Мстиша, улыбнувшись в бороду, кивнул, соглашаясь.
Никита, встретив его взгляд, глубоко вздохнул, расправил плечи,
глянул мельком на филина, который с криком носился над ним и медленно
приблизился к странной крестообразной башне, косо нависавшей над скалами и
краем площадки у гроба Святогора. Сеточка свечения вокруг Посланника
засияла сильнее.
Такэде показалось, что где-то в недрах гор зародился низкий гул,
прокатился по скалам, выплескивая неистовый - но не слышимый ушами! -
грохот взрыва, и ушел в кости людей тонкой вибрацией, едва не прейратив их
в желе. Вселенная плавно поехала вправо-влево, потом вверх-вниз - и все
это за гранью человеческих чувств, воспринимавших мир вокруг неизменным.
Что-то поднималось из неведомых глубин в неизмеримые высоты,
сопровождаемое чудовищным грохотом и прекрасной музыкой - в полной тишине
и неподвижности горной страны. Засияло невыносимым пламенем - в полумраке
наступающей ночи. Лопнуло фонтаном боли и блаженства - при абсолютном
отсутствии каких-либо ощущений...
И когда Такэда готов был умереть от переполнявших душу
нечеловеческих, невыразимых никакими словами, чувств, башня над головой
Сухова дрогнула и начала вытягиваться вверх, вырастать, уходить в небо,
скрытое невесть откуда взявшимися облаками.
- Знич, Дажбог, Сварог, Хоре и Стрибог! - забормотал Рогдай,
заикаясь, отмахиваясь пальцем. - Помогите нам, помогите ему, помогите
всем...
- Финист! - с благоговением проговорил Мстиша, задирая голову и не
спуская глаз с башни.
- Меч Святогора!
- Что?! - ахнул Такэда. - Это - меч?!
Дрожали горы, ревел ветер, молнии рвали воздух, вонзались с шишака
рукояти меча в облака, а он все вытягивался и вытягивался из склона горы в
небо, пока не завис огромной наклонной колокольней над фигуркой человека в
коконе голубой светящейся паутины. Остановился. Что-то кричал Праселк,
прыгая по краю крышки гробницы, но его никто не слушал. Задрав головы, все
смотрели на исполинский, длиной в семьдесят с лишним метров, меч.
Никита тоже глядел вверх, на гигантскую крестообразную рукоять-крыж,
состоящую из огнива - поперечных дуг, черена - собственно ручки и яблока -
шаровидного навершия, смотрел задумчиво и строго. Ждал. А почувствовав
момент, протянул руку вперед - и меч, стремительно уменьшившись в
размерах, словно прыгнул ему в руку.
Все замерли, в том числе и Праселк, и даже его филин-оборотень
перестал летать и орать. Затем Праселк сиганул вниз с гробницы,
приземлился, как резиновый мяч, и поскакал по камням к мосту, через мост и
дальше по глыбам Дороги забвения.
- Ты можешь его достать, - негромко сказал Мстиша.
- Знаю, - спокойно сказал Никита, - но удару в спину не обучен.
Такэда подошел и, как завороженный, уставился на меч. За ним Рогдай.
И лишь князь глядел на Сухова, а не на клинок в его руке длиной в полтора
метра. Меч играл необыкновенным дымчатым блеском, сочетавшим одновременно
туманность и прозрачность, он плавился и горел, испарялся и твердел,
исчезал на неуловимое мгновение и появлялся вновь. Он жил!
Такэда почувствовал холодок страха и ощутил, как диморфант на нем,
закамуфлированный под кольчугу, поежился в ответ. Видимо, он знал, что
удара этого меча не выдержит.
- Уходим, - дотронулся до плеча Сухова Мстиша. - Пора, Посланник.
Тебя ждет Путь, меня - мои дела. Чем быстрее вы доберетесь до темпорала,
тем меньше шансов встретиться с ЧК.
Такэда, услышав знакомые термины, вопросительно уставился на князя,
удивленный его чисто русским произношением, не требующим перевода
лингвера. Оглянулся на Сухова.
- Что, прозрел наконец? - усмехнулся тот. - Знакомься: Данила,
камнерез, он же Мстиша Удалой-Спаситель, Великий князь Святой Руси, он же
Яросвет, маг, держатель хрона.
- Не всегда, - мягко возразил Мстиша. - Яросвет так же многомерен,
как и другие маги и демоны, а я всего лишь один из его альтернативных "я",
так сказать, полномочный представитель.
Яросветом я могу стать лишь в том случае, если соберу в себе все "я"
мага. Но поторопись, Посланник, я чую запах дьявола.
- Я тоже. - Никита оторвался от созерцания меча, сделал гибкое
движение кистью, отчего меч вычертил замысловатую фигуру перед ним. - Но,
во-первых, к мечу полагается щит или, по крайней мере, перевязь и ножны,
во-вторых, ты забыл о Посвящении, а в-третьих, мне хочется кое-что
проверить.
- К этому мечу не нужны перевязь и ножны, - сказал Мстиша. - А тем
более щит. Твое желание и есть ножны.
Сухов понял князя правильно, полузакрыл глаза, прислушался к чему-то,
и в то же мгновение меч оказался у него на поясе, в ножнах, сияющих
ртутно-серебристым блеском и висящих на такой же узорчатой перевязи.
- Ну вот, видишь?
- Годится. - Сухов выхватил меч из ножен, поупражняло я в
вытаскивании: зрителям казалось, что меч сам выскакивает из ножен ему в
руку и прыгает обратно. - Что ж, поглядим, что искал там господин Праселк.
Он воткнул меч в землю и... вознесся на вытянувшемся клинке на высоту
гробницы Святогора, спрыгнул на край крышки, где недавно плясал Праселк.
Прошелся по черной, крупнопористой поверхности площадью с футбольное поле,
прислушиваясь к ощущениям. И ему внезапно открылась истина: Святогор все
еще был там, внутри гигантского пенала, но богатырь не умер! Он спал.
Может быть, сон его и был вечным, однако смертью сон этот назвать было
нельзя, существовал мизерный шанс снять заклятие зла, принявшее в этом
мире форму абсолютной тюрьмы - гроба. "Пусть не сейчас, но я помогу тебе!"
- мысленно воззвал Никита к тому, кто покоился под миллионотонной плитой,
и услышал ответный пси-шепот: "Благодарю, витязь. Возьми мой меч, Финист,
колебатель пространств. Он твой". - "Я взял". - "Тогда тебе легко будет
проделать щель в крышке гроба - я тоже могу кое-что сделать для тебя".
"Может быть, я разрушу весь гроб?" - "Чтобы разрушить гроб-заклятие, надо
быть Люцифером. Даже моей силы не хватило бы, сомноженной с мощью меча".
Никита огляделся, подошел к углу плиты, примерился, взяв меч двумя
руками, и ударом наискосок - клинок меча превратился в широкое полотнище
прозрачно-стального пламени - снес угол плиты и часть ребер гробницы, так
что образовалось треугольное отверстие, в которое с гулким хлопком
ворвался воздух. Куски плиты и стен тяжело рухнули вниз. "Протяни в
отверстие меч и нагнись сам".
Никита сделал мечом на срезе ступеньки, стал на колени над отверстием
и, сунув туда острие меча, наклонился сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195