.. Вуккуба, Хранителя Книги Бездн.
Но тут же стерлись.
- Слабый, - кивнул гигант. - Все еще не для Пути.
- Ну, это мы посмотрим, - заносчиво бросил Никита. - Знаешь, что это
такое? - Танцор направил в грудь чужаку свою грозную "ножовку".
- Знаю. - В глазах предводителя "свиты" мелькнула насмешка; он
почему-то уже не боялся оружия в руках противника. - Не ошибись. Спесь и
гонор - не главные козыри в руках воина.
Никита хотел ответить презрительной фразой, но в лице чужака снова
проступили черты Хранителя, и сбитый с толку танцор прикусил язык.
Буркнул:
- Спасибо, учту...
Оглянулся, шагнув на язык "черепахи" - вход в главную камеру станции,
открывающей дверь в хроноскважину. Десять монстров - пять живых, во плоти
и крови, и пять полуживых, биомеханических, смотрели им вслед, и было в их
молчании жуткое обещание встречи.
Никита зябко передернул плечами, поманил Такэду. Показалось, кто-то
опять негромко рассмеялся за спиной, - хотя из патруля СС явно никто этого
не делал.
Коридор, идущий из головы "черепахи" через шею в ее чрево, осязаемо
материальный, по виду сделанный из грубо обработанных каменных блоков со
следами рубил, с орнаментом из буддистской символики (солнце - круг с
лучами, сложные завитки растения в виде хвоща) закончился у выпуклой
каменной двери с горельефом из драконов, кусающих себя за хвост. Никита
вдруг остановился, оглянувшись.
- Ты что?! - Такэда стремительно обернулся, вскидывая копье.
- Ничего. - Сухов посмотрел на тускло мерцавшую в руке "ножовку" и
отшвырнул ее прочь. - Это, наверное, был он...
- Кто? Зачем ты выбросил эту штуку? Они же ее боятся.
- Это всего-навсего муляж, копия. Ты был прав, Хранитель помогал нам.
Тот парень... в нем проскальзывали черты Вуккуба, а я думал - мерещится.
- Допустим, и я это заметил, хотя и не поверил. Но ведь "ножовка"
действовала.
Сухов болезненно усмехнулся.
- Эта "ножовка" - шиххиртх, арбалет одного из Великих игв, вернее,
копия шиххиртха, метателя игл-стрел с очень широким спектром
разрушительных свойств. Таких арбалетов во всем Веере всего четыре штуки.
Если бы у меня в руках оказался настоящих шиххиртх, я ничего не смог бы им
сделать: он не подпустил бы к себе никого, кроме мага. Хранитель просто
пустил охране станции пыль в глаза...
Такэда посмотрел вглубь коридора, похлопал Никиту по спине:
- Не переживай, у тебя все еще впереди. Главное, что они поверили.
Надеюсь, путь свободен?
Сухов вздохнул, качнул головой, освобождаясь от дум, и коснулся двери
пальцами. Раздался удар в гонг, на двери неторопливо вылепилась надпись на
русском и японском языках: "Добро пожаловать на лестницу Шаданакара".
Никита махнул рукой, приглашая друга за собой, несильно толкнул дверь, с
гулом ушедшую назад и в сторону, шагнул в проем. Такэда пожал плечами и
вошел следом.
Они оказались в тесном помещении в форме склепа, сложенного из
неровных, плохо отесанных каменных глыб. "Склеп" был заполнен светящимся,
слоистым, сиреневым туманом. В этом тумане глохли все звуки, а собственное
тело казалось желеобразным, полупрозрачным, колеблющимся.
- А ты сможешь им управлять? - спросил Такэда. Голос его был едва
слышен.
- Темпорал должен нас слышать, - ответил Никита таким же
невыразительным тихим голосом. - Особых навыков управления им не
требуется. Итак, внизу нас ждут. Я имею в виду раруггов: всех этих
"эсэсовцев", "чекистов", "црушников" и других прислужников Синклита
демонов. Понимаешь, о чем речь?
Такэда кивнул.
- А я еще действительно слаб, чтобы пройти Путь объединения, -
продолжал Сухов. - Мне нужен хотя бы год тренинга и концентрации
экстрарезерва. Вниз по лестнице Шаданакара мы не пойдем, пойдем вверх, в
будущее.
Такэда снова кивнул. Он знал, что темпорал соединяет Миры Веера таким
образом, что из "угла" в "угол" при движении "вниз" скважина идет по
перпендикуляру, то есть по кратчайшему пути, как бы по закручивающейся
спирали, к началу времени, а при движении вверх - по раскручивающейся, в
будущее.
- А если нас ждут и там?
- Они не всесильны и не могут перекрыть все выходы сразу.
А для ориентации у нас есть компас. - Никита показал на перстень
Такэды. - Когда-то я отказался от него, но теперь дай его мне, я знаю, как
им пользоваться. Мы сойдем с "лестницы", как только путь будет свободен, а
горизонт чист. Ты готов?
