— Хаяси!
— Слушаю, мой господин?
— Ты стар, и тебе утомительно находиться в этом зале без сна и отдыха. Спор закончен, а час поздний. Отправляйся спать!
— Князь, послушайте меня… — Хаяси заплакал от предчувствия, что он присутствует при последних минутах существования клана. Обида жгла сердце, ведь ему откровенно дали понять, что он теперь никчемный старик. — Если ваше решение непреклонно, я не произнесу ни слова.
— Вот и помолчи!
— Вы тверды в своих решениях, князь. Намерены выйти из крепости и вступить в открытый бой?
— Именно так.
— Наше войско мало. Один против десятерых, а в открытом бою на одного нашего воина придется тысяча. Только запершись в крепости, мы можем надеяться на относительный успех.
— Каким образом?
— Если мы продержимся хотя бы две недели или месяц, мы сможем послать гонцов в Мино или в Каи и просить подмоги. Можно придумать и что-нибудь другое, ведь под вашим началом немало умных людей, которые знают, как перехитрить врага.
Нобунага расхохотался. Эхо прокатилось по всем комнатам.
— Хаяси, эти хитрости хороши для обыкновенных случаев. По-твоему, ничего особенного не случилось?
— Вы правы, мой господин.
— Если нам удалось бы продлить остаток наших дней на неделю-другую, то обреченная крепость все равно падет. Не зря мудрость гласит о неисповедимости судьбы. Сейчас нам кажется, что мы на самом дне несчастья. Несчастье — вещь загадочная. Наш враг могуч, но, быть может, в эти мгновения высшей точки достигла не только моя судьба? Запереться в слабой крепости с надеждой на спасение жизни ценой позора? Люди рождаются, чтобы когда-нибудь умереть. Вручите свои жизни в мои руки, доверьтесь вашему князю! Все вместе мы выйдем в чистое поле и под синим небом примем свою погибель, как подобает истинным воинам. — Закончив эту речь, Нобунага заговорил обыденным тоном: — Все вот-вот заснут. — Он заставил себя улыбнуться. — Всем спать! Хаяси, и ты отдохни. Надеюсь, среди нас не найдется никого, кто не сомкнет глаз от страха. Смелые воины сейчас будут спать.
После таких слов не заснуть было бы позором. Нобунага, в отличие от подданных, не только удалялся на покой ночами, но и позволял себе вздремнуть днем.
Поняв, что его мольбы напрасны, Хаяси низко поклонился князю и всем вассалам и ушел.
Один за другим потянулись к выходу приближенные. Вскоре Нобунага остался один в большом зале. И сейчас он выглядел спокойным. В углу он увидел двух спящих юных оруженосцев. Одному из них, Тохатиро, было всего тринадцать. Он был младшим братом Маэды Инутиё.
— Тохатиро! — окликнул его Нобунага.
— Слушаю, мой господин! — Тохатиро сел, протирая глаза.
— Крепко спишь.
— Простите меня!
— Я тебя не браню. Наоборот, это лучшая похвала. Я тоже собираюсь поспать. Дай мне что-нибудь под голову.
— Вы не пойдете в спальню?
— Нет. В эту пору рано светает, зато ночью хорошо спится. Подай вон ту лаковую коробку, она сойдет за изголовье.
Нобунага опустился на циновку и лежал, подложив под голову руку, в ожидании, когда Тохатиро подаст ему коробку. Нобунаге казалось, будто тело его плывет по волнам. На лаковой крышке коробки золотой краской были нарисованы сосна, бамбук и слива — символы удачи.
— Мне приснятся счастливые сны, — сказал Нобунага, подложив коробку под голову. Он закрыл глаза. Пока юный оруженосец гасил бесчисленные светильники в зале, вялая улыбка сошла с уст Нобунаги, как стаявший снег. Он глубоко заснул, похрапывая.
Тохатиро вышел к самураям, стоявшим на страже у входа в зал. Они пребывали в мрачном расположении духа, предвидя скорое поражение. Все в крепости уже смирились с неминуемой гибелью.
— Смерть не страшна, вопрос в том, как суждено умереть.
— Как бы князь не простудился, — сказала Саи, служанка Нобунаги, укрывая его одеялом.
Нобунага проспал еще два часа.
В лампах не осталось масла, догорающие огоньки слабо потрескивали.
— Саи! Саи! Есть здесь кто-нибудь? — закричал внезапно проснувшийся князь.
КНЯЗЬ С ЧЕРНЕНЫМИ ЗУБАМИ
Кедровая перегородка-фусума бесшумно отодвинулась. Саи почтительно поклонилась Нобунаге:
— Проснулись, мой господин?
— Который час?
— Час Быка.
— Хорошо.
— Что прикажете?
— Принеси мои доспехи и вели седлать коня. Приготовь что-нибудь на завтрак.
Саи была исполнительной и преданной служанкой, и Нобунага полагался на нее. Она понимала, что предстоит сегодня, но не выдавала своих чувств. Она разбудила оруженосца в соседней комнате, передала стражам приказ оседлать коня и занялась приготовлением завтрака для своего господина.
Нобунага взял в руки палочки для еды:
— С рассветом настанет девятнадцатый день пятого месяца.
— Да, мой господин.
— Никто в стране, верно, не завтракает сегодня так рано. Очень вкусно. Принеси мне еще. А еще что-нибудь есть?
— Морская капуста с орехами.
— Ты меня балуешь. — Нобунага доел одно блюдо и принялся за другое. — Настоящий пир! Саи, подай мне ручной барабан.
Свой барабан Нобунага берег как зеницу ока и любовно называл Нарумигата. Он положил его на плечо и несколько раз ударил в него.
— Превосходный звук! Это потому, что еще так рано. Звучит чище обычного. Саи, сыграй-ка мне, а я станцую.
Саи послушно приняла барабан из рук Нобунаги. Мелодичный звук из-под маленьких женских пальчиков разнесся по крепости, словно призывая спящих: «Вставайте! Вставайте!»
Нобунага запел:
Человеку суждено
Жить под небом лишь полвека.
Он встал и двинулся в танце, подпевая в ритм:
Наш бренный мир — лишь сон,
Напрасный и обманный.
Нам жизнь дана всего лишь раз,
Весь мир подвластен смерти.
Он пел громко, словно наступили последние минуты его жизни.
По коридору стремительно промчался самурай. Он преклонил колени перед князем, и его доспехи звучно ударили о деревянный пол.
— Ваш конь оседлан. Мы ждем ваших распоряжений, мой господин.
Нобунага застыл на месте.
— Ты ведь Ивамуро Нагато? — спросил он, взглянув на самурая.
— Да, мой господин.
Ивамуро Нагато был в полных доспехах. Нобунага не спешил облачиться в доспехи. Он продолжал танцевать под маленький барабан. Нагато недоуменно поглядывал на князя. Юный оруженосец, верно, что-то перепутал. Нагато поспешно оделся и предполагал найти Нобунагу в полной готовности. Стоило Нобунаге крикнуть: «Коня!» — и он сам опережал всех во дворе.
— Войди, не стесняйся! — сказал Нобунага, сложив руки в очередной фигуре танца. — Ты счастливчик, Нагато. Ты единственный видишь мой танец прощания с жизнью. Достойное зрелище!
Нагато, осознав смысл происходящего, устыдился своих сомнений и почтительно застыл в углу зала.
— Это слишком великая честь для такого недостойного человека, как я. Позвольте и мне спеть последнюю песню.
— А ты умеешь? Прекрасно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366