страх якобы так силен,
что он превозмогает все рассуждения и привязанности. М" Вои-
й11 (стр. 24) рассматривает даже случай паники (правда, не
военной), как пример указанного им повышения аффекта благо-
даря заразительности (рптагу 1пс1ис11оп). Однако это рациона-
листическое объяснение здесь совершенно неправильно. Нам
нужно объяснить, почему страх так силен. Размеры опасности не
могут быть причиной этого, так как та же самая армия, которая
охвачена теперь страхом, может смело устоять против таких и
еще больших опасностей; и для сущности паники характерно,
что она не стоит ни в каком отношении к грозящей опасности,
она часто возникает по ничтожным поводам. Когда индивид в
паническом ужасе заботится только о самом себе, то это свиде-
тельствует о том, что у него перестали существовать аффек-
тивные привязанности, уменьшавшие для него до этого времени
размеры опасностей. Так как он противостоит теперь опасности
сам, один, отдельно от всех, то, разумеется, он ее преувеличи-
вает. Следовательно, дело обстоит так, что панический страх
предполагает ослабление либидинозной структуры массы и яв-
ляется правильной реакцией на это ослабление, а не наоборот,
что либидинозные привязанности массы якобы разрушились от
страха перед опасностью.
Эти замечания отнюдь не противоречат утверждению, что страх при-
нимает в массе чудовищные размеры благодаря индукции (зарази-
тельности). Интерпретация МЇ Пои^а11'а очень верна для тех случаев,
когда опасность реально велика, и когда в массе не существует силь-
ных эмоциональных привязанностей. Эти условия осуществляются в
том случае, если, например, в театре или в цирке вспыхнет пожар.
Поучительным и пригодным для наших целей случаем является вы-
шеупомянутый случай паники в армии, когда опасность не превышает
обычных размеров, часто повторявшихся и не вызывавших паники.
Не следует думать, что слово <паника> употребляется в строго и точно
определенных случаях. В одних случаях им обозначается всякий мас-
совый страх, в других - страх одного человека, если страх этот без-
Дее искусственные массы: церковь и войско
граничен; часто этот термин сохраняется и в том случае, если вспыш-
ка страха не оправдывается вызвавшим его поводом. Если мы возьмем
слово <паника> в смысле массового страха, то мы сможем провести
далеко идущую аналогию. Страх индивида вызывается либо величи-
ной опасности, либо уничтожением эмоциональных привязанностей
(ЫЫДоЬеве^гип^еп); последний случай является примером невротиче-
ского страха (см. лекции по введению в психоанализ, 25-я лекция.
Психолог, и психоаналит. Библиотека, Гос. Издат. Москва-Петроград
1922). Так же возникает и паника, благодаря повышению грозящей
всем опасности или благодаря исчезновению объединяющих массу
эмоциональных привязанностей, и этот последний момент аналогичен
невротическому страху. (Ср. содержательную, несколько фантасти-
ческую статью Ве1а V. Ре15геЬу: Рап1Ь ипс1 Рап]ютр1ех, <1тао>, VI,
1920.)
Если описывать панику (как это делает М* Во'аеа11, 1. с.), как одно
из самых ярких проявлений <^гоир пипсТа*, то получается парадокс:
массовая душа в одном из своих поразительнейших проявлений сама
себя упраздняет. Нет никакого сомнения в том, что паника означает
разложение массы; ее следствием является уничтожение всякой общ-
ности, существовавшей раньше между индивидами, составлявшими
массу.
Типический повод для возникновения паники очень похож на
то, как он изображен в пародии Мев^гоу'а на драму НеЬЬеГя об
Юдифи и Олоферне. Там воин кричит: <Полководец потерял го-
лову>, и после этого все ассирияне обращаются в бегство. Утрата
вождя в каком-либо смысле, разочарование в нем вызывают па-
нику, хотя бы опасность не увеличилась. С исчезновением при-
вязанности к вождю, как правило, исчезают и взаимные привя-
занности индивидов, составляющих массу. Масса разлетается
прахом, как батавская слезка, у которой отломали кончик.
Разложение религиозной массы наблюдать не так легко. Не-
давно мне попался английский роман из католической жизни,
рекомендуемый лондонским епископом, под заглавием: <ЛУЬеп 11:
^а5 Даг^>. Роман этот изображает искусно и, на мой взгляд, пра-
вильно возможность такого разложения религиозной массы и его
последствия. Действие в романе происходит якобы в настоящее
время: образовался заговор лиц, враждебных Христу и учению
Христа. Заговорщикам удалось найти в Иерусалиме гробницу; в
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я.