Такэда пристально вгляделся в лицо танцора, сиренево-голубое, с
черными глазами и губами, как у мертвеца.
- Ты не все мне сказал, Кит.
Сухов криво улыбнулся.
- Какой ты чувствительный, Оямыч. Да, я хочу сначала поискать Ксению.
Ты не возражаешь?
- Возражаю, - твердо сказал Толя. - Лучше бы ты подумал о маме.
Почему я вместо тебя должен давать ей телеграммы, что у нас все в порядке?
Ксения подождет. Потому что, во-первых, ты еще не в той кондиции, чтобы
сражаться на равных со "свитой", а тем более с "черными коммандос".
Во-вторых, ты... мы ничем ей не поможем, а наша гибель - не решение
проблемы. И, в-третьих, СС или те, у кого сейчас Ксения, сами найдут нас,
чтобы предложить обмен: жизнь Ксении на... твою. Это обыкновенный
этический стандарт, если его можно назвать этическим, вечной борьбы и зла.
Никита хотел было возразить, и в этот миг перстень, который он вертел
в руках, полыхнул кроваво-красной вспышкой.
- Они рядом, Кит, бежим! И если ты все-таки решишь по-своему - я за
тобой пойду, но с твоей стороны это будет предательством.
- Что? - Сухов изумленно вскинул брови.
Перстень мигнул дважды - пятиугольником и полумесяцем.
- Вперед! - рявкнул Толя. - Включай "лестницу", быстрее!
- Ладно, я с тобой потом поговорю, - угрожающе проговорил Никита. -
На этот раз я тебя послушаю, пойдем "вверх", но...
Перстень мигнул трижды - пятиугольником, квадратом, полумесяцем.
Сухов замолчал и заставил себя сосредоточиться. Тоскливо ныло сердце, и
хотелось проснуться в привычной обстановке.
Свет в камере-"склепе" погас. Наступившая тьма была живой,
бормочущей, шевелящейся, глядящей на людей тысячью глаз, желавшей им удачи
и смерти, победы и поражения и ждущей героев и жертв...
Они с гулом, свистом и грохотом неслись по тоннелю, стены которого
казались то каменными, то металлическими, стеклянными или огненно-дымными.
Неслись долго, час, два, сутки, неделю, а тоннель все разворачивался,
изгибаясь влево-вправо, вверх-вниз, и вел все дальше и дальше, в глубины
неизведанных пространств и времен. Хотя на самом деле он не имел измерений
длины, высоты и ширины, как и времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
Но тут же стерлись.
- Слабый, - кивнул гигант. - Все еще не для Пути.
- Ну, это мы посмотрим, - заносчиво бросил Никита. - Знаешь, что это
такое? - Танцор направил в грудь чужаку свою грозную "ножовку".
- Знаю. - В глазах предводителя "свиты" мелькнула насмешка; он
почему-то уже не боялся оружия в руках противника. - Не ошибись. Спесь и
гонор - не главные козыри в руках воина.
Никита хотел ответить презрительной фразой, но в лице чужака снова
проступили черты Хранителя, и сбитый с толку танцор прикусил язык.
Буркнул:
- Спасибо, учту...
Оглянулся, шагнув на язык "черепахи" - вход в главную камеру станции,
открывающей дверь в хроноскважину. Десять монстров - пять живых, во плоти
и крови, и пять полуживых, биомеханических, смотрели им вслед, и было в их
молчании жуткое обещание встречи.
Никита зябко передернул плечами, поманил Такэду. Показалось, кто-то
опять негромко рассмеялся за спиной, - хотя из патруля СС явно никто этого
не делал.
Коридор, идущий из головы "черепахи" через шею в ее чрево, осязаемо
материальный, по виду сделанный из грубо обработанных каменных блоков со
следами рубил, с орнаментом из буддистской символики (солнце - круг с
лучами, сложные завитки растения в виде хвоща) закончился у выпуклой
каменной двери с горельефом из драконов, кусающих себя за хвост. Никита
вдруг остановился, оглянувшись.
- Ты что?! - Такэда стремительно обернулся, вскидывая копье.
- Ничего. - Сухов посмотрел на тускло мерцавшую в руке "ножовку" и
отшвырнул ее прочь. - Это, наверное, был он...
- Кто? Зачем ты выбросил эту штуку? Они же ее боятся.
- Это всего-навсего муляж, копия. Ты был прав, Хранитель помогал нам.
Тот парень... в нем проскальзывали черты Вуккуба, а я думал - мерещится.
- Допустим, и я это заметил, хотя и не поверил. Но ведь "ножовка"
действовала.
Сухов болезненно усмехнулся.
- Эта "ножовка" - шиххиртх, арбалет одного из Великих игв, вернее,
копия шиххиртха, метателя игл-стрел с очень широким спектром
разрушительных свойств. Таких арбалетов во всем Веере всего четыре штуки.
