Глаза
его расширились, искорки сверкнули в его зрачках. Он протянул руку, чтобы
коснуться ее, но в последний момент отвел ее.
- Что это такое?
- Просто стекло и камни, сплавившиеся вместе. Но... прошлой ночью,
как раз перед вашим приходом... эта вещи сделала нечто чудесное, нечто
такое, что я не могу объяснить.
Она рассказала ему про Джулию Кастильо и понимание ими друг друга при
разговоре на своих языках, когда их соединяло стеклянное кольцо. Он сидел,
молча слушая.
- Бет сказала, что это волшебная вещь. Об этом я судить не могу, но
знаю, что эта вещь довольно странная. Видеть, как она подхватывает биение
моего сердца... А как она светится... Не знаю, что это такое, но я
наверняка не выкину ее, будьте уверены.
- Венец, - мягко сказал он, - я слышал, как Бет сказала, что это
может быть венец. Похоже на тиару, правда?
- Пожалуй, да. Хотя и не на такую тиару, какие выставлялись в витрине
"Тиффани". Я имею в виду... она вся изогнута и выглядит колдовской. Я
помню, как хотела сдаться. Хотела умереть. И когда я нашла ее, она
заставила меня думать, что... Я не знаю, думаю, что это глупо.
- Продолжайте, - настаивал он.
- Она заставила меня подумать о песке, - сказала ему Сестра. - Песок,
наверное, самая бесполезная вещь на свете, но вот посмотрите, во что может
превратиться песок в правильных руках.
Она провела пальцем по бархатистой поверхности стекла.
- Даже самая бесполезная вещь может стать прекрасной, - сказала она.
- Она лишь требует правильного подхода. Но созерцание этой прекрасной вещи
и держание ее в руках заставляет меня думать, что я не такая бесполезная.
Она заставляет меня оторвать от пола свою задницу и жить. Я раньше была
тронутой, но после того, как нашла эту вещь... Я перестала быть
ненормальной. Может быть, часть меня все еще ненормальна, я не знаю, но
мне хочется верить, что не вся еще красота в мире умерла. Мне хочется
верить, что красоту можно спасти.
- В последние дни я не так уж много видел красивого, - ответил он, -
кроме этой вещи. Вы правы. Это очень, очень красивый кусок утиля, - он
смутно улыбнулся. - Или венца. Или всего того, во что вы собираетесь
верить.
Сестра кивнула и стала вглядываться в глубину стеклянного кольца. Под
слоем стекла нити драгоценных металлов горели как бенгальские огни. Биение
света в глубоком светло-коричневом топазе привлекло ее внимание; она
чувствовала, что Дойл Хэлланд смотрит на нее, слышала потрескивание огня и
порывы ветра снаружи, но светло-коричневый топаз и его гипнотизирующий
ритм, такой плавный, такой устойчивый, заслонили от нее все. О, подумала
она. Кто ты? Кто ты? Кто ты?
Она заморгала от неожиданности.
Больше она не держала стеклянное кольцо.
И больше не сидела у огня в доме в Нью-Джерси.
Ветер кружил вокруг нее, и она чувствовала запах сухой, сморщившейся
земли и... чего-то еще. Что это было?
Да. Она теперь поняла. Это запах горелой кукурузы.
Она стояла на обширной, плоской равнине, а небо над ней было
закрученной массой грязно-серых облаков, сквозь которую выскакивали
бело-голубые пики молний. Обугленные кукурузные стебли лежали у ее ног, и
единственное, что выделялось среди этого страшного пустыря, был круглый
куполообразный холм в сотне ярдов от нее, похожий на могилу.
Я сплю, подумала она. На самом деле я сижу в Нью-Джерси. Это сонное
видение, картина в моем мозгу, вот и все. Я могу проснуться, когда захочу,
и опять буду в Нью-Джерси.
Она посмотрела на странный холм и заинтересовалась, насколько далеко
она может раздвинуть границы своего сна. Если сделать шаг, подумала она,
распадется ли эта картина на кусочки, как кадры в кино? Она решила
выяснить и сделать один шаг. Сонное видение не распалось. Если это сон,
сказала она себе, тогда, Господи помоги, я иду во сне где-то далеко от
Нью-Джерси, потому что я чувствую этот ветер на своем лице!
Она прошла по сухой земле и кукурузе к холму, но пыль при этом не
заклубилась у нее под ногами, и у нее было ощущение, что она плывет над
пейзажем как дух, а не взаправду идет, хотя и знала, что идет ногами.
