Даже если нам и удастся здесь продержаться, наши несчастья никогда не кончатся, потому что враг уже у подножия здешних гор. Тебе надо пересечь горы и вернуться в родной клан Ходзё.
Глаза его жены наполнились слезами, но она не тронулась с места. Казалось даже, что ей неприятно слышать от мужа такие слова.
— Цутия! Цутия Уэмон! — закричал Кацуёри, подзывая своего вассала. — Посади мою жену на коня.
Тот направился было к княгине, но она остановила его жестом и сказала:
— Недаром говорится, что истинный самурай не служит двум господам. Точно так же и женщина. Выйдя замуж, она не должна возвращаться под родительский кров. Хотя с вашей стороны великодушно отправить меня в Одавару, но я никуда отсюда не уеду. Я буду с вами до конца. Тогда, возможно, вам не захочется разлучаться со мною и в следующей жизни.
В это мгновение подбежали двое соратников князя и сообщили, что враг уже рядом.
— Они уже вошли в храм у подножия горы.
Жена Кацуёри, обратясь к своим фрейлинам, сурово одернула их:
— Слезами горю не поможешь. Пора заняться последними приготовлениями.
Молодая женщина — а княгине не исполнилось еще и двадцати лет — сохраняла чувство собственного достоинства даже перед лицом неминуемой смерти.
Фрейлины ушли, но вскоре появились с подносом, на котором были чашечка из необожженной глины и кувшинчик сакэ. Они поставили поднос перед Кацуёри и его сыном. Судя по всему, супруга Кацуёри заранее готовилась к этому торжественному часу. Не проронив ни слова, она наполнила чашечку и подала ее мужу. Кацуёри отпил из нее и передал сыну. А затем подал чашечку жене.
— Мой господин, а теперь чашечку для братьев Цутия, — сказала княгиня. — Цутия, давайте простимся, пока мы все еще в этом мире.
Цутия Содзо, личный оруженосец Кацуёри, и его младшие братья были всей душой преданы своему князю. Содзо исполнилось двадцать шесть, второму брату — двадцать один, а третьему — только восемнадцать. Вместе с князем верные его соратники покинули новую столицу, вместе стояли сейчас на горе Тэммоку.
— Одаренный такой милостью, я ни о чем не жалею. — Осушив чашечку с сакэ, Содзо с улыбкой обернулся к младшим братьям. А затем обратился к Кацуёри и его жене: — Во всех ваших нынешних несчастьях виновны только мы, ваши недостойные вассалы. Среди нас даже нашлись предатели. Но ни вы, князь, ни ваша супруга не должны думать, будто все ваши приверженцы таковы. И сейчас, в последний час, все, кто по крайней мере остался рядом с вами, преданы вам душой и телом. Поверьте же и в человеческий род, и в этот мир, и войдите во врата смерти с достоинством и без сожаления.
Закончив речь, Содзо направился к своей жене, которая была одной из фрейлин супруги Кацуёри.
И вдруг раздался душераздирающий детский крик.
— Содзо? Что ты наделал? — воскликнул Кацуёри.
Содзо на глазах у жены заколол своего четырехлетнего сына. Жена его зарыдала. Не отерев окровавленного меча, Содзо простерся ниц перед князем.
— В доказательство того, что слова мои не пусты, я только что послал собственного сына опередить нас на дороге смерти. Враг все равно не пощадил бы его. Мой господин, я тоже уйду вместе с вами, а погибну ли я первым или последним — это решит мгновение.
Как жаль, что цветы
Неизбежно увянут
У нас на глазах,
Ни один из них
Не достоит
До конца весны.
Закрыв лицо рукавом, супруга Кацуёри запела эту песню, перемежая слова слезами и вздохами. Одна из ее фрейлин подхватила:
Когда они цвели,
Им не было числа,
Но до конца весны
Они увянут все.
И пока звучала песня, женщины, одна за другой, доставали кинжалы и вонзали их себе в грудь или перерезали горло. Алая кровь омыла их черные волосы. Внезапно в воздухе просвистела стрела, потом другая — и вот уже стрелы полетели в них со всех сторон. Издали послышалась оружейная пальба.
— Вот и они!
— Готовьтесь, мой господин!
Воины окружили князя. Кацуёри посмотрел на пятнадцатилетнего сына: тот был полон решимости.
— Ты готов?
Таро почтительно поклонился отцу.
— Я готов умереть прямо здесь, рядом с вами, — ответил он.
— Что ж, тогда простимся перед боем.
Отец и сын уже готовы были ринуться в бой, но в это время жена Кацуёри окликнула мужа:
— Я хочу умереть прежде вас!
Кацуёри замер, не сводя глаз с жены. Держа в руках малый меч, княгиня Такэда бросила на мужа последний взгляд, а затем закрыла глаза. Ее лицо сияло неземной белизной, как луна, восходящая над гребнем гор. Она прочитала свой любимый стих из сутры лотоса.
— Цутия! — позвал Кацуёри.
— Да, мой господин?
— Помоги ей.
Но княгиня не стала дожидаться и, продолжая читать сутру, вонзила меч себе в рот.
Как только она упала наземь, одна из фрейлин принялась поторапливать немногих еще оставшихся в живых:
— Ее светлость опередила нас. Нам нельзя опаздывать, иначе мы не догоним ее на дороге смерти. — И она перерезала себе горло.
— И нам пора!
