Соблаговолите дать согласие, тогда она и остальные женщины переберутся сюда немедленно. Так какова будет воля моего господина?
— Прекрасно, — отозвался Кацуёри. — Приведи сюда мою жену. Да и других молодых женщин тоже.
В это мгновение в разговор вмешался его пятнадцатилетний сын Таро Нобукацу, попытавшийся разубедить князя:
— Отец, это не к добру!
Кацуёри повернулся к сыну и скорее удивленно, чем рассерженно, сказал:
— Но почему же?
— Если женщины придут сюда, они будут путаться под ногами и плакать — а это способно вывести из себя даже самых отчаянных самураев.
Таро был еще почти мальчиком, но по всем вопросам имел собственную точку зрения. На военном совете он заявил, что Каи — земля, принадлежащая предкам клана Такэда со времен Синры Сабуро, останется их землей, пока все они до последнего воина не умрут. Бегство из Нирасаки, предложенное одним из военачальников, покроет клан вечным бесчестием.
Военачальник, предложивший бегство, стоял, однако же, на своем:
— Враг подступает к нам со всех четырех сторон. Кофу расположен в низине, и вражеское войско будет стекаться туда, как ручьи в озеро. Так не лучше ли отступить в Агацуму, что в краю Дзёсю? Если мы выйдем на горную гряду Микуни, сразу несколько провинций смогут предоставить нам убежище. А призвав на помощь союзников, можно подумать и об ответных действиях.
Нагасака Тёкан поддержал этот план, да и сам Кацуёри склонялся к тому, чтобы дать на него свое согласие. И сейчас, поглядев на Таро, он перевел взгляд на фрейлину своей жены и сказал ей:
— Мы уезжаем.
Таро, не произнеся ни слова, разочарованно отвернулся: отец пренебрег его мнением. Оставалось только решить — бежать ли в сторону Агацумы или укрепиться на горе Ивадоно. Однако какой маршрут бегства они бы сейчас ни избрали, было ясно, что они сдают без боя свою новую столицу. Сейчас с этой мыслью свыклись уже и сам Кацуёри, и его военачальники.
Стоял третий день третьего месяца. Каждый год Кацуёри с близкими и свитой отмечал в этот день праздник Кукол во внутренней цитадели, но нынешним погожим днем клан спасался бегством из Нирасаки, а вслед стлался, подгоняя беглецов, черный дым. Оглянувшись и окинув взглядом поредевший караван, Кацуёри поневоле изумился:
— А где же остальные?
Оказывается, многие наиболее влиятельные вассалы клана и даже родственники самого Кацуёри отстали и под покровом тьмы бежали каждый в свою крепость в сопровождении собственных приверженцев и слуг.
— Таро! — позвал князь.
— Я здесь, отец.
Юноша подъехал к скакавшему в некотором отдалении ото всех Кацуёри. Весь его нынешний отряд, включая вассалов, рядовых самураев и даже пеших воинов, насчитывал сейчас менее тысячи человек. Дорогу запрудили паланкины жены князя и ее фрейлин, за которыми толпились завесившие свои лица женщины, большинство из которых шли пешком.
— Ах, какой пожар!
— Какое высокое пламя!
Женщины неохотно покинули Нирасаки и, не пройдя даже ри от города, начали на ходу оборачиваться. Клубы черного дыма высоко поднимались в утреннее небо: это горела крепость в новой столице, подожженная еще на рассвете.
— Зачем нам жить? — причитала одна из женщин. — Что это будет за жизнь? Пришел конец Сингэнову клану!
Доводившаяся Кацуёри теткой монахиня, очаровательная юная девушка, одна из внучек Сингэна, жены членов клана и их служанки — все они горько плакали, держась за руки, и громко выкрикивали имена своих детей. Дорога была усеяна золотыми булавками для волос и другими украшениями, но никто даже не заботился о том, чтобы поднять их. Притирания смешивались с потом и грязью, драгоценности покрывались пылью, но никому сейчас не было до этого дела.
— Поторапливайтесь! Что вы расхныкались? Постыдились бы хоть крестьян!
Кацуёри проехал вдоль линии паланкинов и носилок, поторапливая женщин, вместе с ним удаляющихся все дальше и дальше на восток.
Надеясь добраться до крепости, принадлежащей Оямаде Нобусигэ, они прошли мимо своей прежней столицы Кофу, но лишь мысленно попрощались с нею, бросив напоследок взгляд, и продолжили путь в сторону гор. По мере того как они продвигались вперед, один за другим исчезали носильщики паланкинов и поклажи; вскоре их число сократилось вдвое, потом еще вдвое. К тому времени, когда караван достиг гор поблизости от Кацунумы, в отряде осталось не более двухсот человек, причем только двадцать из них, включая Кацуёри и его сына, ехали верхом. С великими муками Кацуёри и его спутники добрались до горной деревушки Комагаи, но тут их ждало горькое разочарование.
