Завета. Подобно тому, как они давали себе имена
патриархов и пророков, так и выговор их подражал тому гнуса-
вому произношению нараспев, с которым и до сих пор читается
в синагогах еврейская библия. Каким образом возникла самая
манера такого чтения, - этот вопрос мы оставим в стороне. От-
части она может быть обусловлена вообще еврейским выговором,
отчасти же обоснована фонетическими особенностями деклами-
руемого несколько подавленным голосом нараспев речитатива.
Маловероятно, во всяком случае, предположение, что мотив этот
первоначально влиял лишь на немногих.
Вообще говоря, хотя при распространении какого-либо новооб-
разования в области психологии народов подражание и является
всюду содействующим фактором, - однако оно и не единствен-
ный фактор и не дает ответа по существу на вопрос, каким обра-
зом возникло то, чему подражают. Если поэтому подчеркивается
исключительно подражание как условие возникновения из-
вестного явления, то в основе этого всегда лежит, в целях объ-
яснения его генезиса, опять-таки предпосылка первоначального
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Теория подражания
изобретения; а так как изобретение исходит от индивидуума, то
и происхождение его считается индивидуальным. Слово <подра-
жание> представляет собою, поэтому, такое выражение, которое
всегда лишь несовершенно передаёт процессы, совместно дейст-
вующие при распространении какого-либо общественного явле-
ния. Когда один человек подражает другому, он заимствует у
него нечто готовое или заимствованное в свою очередь у других
людей или же изобретенное самим этим другим человеком. Но
последнее - исключительный случай, иногда действительно
имеющий место; в большинстве же случаев известное явление
возникает из постоянно переплетающихся друг с другом взаимо-
действий, в которых каждый и подражает, и одновременно слу-
жит образцом для подражания. Чтобы наглядно представить
себе этот процесс, присмотримся к тому случаю новообразований
в языке и их распространения, в котором возможно прямое, не-
посредственное наблюдение: возникновение и фиксация языка
жестов между живущими вместе глухонемыми детьми или же
между глухонемым и окружающими его людьми, владеющими
речью. Глухонемой выражает известное представление жестом,
который обыкновенно сразу бывает понятен другим людям, а они
в свою очередь, уже смотря по обстоятельствам, видоизменяют
его, дополняют или возражают на него другим жестом и т. д. В
таком случае возможно, конечно, что известный жест будет про-
извольно изобретен индивидуумом и затем перенят и усвоен
окружающими его. Но самое это усвоение было бы невозмож-
ным, если бы общее творчество, в котором подражание играет
роль лишь содействующего фактора, не служило при этом пер-
вичною основою. Взаимодействие индивидуумов, при котором
каждый оказывается одновременно и дающим и получающим,
никогда не могло бы возникнуть, если бы каждый индивидуум
не побуждался воздействующими на него раздражениями к
движениям, служащим естественным средством выражения его
представлений и аффектов. Поэтому я нахожу маловероятным
мнение Шухардта, что взаимодействие между индивидуумами и
обществом возможно вообще лишь путем подражания. Всякая
попытка объяснить такие общие образования из подражания
или, как желают Дельбрюк и Шухардт, из подражания единич-
ному примеру, данному индивидуумом, непременно ведет на деле
к психологически невозможным конструкциям. Поучительными
примерами в этом случае могут, как мне кажется, служить в
особенности явления смешения языков или влияния одного
языка на другой, - примерами, которые, казалось бы, прежде
всего, поскольку речь идёт об общих процессах в развитии язы-
ка, должны бы были навести на мысль о подражании. Ин-
тересное явление этого рода представляет собой, например, про-
никновение в румынский язык так называемой гармонии глас-
ных. Достоверно известно, что она заимствована из турецкого
языка, так как, вообще говоря, она чужда как романским, так и
индоевропейским языкам. В своих характерных для урало-
алтайской группы языков формах эта гармония гласных являет-
ся процессом прогрессивной звуковой ассимиляции: гласная од-
ного слога ассимилирует гласную следующего, напр., в турецком
неопределенном наклонении гласная корня слова ассимилирует
гласную суффикса: зеу-те1с, та-та^, ЬаЬ-таЬ и т. п. При ожив-
ленных, в особенности в прежнее время, сношениях между Тур-
цией и Румынией подобное влияние, в общем, вполне понятно.