надписи на этой гробнице Иосиф Аримафейский признается
он из благоговения тайно унес тело Христа из гроба на трет:
день после его погребения и похоронил его здесь. Этим была^
уничтожена вера в воскресение Христа и в его божественное на-
чало. Следствием этого археологического открытия является пот-
рясение европейской культуры и чрезвычайный рост насилия и
преступлений. Этот рост преступлений прекращается лишь после
того, как был разоблачен заговор фальсификаторов. При предпо-
лагаемом здесь разложении религиозной массы на первый план
выступает не страх (для которого нет повода), а эгоистические и
враждебные импульсы против других лиц. Эти импульсы не
могли проявиться раньше благодаря любви, которую питает
Христос в одинаковой мере ко всем^. Но вне этой привязанности
стоят и во время царства Христа те индивиды, которые не при-
надлежат к верующей общине, которые не любят Христа, и ко-
торых он не любит; поэтому религия - хотя бы она и называ-
лась религией любви - должна быть жестока и немилосердна к
тем, кто к ней не принадлежит. В основе каждая религия яв-
ляется такой религией любви для всех тех, кого она объединяет;
и каждой религии свойственна жестокость и нетерпимость ко
всем тем, кто не является ее последователем. Поэтому не надо
делать злобных упреков верующим, как бы это ни было тяжело
каждому в отдельности. Неверующим и индифферентным в этом
пункте психологически гораздо легче. Если эта нетерпимость не
проявляется в настоящее время столь грубо и столь жестоко, как
в прежние века, то из этого едва ли можно сделать вывод о
смягчении человеческих нравов. Скорее всего причину этого сле-
дует искать в непреложном ослаблении религиозных чувств и
зависящих от них либидинозных привязанностей. Если место
религиозной массы займет другая масса (в настоящее время это
как будто удается социалистической массе), то результатом будет
та же самая нетерпимость к вне стоящим, как и во времена ре-
Ср. объяснение подобных же феноменов после исчезновения авто-
ритета родины у Р. \Уе(1ет'а. <В1е уа1ег1озе СгеаеИасЬай>, \У1еп, Ап-
геп^гиЬег - Уег1а, 1919.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
что он превозмогает все рассуждения и привязанности. М" Вои-
й11 (стр. 24) рассматривает даже случай паники (правда, не
военной), как пример указанного им повышения аффекта благо-
даря заразительности (рптагу 1пс1ис11оп). Однако это рациона-
листическое объяснение здесь совершенно неправильно. Нам
нужно объяснить, почему страх так силен. Размеры опасности не
могут быть причиной этого, так как та же самая армия, которая
охвачена теперь страхом, может смело устоять против таких и
еще больших опасностей; и для сущности паники характерно,
что она не стоит ни в каком отношении к грозящей опасности,
она часто возникает по ничтожным поводам. Когда индивид в
паническом ужасе заботится только о самом себе, то это свиде-
тельствует о том, что у него перестали существовать аффек-
тивные привязанности, уменьшавшие для него до этого времени
размеры опасностей. Так как он противостоит теперь опасности
сам, один, отдельно от всех, то, разумеется, он ее преувеличи-
вает. Следовательно, дело обстоит так, что панический страх
предполагает ослабление либидинозной структуры массы и яв-
ляется правильной реакцией на это ослабление, а не наоборот,
что либидинозные привязанности массы якобы разрушились от
страха перед опасностью.
Эти замечания отнюдь не противоречат утверждению, что страх при-
нимает в массе чудовищные размеры благодаря индукции (зарази-
тельности). Интерпретация МЇ Пои^а11'а очень верна для тех случаев,
когда опасность реально велика, и когда в массе не существует силь-
ных эмоциональных привязанностей. Эти условия осуществляются в
том случае, если, например, в театре или в цирке вспыхнет пожар.
Поучительным и пригодным для наших целей случаем является вы-
шеупомянутый случай паники в армии, когда опасность не превышает
обычных размеров, часто повторявшихся и не вызывавших паники.
Не следует думать, что слово <паника> употребляется в строго и точно
определенных случаях. В одних случаях им обозначается всякий мас-
совый страх, в других - страх одного человека, если страх этот без-
Дее искусственные массы: церковь и войско
граничен; часто этот термин сохраняется и в том случае, если вспыш-
ка страха не оправдывается вызвавшим его поводом. Если мы возьмем
слово <паника> в смысле массового страха, то мы сможем провести
далеко идущую аналогию. Страх индивида вызывается либо величи-
ной опасности, либо уничтожением эмоциональных привязанностей
(ЫЫДоЬеве^гип^еп); последний случай является примером невротиче-
ского страха (см. лекции по введению в психоанализ, 25-я лекция.
