Моя матушка, например, уверена в этом, ведь незадолго перед тем, как погибнуть моему отцу, физиономист предсказал ему скорую кончину. Кстати, Экэй говорит нечто очень любопытное.
— Вы попросили его вглядеться в ваши черты? — поинтересовался Хидэёси.
— Нет-нет, речь вовсе не обо мне, — признался Ранмару, а затем, оглядевшись по сторонам и понизив голос, пробормотал: — Речь идет о князе Мицухидэ.
— О князе Мицухидэ?
— Экэй обнаружил на его лице дурные знаки. По его мнению, Мицухидэ непременно предаст своего господина.
— Если ищешь предателя, то он мерещится на каждом шагу. Но князь Мицухидэ не из таких.
— А я, признаться, верю словам Экэя.
Хидэёси ухмыльнулся про себя: оруженосец слыл бесстыдным сплетником, хотя и говорил с подкупающей искренностью, а затем, посерьезнев, спросил:
— Интересно, откуда вам-то об этом стало известно?
Ранмару не счел необходимым слукавить.
— От Асаямы Нитидзё, — ответил он.
Хидэёси понимающе кивнул, словно знал ответ заранее.
— Но ведь сам Асаяма этого вам сказать не мог, верно? Вам кто-то передал его слова. Впрочем, хотите я угадаю, кто именно?
— И кто же, по-вашему?
— Да ваша матушка!
— О, как вы догадались?
Хидэёси только расхохотался в ответ.
— Князь, ну в самом деле, скажите, как вы об этом догадались?
— Мёко склонна верить подобным россказням. Нет, правильней будет сказать: она их обожает. К тому же ваша матушка в приятельских отношениях с Асаямой. Как видите, догадаться не так уж трудно. Однако, если хотите знать мое мнение, то я скажу, что Экэй куда лучше разбирается в государственных делах, чем в человеческих душах. Он, конечно, физиономист, но, так сказать, политический. Вам бы следовало быть поосторожнее с людьми вроде него. С виду он обыкновенный монах, но служит князю Мори Тэрумото из западных провинций и получает от него жалованье… Так что вы теперь скажете, Ранмару? Кто лучший физиономист — Экэй или я? — И Хидэёси расхохотался.
Увлеченные беседой молодые люди и не заметили, как подошли к воротам храма Сёдзицу. Поднимаясь по каменным ступеням, собеседники продолжали весело смеяться.
Крепость строилась с ошеломляющей быстротой. В конце второго месяца того же года Нобунага уже покинул Гифу, вверив ее заботам своего старшего сына, девятнадцатилетнего Нобутады, и перебрался в Адзути.
Новая крепость Нобунаги была расположена на пересечении стратегически важных путей, поэтому ее появление обеспокоило очень многих и прежде всего монахов-воинов из Хонгандзи, Мори Тэрумото из западных провинций и Уэсуги Кэнсина из Этиго.
Замок Адзути высился на дороге из Этиго в Киото. Кэнсин, разумеется, тоже подумывал, как бы захватить столицу, и намеревался, дождавшись подходящего момента, пройти через горы, обогнуть с севера озеро Бива и молниеносным ударом завладеть Киото.
Низложенный сёгун Ёсиаки, некоторое время не дававший о себе знать, теперь засыпал письмами Кэнсина, призывая его незамедлительно действовать.
«К настоящему времени, — писал он, — на строительстве крепости Адзути завершены только внешние работы. Оборудование и обустройство внутренних помещений займет не менее двух с половиной лет. Пока еще не все потеряно, но как только строительство будет завершено, вам придется смириться с мыслью, что дороги из Этиго в Киото больше не существует. Сейчас самое время-нанести удар. Я готов проехать по провинциям и объединить все противостоящие Нобунаге силы в единый союз. В него войдут князь Тэрумото из западных провинций, клан Ходзё, клан Такэда и ваш собственный клан в Этиго. Однако вы с самого начала должны объявить о своем намерении возглавить этот союз, иначе я не ручаюсь за успех».
Кэнсин, улыбнувшись про себя, подумал: «Часом, не до ста ли лет намерен скакать по свету этот воробушек?» У Кэнсина хватило ума не ввязываться в столь сомнительное предприятие.
Однако сидеть сложа руки Кэнсин не собирался и к лету постепенно перевел свое войско в Кагу и Ното, начав грозить отсюда границам владений Оды. Но вскоре объединенное войско Такигавы, Хидэёси, Нивы, Сассы и Маэды под командованием Сибаты Кацуиэ заставило врага убраться восвояси и, преследуя его, сожгло все деревни, способные послужить ему убежищем, вплоть до самого Канацу.
Некоторое время спустя из лагеря Кэнсина в стан клана Ода прибыл гонец и громогласно заявил, что привезенное им послание должно быть прочитано лично Нобунагой.