— Поищите убежища где-нибудь в другом месте! — заявил человек, на чью помощь они рассчитывали.
Оямада Нобусигэ, пропустив Кацуёри со спутниками, перекрыл тропу на Сасаго. Кацуёри, его сын и весь отряд оказались в совершенно безнадежном положении. Им оставалось только изменить маршрут бегства и направиться к Таго, деревне у подножия горы Тэммоку.
Сводное войско Оды и Токугавы хлынуло в провинцию Каи подобно бушующим волнам. Возглавляемое Анаямой войско Иэясу двинулось от Минобу по направлению к Итикавагути. Ода Нобутада обрушился на верхнюю Суву, сжег храм Мёдзин и множество буддийских храмов. Сжигал он и дома простых жителей провинции, без устали преследуя повсюду уцелевших вражеских воинов, и денно и нощно маршировал на Нирасаки и Кофу. Близилась трагическая развязка.
Утром одиннадцатого дня третьего месяца один из оруженосцев Кацуёри, который прошлой ночью прокрался в деревню, чтобы разведать вражеские позиции, еще не восстановив дыхания после быстрой ходьбы, отчитывался перед своим князем:
— Передовой отряд клана Ода занял окрестные деревни и, судя по всему, узнал от местных жителей, что вы и ваша семья находитесь здесь, мой господин. Сейчас их войско перекрыло все дороги. Похоже, они хотят взять нас в кольцо.
Группа беглецов состояла сейчас всего из девяносто одного человека: сорок один самурай, если считать с Кацуёри и его сыном, да пятьдесят женщин с княгиней. В последние дни они обитали в местечке под названием Хираясики и даже обнесли свое временное жилище оградой. Услышав о том, что они окружены, Кацуёри и его спутники поняли, что им пришел конец, и начали готовиться к смерти. Только жена Кацуёри вела себя так же невозмутимо, словно по-прежнему обитала во внутренней цитадели крепости. Ее лицо напоминало белый цветок, и она спокойно глядела на всех туманными глазами. Женщины из ее окружения горько плакали, сетуя на злую судьбу.
— Раз уж дошло до такого, то лучше нам было оставаться в новой крепости в Нирасаки. Какое горе! А супруга князя Такэды так безмятежна!
Кацуёри пришел к жене и потребовал, чтобы она попыталась спастись бегством.
— Я только что распорядился подать тебе коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
— Прекрасно, — отозвался Кацуёри. — Приведи сюда мою жену. Да и других молодых женщин тоже.
В это мгновение в разговор вмешался его пятнадцатилетний сын Таро Нобукацу, попытавшийся разубедить князя:
— Отец, это не к добру!
Кацуёри повернулся к сыну и скорее удивленно, чем рассерженно, сказал:
— Но почему же?
— Если женщины придут сюда, они будут путаться под ногами и плакать — а это способно вывести из себя даже самых отчаянных самураев.
Таро был еще почти мальчиком, но по всем вопросам имел собственную точку зрения. На военном совете он заявил, что Каи — земля, принадлежащая предкам клана Такэда со времен Синры Сабуро, останется их землей, пока все они до последнего воина не умрут. Бегство из Нирасаки, предложенное одним из военачальников, покроет клан вечным бесчестием.
Военачальник, предложивший бегство, стоял, однако же, на своем:
— Враг подступает к нам со всех четырех сторон. Кофу расположен в низине, и вражеское войско будет стекаться туда, как ручьи в озеро. Так не лучше ли отступить в Агацуму, что в краю Дзёсю? Если мы выйдем на горную гряду Микуни, сразу несколько провинций смогут предоставить нам убежище. А призвав на помощь союзников, можно подумать и об ответных действиях.
Нагасака Тёкан поддержал этот план, да и сам Кацуёри склонялся к тому, чтобы дать на него свое согласие. И сейчас, поглядев на Таро, он перевел взгляд на фрейлину своей жены и сказал ей:
— Мы уезжаем.
Таро, не произнеся ни слова, разочарованно отвернулся: отец пренебрег его мнением. Оставалось только решить — бежать ли в сторону Агацумы или укрепиться на горе Ивадоно. Однако какой маршрут бегства они бы сейчас ни избрали, было ясно, что они сдают без боя свою новую столицу. Сейчас с этой мыслью свыклись уже и сам Кацуёри, и его военачальники.
Стоял третий день третьего месяца. Каждый год Кацуёри с близкими и свитой отмечал в этот день праздник Кукол во внутренней цитадели, но нынешним погожим днем клан спасался бегством из Нирасаки, а вслед стлался, подгоняя беглецов, черный дым. Оглянувшись и окинув взглядом поредевший караван, Кацуёри поневоле изумился:
— А где же остальные?