Но что представляет собою этот процесс при ближайшем рас-
смотрении? Согласно теории подражания и распространения от
одного, служащего образцом, индивидуума, какой-нибудь влия-
тельный румын должен был бы усвоить себе эту особенность ту-
рецкого языка и затем найти себе многочисленных подражате-
лей среди своих соотечественников: таким образом, особенность
эта стала бы общим достоянием. Если даже сделать уступку и
согласиться с тем, что образцом в этом случае может служить не
один индивидуум, а несколько, теория подражания все-таки
осталась бы еще в силе. Но увеличение числа индивидуумом не
делает ее более вероятной и убедительной. Выводы из основан-
ных на фактах наблюдений над сношениями двух чуждых друг
другу по языку народов противоречат обеим гипотезам. Первое,
что мы наблюдаем, это тот факт, что большее или меньшее число
индивидуумов усваивает оба языка. Такие владеющие двумя
языками индивидуумы или вносят в родной язык слова, заим-
ствованные из чужого языка или же смешивают формы речи и
склонения и спряжения. Так выходцы из Пфальца в Пенсильва-
нии снабжают в простонародном диалекте английские слова не-
мецкими формами склонения и спряжения; таким же путем пе-
решла, несомненно, впервые турецкая гармония гласных в ру-
мынский язык через посредство румын, владевших обоими
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
языками. Если мы назовем этот процесс подражанием, то при-
дется сказать, что говорящий подражает в этом случае самому
себе. Но так как ясно, что подобное перенесение форм из одного
языка в другой совершается бессознательно, то весь этот процесс
вообще не имеет ничего общего с подражанием; суть дела здесь,
как и во многих других явлениях языка, в одном из тех процес-
сов психофизической ассимиляции, которые проявляются на
всех ступенях душевного развития.
Итак, подражание является лишь сопровождающим фактором
при взаимодействиях в человеческом обществе, иногда же, как в
последнем примере, оно бывает, в сущности, лишь неточным,
заимствованным из вульгарной психологии, описанием ассоциа-
тивного процесса, отличного от подражания в собственном смыс-
ле слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
патриархов и пророков, так и выговор их подражал тому гнуса-
вому произношению нараспев, с которым и до сих пор читается
в синагогах еврейская библия. Каким образом возникла самая
манера такого чтения, - этот вопрос мы оставим в стороне. От-
части она может быть обусловлена вообще еврейским выговором,
отчасти же обоснована фонетическими особенностями деклами-
руемого несколько подавленным голосом нараспев речитатива.
Маловероятно, во всяком случае, предположение, что мотив этот
первоначально влиял лишь на немногих.
Вообще говоря, хотя при распространении какого-либо новооб-
разования в области психологии народов подражание и является
всюду содействующим фактором, - однако оно и не единствен-
ный фактор и не дает ответа по существу на вопрос, каким обра-
зом возникло то, чему подражают. Если поэтому подчеркивается
исключительно подражание как условие возникновения из-
вестного явления, то в основе этого всегда лежит, в целях объ-
яснения его генезиса, опять-таки предпосылка первоначального
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Теория подражания
изобретения; а так как изобретение исходит от индивидуума, то
и происхождение его считается индивидуальным. Слово <подра-
жание> представляет собою, поэтому, такое выражение, которое
всегда лишь несовершенно передаёт процессы, совместно дейст-
вующие при распространении какого-либо общественного явле-
ния. Когда один человек подражает другому, он заимствует у
него нечто готовое или заимствованное в свою очередь у других
людей или же изобретенное самим этим другим человеком. Но
последнее - исключительный случай, иногда действительно
имеющий место; в большинстве же случаев известное явление
возникает из постоянно переплетающихся друг с другом взаимо-
действий, в которых каждый и подражает, и одновременно слу-
жит образцом для подражания. Чтобы наглядно представить
себе этот процесс, присмотримся к тому случаю новообразований
в языке и их распространения, в котором возможно прямое, не-
посредственное наблюдение: возникновение и фиксация языка
жестов между живущими вместе глухонемыми детьми или же
между глухонемым и окружающими его людьми, владеющими
речью. Глухонемой выражает известное представление жестом,