«Наверняка его написал сам Кэнсин», — подумал Нобунага, собственноручно взламывая печать.
«Я наслышан о ваших достославных деяниях, — сообщал его соперник, — и весьма сожалею о том, что до сих пор не имел удовольствия познакомиться с вами лично, но сейчас для этого самая благоприятная ситуация. Если мы с вами упустим возможность встретиться в бою, то оба будем сожалеть об этом долгие годы. Я назначаю поединок на завтрашнее утро, на час Зайца. Буду ждать вас у реки Канацу. Сойдясь лицом к лицу, как подобает мужчинам, мы сумеем разрешить все наши споры».
Это был формальный вызов на поединок.
— А где гонец? — осведомился Нобунага.
— Только что уехал, — сообщил слуга.
Нобунага долго не мог совладать с нервной дрожью. Внезапно он объявил о том, что решил свернуть лагерь, и велел войскам отойти.
Услышав об этом, Кэнсин расхохотался:
— Нобунага поступил так, как я и ожидал. Останься он на месте, завтра по его лагерю прошлись бы копыта моего коня, а его самого я обезглавил бы на берегу реки — князь вполне достоин такой чести.
Тем временем Нобунага со свитой вернулся в Адзути. Вспоминая о старомодном вызове на поединок, полученном от Кэнсина, он не мог сдержать усмешки:
— Должно быть, именно так он завлек Сингэна в Каванакадзиму. Этот человек не знает страха и главная его реликвия — большой меч, выкованный Адзуки Нагамицу; признаться, не хотелось бы мне когда-нибудь увидеть его собственными глазами. Но Кэнсин, наверное, досадует, что не родился в благословенные прежние времена, когда полководцы носили кроваво-красные доспехи с золотыми нагрудными пластинами. Интересно, как он относится к крепости Адзути? Сдается мне, что Кэнсин так и не понял непреложной истины: новое вооружение и перемены в искусстве стратегии, произошедшие за последнее десятилетие, перенесли нас в совершенно иной мир, войны теперь ведут совсем по-другому. Он, я уверен, называет меня трусом, а мне кажется смешным его устаревшее мышление.
Вскоре Нобунаге доложили о том, что главнокомандующий Сибата Кацуиэ рассорился с Хидэёси, который не соглашался с его военной стратегией. В конце концов Хидэёси отозвал свое войско и вернулся с ним в Нагахаму, а рассерженный Кацуиэ направил Нобунаге донесение:
«Хидэёси, игнорируя приказы вашей светлости, самовольно вернулся в свою крепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
— Вы попросили его вглядеться в ваши черты? — поинтересовался Хидэёси.
— Нет-нет, речь вовсе не обо мне, — признался Ранмару, а затем, оглядевшись по сторонам и понизив голос, пробормотал: — Речь идет о князе Мицухидэ.
— О князе Мицухидэ?
— Экэй обнаружил на его лице дурные знаки. По его мнению, Мицухидэ непременно предаст своего господина.
— Если ищешь предателя, то он мерещится на каждом шагу. Но князь Мицухидэ не из таких.
— А я, признаться, верю словам Экэя.
Хидэёси ухмыльнулся про себя: оруженосец слыл бесстыдным сплетником, хотя и говорил с подкупающей искренностью, а затем, посерьезнев, спросил:
— Интересно, откуда вам-то об этом стало известно?
Ранмару не счел необходимым слукавить.
— От Асаямы Нитидзё, — ответил он.
Хидэёси понимающе кивнул, словно знал ответ заранее.
— Но ведь сам Асаяма этого вам сказать не мог, верно? Вам кто-то передал его слова. Впрочем, хотите я угадаю, кто именно?
— И кто же, по-вашему?
— Да ваша матушка!
— О, как вы догадались?
Хидэёси только расхохотался в ответ.
— Князь, ну в самом деле, скажите, как вы об этом догадались?
— Мёко склонна верить подобным россказням. Нет, правильней будет сказать: она их обожает. К тому же ваша матушка в приятельских отношениях с Асаямой. Как видите, догадаться не так уж трудно. Однако, если хотите знать мое мнение, то я скажу, что Экэй куда лучше разбирается в государственных делах, чем в человеческих душах. Он, конечно, физиономист, но, так сказать, политический. Вам бы следовало быть поосторожнее с людьми вроде него. С виду он обыкновенный монах, но служит князю Мори Тэрумото из западных провинций и получает от него жалованье… Так что вы теперь скажете, Ранмару? Кто лучший физиономист — Экэй или я? — И Хидэёси расхохотался.
Увлеченные беседой молодые люди и не заметили, как подошли к воротам храма Сёдзицу. Поднимаясь по каменным ступеням, собеседники продолжали весело смеяться.
Крепость строилась с ошеломляющей быстротой. В конце второго месяца того же года Нобунага уже покинул Гифу, вверив ее заботам своего старшего сына, девятнадцатилетнего Нобутады, и перебрался в Адзути.
