Первые два из вышеприведен-
ных требований вполне соблюдены в приведенных для иллю-
страции такой связи звука и его значения примерах: число слу-
чаев не так велико, как в вариантах типа <папа и мама>, но все
еще достаточно для того, чтобы сделать неправдоподобным слу-
чайное совпадение, и примеры заимствованы, по большей части,
из языков, принадлежащих к различным лингвистическим се-
мействам. Нет равным образом и оснований допускать в данном
случае наличность условий, благоприятствующих заимствованию.
Выполнено точно также и третье условие: аналогичные моди-
фикации выражения - в которых усиление звука, удлинение
или равносильное им по эффекту удвоение его означает увеличе-
ние предмета, отдаления его или иногда числа, - неоднократно
встречаются нам в языке, в особенности в относительно перво-
бытных его формах. Многочисленные доказательства в пользу
этого мнения дал уже А. Ф. Потт, собрав в своем до сих пор не
утратившем значения сочинении об удвоении (1862 г.) значи-
тельное количество примеров из всевозможных языков. В особен-
ности характерные примеры сообщает Вестерман в своем словаре
и в грамматике языка того-негров в принадлежащей нам коло-
нии. Подобно большинству других наречий суданских племен,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
К вопросу о происхождении языка
язык того-негров^ располагает указательными частицами для
обозначения малых, средних и больших расстояний, причем от-
даленность выражается более низким, а близость более высоким
гласным звуком. Те же различия звуков наблюдаются и при обо-
значении качеств, свойств предмета: прилагательное с низким
тоном и долгой гласной обозначает большой предмет, прилага-
тельное с высоким тоном и короткой гласной - маленький. В
глаголе низкая гласная выражает пассивное состояние, высокая -
активное. Последний контраст наиболее устойчив и распростра-
нен: он наблюдается во всех суданских наречиях, наречиях
группы банту, во всех хамитских и в большей части семитиче-
ских языков. Можно ли все эти параллели считать делом слу-
чая? Конечно, история языка в собственном смысле этого слова
не может ответить на вопрос о происхождении этих аналогий
между языками, принадлежащими к различным лингвистиче-
ским семействам. Но если историк представит себе, что он спус-
тился с высот чистого сравнительного языковедения в детскую
комнату, в которой рассказываются в этот момент сказки, то
пожалуй, он признается в ошибочности своей гипотезы случая.
Он заметит, что в сказочных повествованиях о великанах и
страшных чудовищах или о карликах и дружественно располо-
женных эльфах, о больших, возбуждающих ужас, существах
рассказывается пониженным тоном, а о крошечных, принося-
щих счастье - повышенным; и в повествовании о страданиях и
скорбях сказочных героев голос становится более низким. Такие
изменения звука служат естественным средством выражения
контрастирующих чувствований, и хотя первобытные народы -
не дети, однако в языках их сохранились следы естественного
выражения чувствований все же в более живой форме, чем в
большинстве языков культурных народов.
Хотя в одном случае средством для выражения усиления по-
нятия служит удлинение гласной, в другом - удвоение или по-
вторение слова, однако обе эти формы выражения сродны между
собою: припомним хотя бы распространенную? в особенности в
романских языках, форму превосходной степени, полученную
путем повторения слова, например, а1^о аНо = очень высоко, или
' В1е(1псЬ УУе^егтапп, УУог^егЬисЬ Яег Е\уе-8ргасЬе, 1905, Е1п1е1-
^ип, 8. 15*. ОгаттайЬ Дег Е\уе-8ргасЬе, 8. 44 И. Срав. еще С. Ме1п-
Ьо?, 01е тоДете 8ргасЬ?ог8сЬип 1п А1п1са, 1910, 8. 75 И.