Когда она приблизилась к холму, то увидела, что это куча из земли, тысяч
обгоревших стеблей кукурузы, кусков дерева и цементных блоков,
спрессованная вся в единое целое. Неподалеку был перекрученный железный
предмет, который мог быть когда-то автомобилем, а другой лежал в
десяти-пятнадцати ярдах от первого. Другие куски железа, дерева и обломки
были разбросаны вокруг; тут лежал патрубок бензонасоса, там обгоревшая
крышка чемодана. Обрывки одежды, одежды малыша, валялись тут же. Сестра
прошла - прошла во сне, подумала она, - мимо колеса от фургона, наполовину
погрузившегося в землю, и тут нашла остатки от вывески, на которой
сохранились различимые буквы "П...О...У".
Она остановилась в ярдах двадцати от похожего на могилу холма.
Забавная вещь - видеть сны, подумала она. Мне бы лучше видеть во сне
толстый бифштекс и фруктовое мороженое.
Сестра огляделась по сторонам, но ничего кроме опустошения не
увидела.
Но нет. Что-то на земле привлекло ее взгляд, какая-то маленькая
фигура, и она пошла к ней. Кукла, поняла она, когда подошла поближе.
Кукла, у которой сохранился лишь клок шерсти, приклеенной к телу, с двумя
пластмассовыми глазами с маленькими черными зрачками, которые, знала
Сестра, будут двигаться, если ее поднимать. Она встала над куклой. Вещь
была ей чем-то знакома, и она подумала о своей умершей дочери,
усаживающейся перед телевизором, закрывая его собой. Повторный показ
старого сериала для детей, называвшегося "Улица Сезам", были ее любимыми
телепередачами.
И Сестра вспомнила, как ребенок показывал на экран, восторженно
крича: "Пирожковый Обжора!"
Пирожковый Обжора. Это именно он лежал сейчас у ее ног.
Что-то в этой кукле здесь, на этой опустошенной земле, затронуло
струну страшной печали в сердце Сестры. Где теперь этот ребенок, которому
принадлежала эта кукла? Унесен ураганом? Или засыпан и лежит мертвым под
землей?
Она нагнулась, чтобы подобрать куклу Пирожковый Обжора. И ее руки
прошли сквозь нее, как будто она или это видение были из дыма.
Это - сон, подумала Сестра. Это ненастоящее! Это - мираж в моем
сознании, и я иду по нему во сне.
Она отступила от куклы. Это было самым замечательным из всего, что
сохранилось, если только ребенок, потерявший ее, когда-нибудь придет сюда
обратно.
Сестра только зажмурила глаза. Теперь я хочу вернуться, подумала она.
Я хочу вернуться туда, где была, подальше отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260
его расширились, искорки сверкнули в его зрачках. Он протянул руку, чтобы
коснуться ее, но в последний момент отвел ее.
- Что это такое?
- Просто стекло и камни, сплавившиеся вместе. Но... прошлой ночью,
как раз перед вашим приходом... эта вещи сделала нечто чудесное, нечто
такое, что я не могу объяснить.
Она рассказала ему про Джулию Кастильо и понимание ими друг друга при
разговоре на своих языках, когда их соединяло стеклянное кольцо. Он сидел,
молча слушая.
- Бет сказала, что это волшебная вещь. Об этом я судить не могу, но
знаю, что эта вещь довольно странная. Видеть, как она подхватывает биение
моего сердца... А как она светится... Не знаю, что это такое, но я
наверняка не выкину ее, будьте уверены.
- Венец, - мягко сказал он, - я слышал, как Бет сказала, что это
может быть венец. Похоже на тиару, правда?
- Пожалуй, да. Хотя и не на такую тиару, какие выставлялись в витрине
"Тиффани". Я имею в виду... она вся изогнута и выглядит колдовской. Я
помню, как хотела сдаться. Хотела умереть. И когда я нашла ее, она
заставила меня думать, что... Я не знаю, думаю, что это глупо.
- Продолжайте, - настаивал он.
- Она заставила меня подумать о песке, - сказала ему Сестра. - Песок,
наверное, самая бесполезная вещь на свете, но вот посмотрите, во что может
превратиться песок в правильных руках.
Она провела пальцем по бархатистой поверхности стекла.
- Даже самая бесполезная вещь может стать прекрасной, - сказала она.
- Она лишь требует правильного подхода. Но созерцание этой прекрасной вещи
и держание ее в руках заставляет меня думать, что я не такая бесполезная.
Она заставляет меня оторвать от пола свою задницу и жить. Я раньше была
тронутой, но после того, как нашла эту вещь... Я перестала быть
ненормальной. Может быть, часть меня все еще ненормальна, я не знаю, но
мне хочется верить, что не вся еще красота в мире умерла. Мне хочется
верить, что красоту можно спасти.
- В последние дни я не так уж много видел красивого, - ответил он, -
кроме этой вещи. Вы правы. Это очень, очень красивый кусок утиля, - он
смутно улыбнулся. - Или венца. Или всего того, во что вы собираетесь
верить.