Новая крепость Нобунаги была расположена на пересечении стратегически важных путей, поэтому ее появление обеспокоило очень многих и прежде всего монахов-воинов из Хонгандзи, Мори Тэрумото из западных провинций и Уэсуги Кэнсина из Этиго.
Замок Адзути высился на дороге из Этиго в Киото. Кэнсин, разумеется, тоже подумывал, как бы захватить столицу, и намеревался, дождавшись подходящего момента, пройти через горы, обогнуть с севера озеро Бива и молниеносным ударом завладеть Киото.
Низложенный сёгун Ёсиаки, некоторое время не дававший о себе знать, теперь засыпал письмами Кэнсина, призывая его незамедлительно действовать.
«К настоящему времени, — писал он, — на строительстве крепости Адзути завершены только внешние работы. Оборудование и обустройство внутренних помещений займет не менее двух с половиной лет. Пока еще не все потеряно, но как только строительство будет завершено, вам придется смириться с мыслью, что дороги из Этиго в Киото больше не существует. Сейчас самое время-нанести удар. Я готов проехать по провинциям и объединить все противостоящие Нобунаге силы в единый союз. В него войдут князь Тэрумото из западных провинций, клан Ходзё, клан Такэда и ваш собственный клан в Этиго. Однако вы с самого начала должны объявить о своем намерении возглавить этот союз, иначе я не ручаюсь за успех».
Кэнсин, улыбнувшись про себя, подумал: «Часом, не до ста ли лет намерен скакать по свету этот воробушек?» У Кэнсина хватило ума не ввязываться в столь сомнительное предприятие.
Однако сидеть сложа руки Кэнсин не собирался и к лету постепенно перевел свое войско в Кагу и Ното, начав грозить отсюда границам владений Оды. Но вскоре объединенное войско Такигавы, Хидэёси, Нивы, Сассы и Маэды под командованием Сибаты Кацуиэ заставило врага убраться восвояси и, преследуя его, сожгло все деревни, способные послужить ему убежищем, вплоть до самого Канацу.
Некоторое время спустя из лагеря Кэнсина в стан клана Ода прибыл гонец и громогласно заявил, что привезенное им послание должно быть прочитано лично Нобунагой.
«Наверняка его написал сам Кэнсин», — подумал Нобунага, собственноручно взламывая печать.
«Я наслышан о ваших достославных деяниях, — сообщал его соперник, — и весьма сожалею о том, что до сих пор не имел удовольствия познакомиться с вами лично, но сейчас для этого самая благоприятная ситуация. Если мы с вами упустим возможность встретиться в бою, то оба будем сожалеть об этом долгие годы. Я назначаю поединок на завтрашнее утро, на час Зайца. Буду ждать вас у реки Канацу. Сойдясь лицом к лицу, как подобает мужчинам, мы сумеем разрешить все наши споры».
Это был формальный вызов на поединок.
— А где гонец? — осведомился Нобунага.
— Только что уехал, — сообщил слуга.
Нобунага долго не мог совладать с нервной дрожью. Внезапно он объявил о том, что решил свернуть лагерь, и велел войскам отойти.
Услышав об этом, Кэнсин расхохотался:
— Нобунага поступил так, как я и ожидал. Останься он на месте, завтра по его лагерю прошлись бы копыта моего коня, а его самого я обезглавил бы на берегу реки — князь вполне достоин такой чести.
Тем временем Нобунага со свитой вернулся в Адзути. Вспоминая о старомодном вызове на поединок, полученном от Кэнсина, он не мог сдержать усмешки:
— Должно быть, именно так он завлек Сингэна в Каванакадзиму. Этот человек не знает страха и главная его реликвия — большой меч, выкованный Адзуки Нагамицу; признаться, не хотелось бы мне когда-нибудь увидеть его собственными глазами. Но Кэнсин, наверное, досадует, что не родился в благословенные прежние времена, когда полководцы носили кроваво-красные доспехи с золотыми нагрудными пластинами. Интересно, как он относится к крепости Адзути? Сдается мне, что Кэнсин так и не понял непреложной истины: новое вооружение и перемены в искусстве стратегии, произошедшие за последнее десятилетие, перенесли нас в совершенно иной мир, войны теперь ведут совсем по-другому. Он, я уверен, называет меня трусом, а мне кажется смешным его устаревшее мышление.
Вскоре Нобунаге доложили о том, что главнокомандующий Сибата Кацуиэ рассорился с Хидэёси, который не соглашался с его военной стратегией. В конце концов Хидэёси отозвал свое войско и вернулся с ним в Нагахаму, а рассерженный Кацуиэ направил Нобунаге донесение:
«Хидэёси, игнорируя приказы вашей светлости, самовольно вернулся в свою крепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366