относящиеся к ранним стадиям развития языка удвоения слов
для повторяющихся, парных предметов или процессов. Можно,
конечно, сказать, что отношение между словом и его значением
в этом случае более наглядно. Однако приведенные выше звуко-
вые метафоры для выражения различной величины предметов и
расстояния их от нас во всяком случае не уступают в этом отно-
шении словообразованиям типа <папа, мама*. В обоих случаях
то, что должно было бы остаться недостоверным для нашей сте-
пени развития, которую нельзя смешивать с пониманием перво-
бытного человека, разъясняется благодаря несомненному отно-
шению к ясным, более очевидным и для нас явлениям подобного
же рода и на основании числа случаев. Мне кажется поэтому,
что и в данном случае возможно допустить вероятность подобно-
го объяснения, наряду с другими образованиями? по аналогии,
без всякого возражения допускаемыми нами для объяснения
известных звуковых изменений. Напротив, совершенно непри-
емлемым кажется мне аргумент Пауля: без достаточного истори-
ко-лингвистического исследования, которое во многих языках
немыслимо, ничего нельзя решить о значении подобных форм. С
этой точки зрения мы не могли бы признать звуковыми образа-
ми даже такие формы, как <Ье1?егп> (тявкать), <р1аррегп> (бол-
тать), <роИегп> (стучать) и мн. др., так как историко-лингвис-
тическое исследование приходит относительно них лишь к тем
выводам, что к известному времени они уже имеются налицо, но
о происхождении их обыкновенно ничего неизвестно. С вопросом
о том, будет ли известное звуковое образование как-либо <онома-
топоэтическим>, историко-лингвистическому исследованию вооб-
ще нечего делать. Равным образом безразлично для решения этого
вопроса, было ли известное слово ономатопоэтическим с самого
начала или стало таковым лишь в процессе развития речи. Из
истории мы в крайнем случае можем лишь почерпнуть, что в из-
вестных случаях слово по законам перехода звуков, которые, сами
по себе взятые, независимы от звукоподражаний и звуковых ме-
тафор, сделалось как бы ономатопоэтическим. Но, во-первых, это
может иметь место лишь в отдельном случае, а не аналогичным
образом и в одних и тех же классах понятий большого числа язы-
ков, относящихся к различным лингвистическим семействам: при
таком допущении мы неизбежно должны будем приписать слу-
чаю противоречащую всем правилам вероятности силу. В таком
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
случае мы действительно с равным правом могли бы допустить,
что слово <кукушка>, как утверждали некогда Лазарь Гейгер
и Макс Мюллер, не имеет ничего общего с звуками, изда-
ваемыми кукушкою. Во-вторых, условия в этом случае во вся-
ком отношении иные, даже противоположные тем, которые на-
блюдаются, например, при переходе гласных в немецком языке.
Такой, например, переход гласных, как <Ьшс1е, ЬапД, еЬипс1еп>,
и т. п. распространяется на далеко ле-
жащие друг от друга глагольные понятия, и помимо того, между
понятиями времени и соответствующими им формами перехода
гласных нигде нельзя найти другое аналогичное отношение зву-
ка и понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
ных требований вполне соблюдены в приведенных для иллю-
страции такой связи звука и его значения примерах: число слу-
чаев не так велико, как в вариантах типа <папа и мама>, но все
еще достаточно для того, чтобы сделать неправдоподобным слу-
чайное совпадение, и примеры заимствованы, по большей части,
из языков, принадлежащих к различным лингвистическим се-
мействам. Нет равным образом и оснований допускать в данном
случае наличность условий, благоприятствующих заимствованию.
Выполнено точно также и третье условие: аналогичные моди-
фикации выражения - в которых усиление звука, удлинение
или равносильное им по эффекту удвоение его означает увеличе-
ние предмета, отдаления его или иногда числа, - неоднократно
встречаются нам в языке, в особенности в относительно перво-
бытных его формах. Многочисленные доказательства в пользу
этого мнения дал уже А. Ф. Потт, собрав в своем до сих пор не
утратившем значения сочинении об удвоении (1862 г.) значи-
тельное количество примеров из всевозможных языков. В особен-
ности характерные примеры сообщает Вестерман в своем словаре
и в грамматике языка того-негров в принадлежащей нам коло-
нии. Подобно большинству других наречий суданских племен,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
К вопросу о происхождении языка
язык того-негров^ располагает указательными частицами для
обозначения малых, средних и больших расстояний, причем от-
даленность выражается более низким, а близость более высоким
гласным звуком. Те же различия звуков наблюдаются и при обо-
значении качеств, свойств предмета: прилагательное с низким
тоном и долгой гласной обозначает большой предмет, прилага-
тельное с высоким тоном и короткой гласной - маленький. В
глаголе низкая гласная выражает пассивное состояние, высокая -
активное. Последний контраст наиболее устойчив и распростра-
нен: он наблюдается во всех суданских наречиях, наречиях
группы банту, во всех хамитских и в большей части семитиче-
ских языков. Можно ли все эти параллели считать делом слу-
чая? Конечно, история языка в собственном смысле этого слова
не может ответить на вопрос о происхождении этих аналогий
между языками, принадлежащими к различным лингвистиче-
ским семействам. Но если историк представит себе, что он спус-
тился с высот чистого сравнительного языковедения в детскую
комнату, в которой рассказываются в этот момент сказки, то
пожалуй, он признается в ошибочности своей гипотезы случая.
