— Этот невежа?
— Честно говоря… — Токитиро изменил тон. — Я слишком увлекся описанием своей жизни, но сегодня меня зовут Киносита Токитиро и прибыл я к вам по приказу князя Нобунаги.
— Значит, ты гонец?
— А что это мы на пороге? Простите, но я войду в дом!
Не дожидаясь хозяйского приглашения, Токитиро снял сандалии, поднялся на веранду, где сидел Короку, и опустился на почетное место.
Короку, громко хмыкнув, не тронулся с места. Он нехотя повернулся к гостю и произнес:
— Обезьяна?
Токитиро прежде откликался на это имя, но сейчас предпочел промолчать. Он молча уставился на Короку, который неожиданно начал осыпать его насмешками:
— Ну, Обезьяна, что примолк? До сих пор ты разговаривал как простой человек. Ждешь почета как гонец Нобунаги?
— Непременно.
— Тогда убирайся прочь! Слышишь, Обезьяна! Пошел вон!
Короку спустился в сад. Голос его звучал грозно, а в глазах горел опасный огонек.
— Твой князь Нобунага может считать Хатидзуку своей вассальной областью, но почти вся земля Кайто находится в моей власти. Не стану напоминать, что ни я и ни один из моих предшественников не брали у Нобунаги ни зернышка риса. Не ему держаться со мной как со своим подданным. Глупость какая! Уходи, Обезьяна! Осмелишься еще раз нагрубить мне, так я тебя убью! — Пристально посмотрев на Токитиро, он продолжил: — Доложи Нобунаге: что мы с ним равны. Если у него есть дело ко мне, пусть приезжает сам. Понял, Обезьяна?
— Нет.
— Что?
— Стыдно слушать вас. Вы — лишь вожак шайки неотесанных разбойников!
— Что? Да как ты смеешь!
Короку подошел к Токитиро, угрожающе опустив руку на рукоять меча.
— Повтори, Обезьяна!
— Сядьте.
— Заткнись!
— Прошу вас, сядьте. Мне нужно кое-что сказать вам.
— Я приказал тебе замолчать!
— Хочу доказать вам, насколько вы грубы, и научить кое-чему. Садитесь.
— Ты…
— Погоди-ка, Короку. Если ты хочешь убить меня, то лучше места не найти, но стоит ли торопиться? Тебе никто не помешает. Если ты убьешь меня сию минуту, кто преподаст тебе урок?
— Ты… Ты совсем сошел с ума!
— Сядь! Не упрямься! Не важничай. Я хочу сказать тебе не только о князе Нобунаге и о его отношениях с кланом Хатидзука. Начнем с того, что вы оба живете в одной стране — в Японии. Ты утверждаешь, что князь Нобунага не является владыкой всей провинции. Разумные слова, я с тобой согласен, но ошибаешься ты в другом, считая Хатидзуку наследственным владением. Глубокое заблуждение!
— Что ты сказал?
— Каждый клочок земли, будь это Хатидзука или Овари, любой залив и пролив, земля, находящаяся в личном владении, является частью Империи — это главное. Согласен, Короку?
— Допустим.
— Утверждать, что земля принадлежит тебе и обнажать меч в ответ на мои слова, — значит проявлять крайнее непочтение к императору! Простой крестьянин не повел бы себя подобным образом, а ты как-никак предводитель трех тысяч ронинов! Сядь и выслушай меня!
Эти слова Токитиро произнес отнюдь не из желания приструнить Короку, они вырвались наружу непроизвольно, словно под воздействием какого-то мощного импульса.
— Господин Короку, сядьте! Извольте поступить, как вам сказано!
«Кто это?» — изумленно подумал Короку, повернувшись на крик. Токитиро в недоумении огляделся по сторонам. В зеленоватом свете, который падал из сада, в коридоре у выхода на веранду стоял человек в одежде священника.
— Ах, это вы, господин Экэй, — наконец разглядел человека Короку.
— Совершенно верно. Неучтиво кричать на вас со стороны, но меня заинтересовал ваш спор. — На лице Экэя играла легкая улыбка.
— Мы помешали вам. Пожалуйста, простите меня. Я немедленно вышвырну этого грубияна, — хладнокровно ответил Короку.
— Не торопитесь, господин Короку! — Экэй вышел на веранду. — Это вы грубите.
Экэй, гостивший в доме, был странствующим монахом лет сорока. Крепким телосложением он походил на потомственного воина. Достопримечательностью его внешности служил огромный рот. Смекнув, что монах поддержит Токитиро, Короку растерялся.
— Как это я грублю?
— Глупо с порога отвергать все, что говорит посланец. Господин Токитиро просто напомнил, что ни эта деревня, ни вся провинция Овари не принадлежат ни Нобунаге, ни клану Хатидзука. Они являются собственностью императора Японии. Можете ли вы это оспаривать? Нет. Высказывание каких-либо сомнений по этому поводу означает государственную измену и заговор против императора — вот о чем напомнил вам посланец, и он прав. Так что спокойно сядьте и внимательно выслушайте то, что должен передать посланец. А уж потом решайте, принимать или отвергнуть его предложение. Таково мнение смиренного монаха.
Короку, при внешней грубости, вовсе не был невежественным и глупым разбойником. Он знал толк в литературе и обычаях своей страны. Гордился он и своей родословной.
— Прошу прощения! Не важно, какая персона держит речь, в любом случае нужно выслушать говорящего. Такова традиция, поэтому я готов слушать господина Токитиро.
Экэй обрадовался, что Короку утихомирился.
— С моей стороны неучтиво присутствовать при вашем разговоре, поэтому я удаляюсь. Господин Короку, прежде чем вы дадите гостю окончательный ответ, зайдите, пожалуйста, ко мне. Я хочу кое-что сказать вам. — С этими словами Экэй ушел.
Короку кивнул в ответ и повернулся к Токитиро, чтобы извиниться:
— Обезьяна!.. Вернее, достопочтенный посланец князя Оды, какое дело привело вас сюда? Пожалуйста, изложите его покороче.
Токитиро облизнул пересохшие губы. Он понял, что настало решающее мгновение. Сумеет ли он, используя все свое красноречие и хладнокровие, убедить этого человека? Сооружение крепости в Суномате, дальнейшая судьба Токитиро, возвышение или падение клана Ода — все зависело от согласия или отказа Короку на предложение, которое он сейчас выслушает. Токитиро волновался.
— Собственно говоря, ничего нового у меня нет. Речь идет о том предложении, которое я сделал ранее через моего слугу Гондзо.
— Я решительно отказался, о чем известил в письме. Читал мое послание?
— Да.
Видя непреклонность собеседника, Токитиро приуныл:
— Гондзо привез вам мое письмо, а сегодня я передаю вам просьбу князя Нобунаги.
— Не имею ни малейшего желания поддерживать клан Ода, независимо от того, кто меня попросит. Я не хочу дважды писать одно и то же.
— Вы, значит, решили погубить доверившихся вам людей и весь родной край?
— Что-о-о?
— Не сердитесь! Вы дали мне стол и кров десять лет назад. Глубокое сожаление вызывает то обстоятельство, что вы, незаурядный человек, вынуждены прозябать в такой глуши, не находя достойного применения своим способностям. С точки зрения благополучия страны я считаю прискорбным решение, которое обрекает клан Хатидзука на бесславное самоуничтожение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366