Сестра кивнула и стала вглядываться в глубину стеклянного кольца. Под
слоем стекла нити драгоценных металлов горели как бенгальские огни. Биение
света в глубоком светло-коричневом топазе привлекло ее внимание; она
чувствовала, что Дойл Хэлланд смотрит на нее, слышала потрескивание огня и
порывы ветра снаружи, но светло-коричневый топаз и его гипнотизирующий
ритм, такой плавный, такой устойчивый, заслонили от нее все. О, подумала
она. Кто ты? Кто ты? Кто ты?
Она заморгала от неожиданности.
Больше она не держала стеклянное кольцо.
И больше не сидела у огня в доме в Нью-Джерси.
Ветер кружил вокруг нее, и она чувствовала запах сухой, сморщившейся
земли и... чего-то еще. Что это было?
Да. Она теперь поняла. Это запах горелой кукурузы.
Она стояла на обширной, плоской равнине, а небо над ней было
закрученной массой грязно-серых облаков, сквозь которую выскакивали
бело-голубые пики молний. Обугленные кукурузные стебли лежали у ее ног, и
единственное, что выделялось среди этого страшного пустыря, был круглый
куполообразный холм в сотне ярдов от нее, похожий на могилу.
Я сплю, подумала она. На самом деле я сижу в Нью-Джерси. Это сонное
видение, картина в моем мозгу, вот и все. Я могу проснуться, когда захочу,
и опять буду в Нью-Джерси.
Она посмотрела на странный холм и заинтересовалась, насколько далеко
она может раздвинуть границы своего сна. Если сделать шаг, подумала она,
распадется ли эта картина на кусочки, как кадры в кино? Она решила
выяснить и сделать один шаг. Сонное видение не распалось. Если это сон,
сказала она себе, тогда, Господи помоги, я иду во сне где-то далеко от
Нью-Джерси, потому что я чувствую этот ветер на своем лице!
Она прошла по сухой земле и кукурузе к холму, но пыль при этом не
заклубилась у нее под ногами, и у нее было ощущение, что она плывет над
пейзажем как дух, а не взаправду идет, хотя и знала, что идет ногами.
Когда она приблизилась к холму, то увидела, что это куча из земли, тысяч
обгоревших стеблей кукурузы, кусков дерева и цементных блоков,
спрессованная вся в единое целое. Неподалеку был перекрученный железный
предмет, который мог быть когда-то автомобилем, а другой лежал в
десяти-пятнадцати ярдах от первого. Другие куски железа, дерева и обломки
были разбросаны вокруг; тут лежал патрубок бензонасоса, там обгоревшая
крышка чемодана. Обрывки одежды, одежды малыша, валялись тут же. Сестра
прошла - прошла во сне, подумала она, - мимо колеса от фургона, наполовину
погрузившегося в землю, и тут нашла остатки от вывески, на которой
сохранились различимые буквы "П...О...У".
Она остановилась в ярдах двадцати от похожего на могилу холма.
Забавная вещь - видеть сны, подумала она. Мне бы лучше видеть во сне
толстый бифштекс и фруктовое мороженое.
Сестра огляделась по сторонам, но ничего кроме опустошения не
увидела.
Но нет. Что-то на земле привлекло ее взгляд, какая-то маленькая
фигура, и она пошла к ней. Кукла, поняла она, когда подошла поближе.
Кукла, у которой сохранился лишь клок шерсти, приклеенной к телу, с двумя
пластмассовыми глазами с маленькими черными зрачками, которые, знала
Сестра, будут двигаться, если ее поднимать. Она встала над куклой. Вещь
была ей чем-то знакома, и она подумала о своей умершей дочери,
усаживающейся перед телевизором, закрывая его собой. Повторный показ
старого сериала для детей, называвшегося "Улица Сезам", были ее любимыми
телепередачами.
И Сестра вспомнила, как ребенок показывал на экран, восторженно
крича: "Пирожковый Обжора!"
Пирожковый Обжора. Это именно он лежал сейчас у ее ног.
Что-то в этой кукле здесь, на этой опустошенной земле, затронуло
струну страшной печали в сердце Сестры. Где теперь этот ребенок, которому
принадлежала эта кукла? Унесен ураганом? Или засыпан и лежит мертвым под
землей?
Она нагнулась, чтобы подобрать куклу Пирожковый Обжора. И ее руки
прошли сквозь нее, как будто она или это видение были из дыма.
Это - сон, подумала Сестра. Это ненастоящее! Это - мираж в моем
сознании, и я иду по нему во сне.
Она отступила от куклы. Это было самым замечательным из всего, что
сохранилось, если только ребенок, потерявший ее, когда-нибудь придет сюда
обратно.
Сестра только зажмурила глаза. Теперь я хочу вернуться, подумала она.
Я хочу вернуться туда, где была, подальше отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260