Он заметит, что в сказочных повествованиях о великанах и
страшных чудовищах или о карликах и дружественно располо-
женных эльфах, о больших, возбуждающих ужас, существах
рассказывается пониженным тоном, а о крошечных, принося-
щих счастье - повышенным; и в повествовании о страданиях и
скорбях сказочных героев голос становится более низким. Такие
изменения звука служат естественным средством выражения
контрастирующих чувствований, и хотя первобытные народы -
не дети, однако в языках их сохранились следы естественного
выражения чувствований все же в более живой форме, чем в
большинстве языков культурных народов.
Хотя в одном случае средством для выражения усиления по-
нятия служит удлинение гласной, в другом - удвоение или по-
вторение слова, однако обе эти формы выражения сродны между
собою: припомним хотя бы распространенную? в особенности в
романских языках, форму превосходной степени, полученную
путем повторения слова, например, а1^о аНо = очень высоко, или
' В1е(1псЬ УУе^егтапп, УУог^егЬисЬ Яег Е\уе-8ргасЬе, 1905, Е1п1е1-
^ип, 8. 15*. ОгаттайЬ Дег Е\уе-8ргасЬе, 8. 44 И. Срав. еще С. Ме1п-
Ьо?, 01е тоДете 8ргасЬ?ог8сЬип 1п А1п1са, 1910, 8. 75 И.
относящиеся к ранним стадиям развития языка удвоения слов
для повторяющихся, парных предметов или процессов. Можно,
конечно, сказать, что отношение между словом и его значением
в этом случае более наглядно. Однако приведенные выше звуко-
вые метафоры для выражения различной величины предметов и
расстояния их от нас во всяком случае не уступают в этом отно-
шении словообразованиям типа <папа, мама*. В обоих случаях
то, что должно было бы остаться недостоверным для нашей сте-
пени развития, которую нельзя смешивать с пониманием перво-
бытного человека, разъясняется благодаря несомненному отно-
шению к ясным, более очевидным и для нас явлениям подобного
же рода и на основании числа случаев. Мне кажется поэтому,
что и в данном случае возможно допустить вероятность подобно-
го объяснения, наряду с другими образованиями? по аналогии,
без всякого возражения допускаемыми нами для объяснения
известных звуковых изменений. Напротив, совершенно непри-
емлемым кажется мне аргумент Пауля: без достаточного истори-
ко-лингвистического исследования, которое во многих языках
немыслимо, ничего нельзя решить о значении подобных форм. С
этой точки зрения мы не могли бы признать звуковыми образа-
ми даже такие формы, как <Ье1?егп> (тявкать), <р1аррегп> (бол-
тать), <роИегп> (стучать) и мн. др., так как историко-лингвис-
тическое исследование приходит относительно них лишь к тем
выводам, что к известному времени они уже имеются налицо, но
о происхождении их обыкновенно ничего неизвестно. С вопросом
о том, будет ли известное звуковое образование как-либо <онома-
топоэтическим>, историко-лингвистическому исследованию вооб-
ще нечего делать. Равным образом безразлично для решения этого
вопроса, было ли известное слово ономатопоэтическим с самого
начала или стало таковым лишь в процессе развития речи. Из
истории мы в крайнем случае можем лишь почерпнуть, что в из-
вестных случаях слово по законам перехода звуков, которые, сами
по себе взятые, независимы от звукоподражаний и звуковых ме-
тафор, сделалось как бы ономатопоэтическим. Но, во-первых, это
может иметь место лишь в отдельном случае, а не аналогичным
образом и в одних и тех же классах понятий большого числа язы-
ков, относящихся к различным лингвистическим семействам: при
таком допущении мы неизбежно должны будем приписать слу-
чаю противоречащую всем правилам вероятности силу. В таком
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
случае мы действительно с равным правом могли бы допустить,
что слово <кукушка>, как утверждали некогда Лазарь Гейгер
и Макс Мюллер, не имеет ничего общего с звуками, изда-
ваемыми кукушкою. Во-вторых, условия в этом случае во вся-
ком отношении иные, даже противоположные тем, которые на-
блюдаются, например, при переходе гласных в немецком языке.
Такой, например, переход гласных, как <Ьшс1е, ЬапД, еЬипс1еп>,
и т. п. распространяется на далеко ле-
жащие друг от друга глагольные понятия, и помимо того, между
понятиями времени и соответствующими им формами перехода
гласных нигде нельзя найти другое аналогичное отношение зву-
ка и понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95