который обыкновенно сразу бывает понятен другим людям, а они
в свою очередь, уже смотря по обстоятельствам, видоизменяют
его, дополняют или возражают на него другим жестом и т. д. В
таком случае возможно, конечно, что известный жест будет про-
извольно изобретен индивидуумом и затем перенят и усвоен
окружающими его. Но самое это усвоение было бы невозмож-
ным, если бы общее творчество, в котором подражание играет
роль лишь содействующего фактора, не служило при этом пер-
вичною основою. Взаимодействие индивидуумов, при котором
каждый оказывается одновременно и дающим и получающим,
никогда не могло бы возникнуть, если бы каждый индивидуум
не побуждался воздействующими на него раздражениями к
движениям, служащим естественным средством выражения его
представлений и аффектов. Поэтому я нахожу маловероятным
мнение Шухардта, что взаимодействие между индивидуумами и
обществом возможно вообще лишь путем подражания. Всякая
попытка объяснить такие общие образования из подражания
или, как желают Дельбрюк и Шухардт, из подражания единич-
ному примеру, данному индивидуумом, непременно ведет на деле
к психологически невозможным конструкциям. Поучительными
примерами в этом случае могут, как мне кажется, служить в
особенности явления смешения языков или влияния одного
языка на другой, - примерами, которые, казалось бы, прежде
всего, поскольку речь идёт об общих процессах в развитии язы-
ка, должны бы были навести на мысль о подражании. Ин-
тересное явление этого рода представляет собой, например, про-
никновение в румынский язык так называемой гармонии глас-
ных. Достоверно известно, что она заимствована из турецкого
языка, так как, вообще говоря, она чужда как романским, так и
индоевропейским языкам. В своих характерных для урало-
алтайской группы языков формах эта гармония гласных являет-
ся процессом прогрессивной звуковой ассимиляции: гласная од-
ного слога ассимилирует гласную следующего, напр., в турецком
неопределенном наклонении гласная корня слова ассимилирует
гласную суффикса: зеу-те1с, та-та^, ЬаЬ-таЬ и т. п. При ожив-
ленных, в особенности в прежнее время, сношениях между Тур-
цией и Румынией подобное влияние, в общем, вполне понятно.
Но что представляет собою этот процесс при ближайшем рас-
смотрении? Согласно теории подражания и распространения от
одного, служащего образцом, индивидуума, какой-нибудь влия-
тельный румын должен был бы усвоить себе эту особенность ту-
рецкого языка и затем найти себе многочисленных подражате-
лей среди своих соотечественников: таким образом, особенность
эта стала бы общим достоянием. Если даже сделать уступку и
согласиться с тем, что образцом в этом случае может служить не
один индивидуум, а несколько, теория подражания все-таки
осталась бы еще в силе. Но увеличение числа индивидуумом не
делает ее более вероятной и убедительной. Выводы из основан-
ных на фактах наблюдений над сношениями двух чуждых друг
другу по языку народов противоречат обеим гипотезам. Первое,
что мы наблюдаем, это тот факт, что большее или меньшее число
индивидуумов усваивает оба языка. Такие владеющие двумя
языками индивидуумы или вносят в родной язык слова, заим-
ствованные из чужого языка или же смешивают формы речи и
склонения и спряжения. Так выходцы из Пфальца в Пенсильва-
нии снабжают в простонародном диалекте английские слова не-
мецкими формами склонения и спряжения; таким же путем пе-
решла, несомненно, впервые турецкая гармония гласных в ру-
мынский язык через посредство румын, владевших обоими
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
языками. Если мы назовем этот процесс подражанием, то при-
дется сказать, что говорящий подражает в этом случае самому
себе. Но так как ясно, что подобное перенесение форм из одного
языка в другой совершается бессознательно, то весь этот процесс
вообще не имеет ничего общего с подражанием; суть дела здесь,
как и во многих других явлениях языка, в одном из тех процес-
сов психофизической ассимиляции, которые проявляются на
всех ступенях душевного развития.
Итак, подражание является лишь сопровождающим фактором
при взаимодействиях в человеческом обществе, иногда же, как в
последнем примере, оно бывает, в сущности, лишь неточным,
заимствованным из вульгарной психологии, описанием ассоциа-
тивного процесса, отличного от подражания в собственном смыс-
ле слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95