Оказывается, многие наиболее влиятельные вассалы клана и даже родственники самого Кацуёри отстали и под покровом тьмы бежали каждый в свою крепость в сопровождении собственных приверженцев и слуг.
— Таро! — позвал князь.
— Я здесь, отец.
Юноша подъехал к скакавшему в некотором отдалении ото всех Кацуёри. Весь его нынешний отряд, включая вассалов, рядовых самураев и даже пеших воинов, насчитывал сейчас менее тысячи человек. Дорогу запрудили паланкины жены князя и ее фрейлин, за которыми толпились завесившие свои лица женщины, большинство из которых шли пешком.
— Ах, какой пожар!
— Какое высокое пламя!
Женщины неохотно покинули Нирасаки и, не пройдя даже ри от города, начали на ходу оборачиваться. Клубы черного дыма высоко поднимались в утреннее небо: это горела крепость в новой столице, подожженная еще на рассвете.
— Зачем нам жить? — причитала одна из женщин. — Что это будет за жизнь? Пришел конец Сингэнову клану!
Доводившаяся Кацуёри теткой монахиня, очаровательная юная девушка, одна из внучек Сингэна, жены членов клана и их служанки — все они горько плакали, держась за руки, и громко выкрикивали имена своих детей. Дорога была усеяна золотыми булавками для волос и другими украшениями, но никто даже не заботился о том, чтобы поднять их. Притирания смешивались с потом и грязью, драгоценности покрывались пылью, но никому сейчас не было до этого дела.
— Поторапливайтесь! Что вы расхныкались? Постыдились бы хоть крестьян!
Кацуёри проехал вдоль линии паланкинов и носилок, поторапливая женщин, вместе с ним удаляющихся все дальше и дальше на восток.
Надеясь добраться до крепости, принадлежащей Оямаде Нобусигэ, они прошли мимо своей прежней столицы Кофу, но лишь мысленно попрощались с нею, бросив напоследок взгляд, и продолжили путь в сторону гор. По мере того как они продвигались вперед, один за другим исчезали носильщики паланкинов и поклажи; вскоре их число сократилось вдвое, потом еще вдвое. К тому времени, когда караван достиг гор поблизости от Кацунумы, в отряде осталось не более двухсот человек, причем только двадцать из них, включая Кацуёри и его сына, ехали верхом. С великими муками Кацуёри и его спутники добрались до горной деревушки Комагаи, но тут их ждало горькое разочарование.
— Поищите убежища где-нибудь в другом месте! — заявил человек, на чью помощь они рассчитывали.
Оямада Нобусигэ, пропустив Кацуёри со спутниками, перекрыл тропу на Сасаго. Кацуёри, его сын и весь отряд оказались в совершенно безнадежном положении. Им оставалось только изменить маршрут бегства и направиться к Таго, деревне у подножия горы Тэммоку.
Сводное войско Оды и Токугавы хлынуло в провинцию Каи подобно бушующим волнам. Возглавляемое Анаямой войско Иэясу двинулось от Минобу по направлению к Итикавагути. Ода Нобутада обрушился на верхнюю Суву, сжег храм Мёдзин и множество буддийских храмов. Сжигал он и дома простых жителей провинции, без устали преследуя повсюду уцелевших вражеских воинов, и денно и нощно маршировал на Нирасаки и Кофу. Близилась трагическая развязка.
Утром одиннадцатого дня третьего месяца один из оруженосцев Кацуёри, который прошлой ночью прокрался в деревню, чтобы разведать вражеские позиции, еще не восстановив дыхания после быстрой ходьбы, отчитывался перед своим князем:
— Передовой отряд клана Ода занял окрестные деревни и, судя по всему, узнал от местных жителей, что вы и ваша семья находитесь здесь, мой господин. Сейчас их войско перекрыло все дороги. Похоже, они хотят взять нас в кольцо.
Группа беглецов состояла сейчас всего из девяносто одного человека: сорок один самурай, если считать с Кацуёри и его сыном, да пятьдесят женщин с княгиней. В последние дни они обитали в местечке под названием Хираясики и даже обнесли свое временное жилище оградой. Услышав о том, что они окружены, Кацуёри и его спутники поняли, что им пришел конец, и начали готовиться к смерти. Только жена Кацуёри вела себя так же невозмутимо, словно по-прежнему обитала во внутренней цитадели крепости. Ее лицо напоминало белый цветок, и она спокойно глядела на всех туманными глазами. Женщины из ее окружения горько плакали, сетуя на злую судьбу.
— Раз уж дошло до такого, то лучше нам было оставаться в новой крепости в Нирасаки. Какое горе! А супруга князя Такэды так безмятежна!
Кацуёри пришел к жене и потребовал, чтобы она попыталась спастись бегством.
— Я только что распорядился подать тебе коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366