Если бы у меня в руках оказался настоящих шиххиртх, я ничего не смог бы им
сделать: он не подпустил бы к себе никого, кроме мага. Хранитель просто
пустил охране станции пыль в глаза...
Такэда посмотрел вглубь коридора, похлопал Никиту по спине:
- Не переживай, у тебя все еще впереди. Главное, что они поверили.
Надеюсь, путь свободен?
Сухов вздохнул, качнул головой, освобождаясь от дум, и коснулся двери
пальцами. Раздался удар в гонг, на двери неторопливо вылепилась надпись на
русском и японском языках: "Добро пожаловать на лестницу Шаданакара".
Никита махнул рукой, приглашая друга за собой, несильно толкнул дверь, с
гулом ушедшую назад и в сторону, шагнул в проем. Такэда пожал плечами и
вошел следом.
Они оказались в тесном помещении в форме склепа, сложенного из
неровных, плохо отесанных каменных глыб. "Склеп" был заполнен светящимся,
слоистым, сиреневым туманом. В этом тумане глохли все звуки, а собственное
тело казалось желеобразным, полупрозрачным, колеблющимся.
- А ты сможешь им управлять? - спросил Такэда. Голос его был едва
слышен.
- Темпорал должен нас слышать, - ответил Никита таким же
невыразительным тихим голосом. - Особых навыков управления им не
требуется. Итак, внизу нас ждут. Я имею в виду раруггов: всех этих
"эсэсовцев", "чекистов", "црушников" и других прислужников Синклита
демонов. Понимаешь, о чем речь?
Такэда кивнул.
- А я еще действительно слаб, чтобы пройти Путь объединения, -
продолжал Сухов. - Мне нужен хотя бы год тренинга и концентрации
экстрарезерва. Вниз по лестнице Шаданакара мы не пойдем, пойдем вверх, в
будущее.
Такэда снова кивнул. Он знал, что темпорал соединяет Миры Веера таким
образом, что из "угла" в "угол" при движении "вниз" скважина идет по
перпендикуляру, то есть по кратчайшему пути, как бы по закручивающейся
спирали, к началу времени, а при движении вверх - по раскручивающейся, в
будущее.
- А если нас ждут и там?
- Они не всесильны и не могут перекрыть все выходы сразу.
А для ориентации у нас есть компас. - Никита показал на перстень
Такэды. - Когда-то я отказался от него, но теперь дай его мне, я знаю, как
им пользоваться. Мы сойдем с "лестницы", как только путь будет свободен, а
горизонт чист. Ты готов?
Такэда пристально вгляделся в лицо танцора, сиренево-голубое, с
черными глазами и губами, как у мертвеца.
- Ты не все мне сказал, Кит.
Сухов криво улыбнулся.
- Какой ты чувствительный, Оямыч. Да, я хочу сначала поискать Ксению.
Ты не возражаешь?
- Возражаю, - твердо сказал Толя. - Лучше бы ты подумал о маме.
Почему я вместо тебя должен давать ей телеграммы, что у нас все в порядке?
Ксения подождет. Потому что, во-первых, ты еще не в той кондиции, чтобы
сражаться на равных со "свитой", а тем более с "черными коммандос".
Во-вторых, ты... мы ничем ей не поможем, а наша гибель - не решение
проблемы. И, в-третьих, СС или те, у кого сейчас Ксения, сами найдут нас,
чтобы предложить обмен: жизнь Ксении на... твою. Это обыкновенный
этический стандарт, если его можно назвать этическим, вечной борьбы и зла.
Никита хотел было возразить, и в этот миг перстень, который он вертел
в руках, полыхнул кроваво-красной вспышкой.
- Они рядом, Кит, бежим! И если ты все-таки решишь по-своему - я за
тобой пойду, но с твоей стороны это будет предательством.
- Что? - Сухов изумленно вскинул брови.
Перстень мигнул дважды - пятиугольником и полумесяцем.
- Вперед! - рявкнул Толя. - Включай "лестницу", быстрее!
- Ладно, я с тобой потом поговорю, - угрожающе проговорил Никита. -
На этот раз я тебя послушаю, пойдем "вверх", но...
Перстень мигнул трижды - пятиугольником, квадратом, полумесяцем.
Сухов замолчал и заставил себя сосредоточиться. Тоскливо ныло сердце, и
хотелось проснуться в привычной обстановке.
Свет в камере-"склепе" погас. Наступившая тьма была живой,
бормочущей, шевелящейся, глядящей на людей тысячью глаз, желавшей им удачи
и смерти, победы и поражения и ждущей героев и жертв...
Они с гулом, свистом и грохотом неслись по тоннелю, стены которого
казались то каменными, то металлическими, стеклянными или огненно-дымными.
Неслись долго, час, два, сутки, неделю, а тоннель все разворачивался,
изгибаясь влево-вправо, вверх-вниз, и вел все дальше и дальше, в глубины
неизведанных пространств и времен. Хотя на самом деле он не имел измерений
длины, высоты и ширины, как и времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195