в последний раз полюбоваться
архитектурой, ее великолепными барельефами, скульптурами и каменными
стелами с цветными изображениями воинских и охотничьих сцен. Но свернули
не ко дворцу Повелителя Дома Утренней Зари, а к реке, спускавшейся в
долину уступами.
Верховная жрица храма Науатль так и не появилась.
Дома вскоре кончились, мощенная плитами дорога шла между двумя
стенами, и вскоре стал слышен какой-то мерный шум, принятый пленниками
сначала за шум реки. Но вот дорога повернула очередной раз и вывела
процессию на площадь, похожую на стадион.
Овальная чаша площади с трех сторон была окружена широкими ступенями,
на которых стояли тысячи индейцев, мужчин и женщин, а четвертая обрывалась
уступом в реку. Тихий говор множества людей и приняли пленники за шум
реки. В центре овала, выложенного шершавыми каменными плитами кирпичного
цвета, неподвижно и грозно стоял ровный квадрат индейских воинов, одетых в
блещущие золотом доспехи, такие же, какие были на Тааль, когда она
забирала пленников, и Никита почувствовал, как екнуло сердце. Наверное,
это и были профессионалы мбоа. Богоизбранные, с которыми предстояло
сражаться.
Еще одна группа воинов - в черных костюмах, под командованием
"первого меча империи" Сипактоналя - стояла на другом конце поля, а вся
площадь была окружена цепью этих бесстрастных гигантов, внушающих трепет,
страх и мрачное ощущение обреченности.
- Миккаотли, - сказал один из воинов, конвоирующих пленников,
отступил в сторону. - Кан мао.
- Площадь мертвых, - перевел лингвер, - ждет вас.
Сухов замешкался, и его подтолкнули копьем в спину. Пришлось
поторопиться. Они начали спускаться по пологому пандусу к центру площади.
- Интересно, где наш друг Уэтль? - проговорил Никита, ища взглядом
Тааль. Через секунду он нашел ее рядом с правителем сидящей на троне, как
и тлатоани. Троны стояли на возвышении на первой из ступеней, и рослые
индейцы держали над ними не то гигантские опахала, не то зонтики из
перьев.
Шум голосов стих, наступила поразительная тишина, совершенно не
свойственная поземным понятиям огромным толпам людей, в том числе и
стадионам. Сипактональ с даумя воинами покинул треугольник своих
подчиненных, остановился напротив пленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195