Психолог, и психоаналит. Библиотека, Гос. Издат. Москва-Петроград
1922). Так же возникает и паника, благодаря повышению грозящей
всем опасности или благодаря исчезновению объединяющих массу
эмоциональных привязанностей, и этот последний момент аналогичен
невротическому страху. (Ср. содержательную, несколько фантасти-
ческую статью Ве1а V. Ре15геЬу: Рап1Ь ипс1 Рап]ютр1ех, <1тао>, VI,
1920.)
Если описывать панику (как это делает М* Во'аеа11, 1. с.), как одно
из самых ярких проявлений <^гоир пипсТа*, то получается парадокс:
массовая душа в одном из своих поразительнейших проявлений сама
себя упраздняет. Нет никакого сомнения в том, что паника означает
разложение массы; ее следствием является уничтожение всякой общ-
ности, существовавшей раньше между индивидами, составлявшими
массу.
Типический повод для возникновения паники очень похож на
то, как он изображен в пародии Мев^гоу'а на драму НеЬЬеГя об
Юдифи и Олоферне. Там воин кричит: <Полководец потерял го-
лову>, и после этого все ассирияне обращаются в бегство. Утрата
вождя в каком-либо смысле, разочарование в нем вызывают па-
нику, хотя бы опасность не увеличилась. С исчезновением при-
вязанности к вождю, как правило, исчезают и взаимные привя-
занности индивидов, составляющих массу. Масса разлетается
прахом, как батавская слезка, у которой отломали кончик.
Разложение религиозной массы наблюдать не так легко. Не-
давно мне попался английский роман из католической жизни,
рекомендуемый лондонским епископом, под заглавием: <ЛУЬеп 11:
^а5 Даг^>. Роман этот изображает искусно и, на мой взгляд, пра-
вильно возможность такого разложения религиозной массы и его
последствия. Действие в романе происходит якобы в настоящее
время: образовался заговор лиц, враждебных Христу и учению
Христа. Заговорщикам удалось найти в Иерусалиме гробницу; в
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я.
надписи на этой гробнице Иосиф Аримафейский признается
он из благоговения тайно унес тело Христа из гроба на трет:
день после его погребения и похоронил его здесь. Этим была^
уничтожена вера в воскресение Христа и в его божественное на-
чало. Следствием этого археологического открытия является пот-
рясение европейской культуры и чрезвычайный рост насилия и
преступлений. Этот рост преступлений прекращается лишь после
того, как был разоблачен заговор фальсификаторов. При предпо-
лагаемом здесь разложении религиозной массы на первый план
выступает не страх (для которого нет повода), а эгоистические и
враждебные импульсы против других лиц. Эти импульсы не
могли проявиться раньше благодаря любви, которую питает
Христос в одинаковой мере ко всем^. Но вне этой привязанности
стоят и во время царства Христа те индивиды, которые не при-
надлежат к верующей общине, которые не любят Христа, и ко-
торых он не любит; поэтому религия - хотя бы она и называ-
лась религией любви - должна быть жестока и немилосердна к
тем, кто к ней не принадлежит. В основе каждая религия яв-
ляется такой религией любви для всех тех, кого она объединяет;
и каждой религии свойственна жестокость и нетерпимость ко
всем тем, кто не является ее последователем. Поэтому не надо
делать злобных упреков верующим, как бы это ни было тяжело
каждому в отдельности. Неверующим и индифферентным в этом
пункте психологически гораздо легче. Если эта нетерпимость не
проявляется в настоящее время столь грубо и столь жестоко, как
в прежние века, то из этого едва ли можно сделать вывод о
смягчении человеческих нравов. Скорее всего причину этого сле-
дует искать в непреложном ослаблении религиозных чувств и
зависящих от них либидинозных привязанностей. Если место
религиозной массы займет другая масса (в настоящее время это
как будто удается социалистической массе), то результатом будет
та же самая нетерпимость к вне стоящим, как и во времена ре-
Ср. объяснение подобных же феноменов после исчезновения авто-
ритета родины у Р. \Уе(1ет'а. <В1е уа1ег1озе СгеаеИасЬай>, \У1еп, Ап-
геп^гиЬег - Уег1а, 1919.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95