С этими словами оставшиеся женщины совершили самоубийство, поникнув, как цветник на зимнем ветру. Убивая себя, они падали набок или ничком, некоторые, обнявшись, одновременно поражали кинжалами друг друга. Этот жуткий ритуал сопровождался плачем младенцев, еще не отлученных от материнской груди.
Содзо в последнее мгновение отвел четырех женщин с детьми к лошадям и чуть ли не силком усадил их в седла.
— Если вы не умрете вместе со всеми, это вовсе не будет предательством. Вам надо выжить, надо вырастить детей и позаботиться о том, чтобы они служили заупокойные службы по нашему клану и его несчастному князю. — С этими словами Содзо резко ударил лошадей древком копья. Лошади понеслись, женский плач и надрывный детский крик удалялись.
Содзо обернулся к братьям:
— Ну что ж, пошли!
К этому времени воины Оды поднялись уже так высоко, что можно было различить их лица. Кацуёри и его сын были окружены врагами. Бросившись к ним на выручку, Содзо увидел, что один из вассалов князя бежит, увы, в противоположном направлении.
— Ах ты, предатель! — воскликнул Содзо и погнался за ним. — Куда это ты собрался?
Содзо ударил беглеца мечом в спину. А затем бросился в гущу вражеского воинства.
— Подайте мне лук! Содзо, подай мне лук!
Кацуёри порвал тетиву уже на двух луках, и сейчас ему понадобился третий. Содзо пробился к своему князю и сейчас по возможности отражал обрушивающиеся на него удары. Расстреляв все стрелы, Кацуёри отшвырнул лук и взялся за боевой топор, сжимая в другой руке длинный меч. В возникшей рукопашной с явно превосходящим противником жить ему оставалось всего несколько мгновений.
— Это конец!
— Князь Кацуёри! Князь Таро! Я погибну перед вами!
Перекликаясь подобным образом, последние воины Такэды умирали один за другим. Из разбитых доспехов на груди у Кацуёри уже сочилась кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
Глаза его жены наполнились слезами, но она не тронулась с места. Казалось даже, что ей неприятно слышать от мужа такие слова.
— Цутия! Цутия Уэмон! — закричал Кацуёри, подзывая своего вассала. — Посади мою жену на коня.
Тот направился было к княгине, но она остановила его жестом и сказала:
— Недаром говорится, что истинный самурай не служит двум господам. Точно так же и женщина. Выйдя замуж, она не должна возвращаться под родительский кров. Хотя с вашей стороны великодушно отправить меня в Одавару, но я никуда отсюда не уеду. Я буду с вами до конца. Тогда, возможно, вам не захочется разлучаться со мною и в следующей жизни.
В это мгновение подбежали двое соратников князя и сообщили, что враг уже рядом.
— Они уже вошли в храм у подножия горы.
Жена Кацуёри, обратясь к своим фрейлинам, сурово одернула их:
— Слезами горю не поможешь. Пора заняться последними приготовлениями.
Молодая женщина — а княгине не исполнилось еще и двадцати лет — сохраняла чувство собственного достоинства даже перед лицом неминуемой смерти.
Фрейлины ушли, но вскоре появились с подносом, на котором были чашечка из необожженной глины и кувшинчик сакэ. Они поставили поднос перед Кацуёри и его сыном. Судя по всему, супруга Кацуёри заранее готовилась к этому торжественному часу. Не проронив ни слова, она наполнила чашечку и подала ее мужу. Кацуёри отпил из нее и передал сыну. А затем подал чашечку жене.
— Мой господин, а теперь чашечку для братьев Цутия, — сказала княгиня. — Цутия, давайте простимся, пока мы все еще в этом мире.
Цутия Содзо, личный оруженосец Кацуёри, и его младшие братья были всей душой преданы своему князю. Содзо исполнилось двадцать шесть, второму брату — двадцать один, а третьему — только восемнадцать. Вместе с князем верные его соратники покинули новую столицу, вместе стояли сейчас на горе Тэммоку.
— Одаренный такой милостью, я ни о чем не жалею. — Осушив чашечку с сакэ, Содзо с улыбкой обернулся к младшим братьям. А затем обратился к Кацуёри и его жене: — Во всех ваших нынешних несчастьях виновны только мы, ваши недостойные вассалы. Среди нас даже нашлись предатели. Но ни вы, князь, ни ваша супруга не должны думать, будто все ваши приверженцы таковы. И сейчас, в последний час, все, кто по крайней мере остался рядом с вами, преданы вам душой и телом. Поверьте же и в человеческий род, и в этот мир, и войдите во врата смерти с достоинством и без сожаления.
Закончив речь, Содзо направился к своей жене, которая была одной из фрейлин супруги Кацуёри.
И вдруг раздался душераздирающий детский крик.
— Содзо? Что ты наделал? — воскликнул Кацуёри.
Содзо на глазах у жены заколол своего четырехлетнего сына. Жена его зарыдала. Не отерев окровавленного меча, Содзо простерся ниц перед князем.
— В доказательство того, что слова мои не пусты, я только что послал собственного сына опередить нас на дороге смерти. Враг все равно не пощадил бы его. Мой господин, я тоже уйду вместе с вами, а погибну ли я первым или последним — это решит мгновение.
Как жаль, что цветы
Неизбежно увянут
У нас на глазах,
Ни один из них
Не достоит
До конца весны.
Закрыв лицо рукавом, супруга Кацуёри запела эту песню, перемежая слова слезами и вздохами. Одна из ее фрейлин подхватила:
Когда они цвели,
Им не было числа,
Но до конца весны
Они увянут все.
И пока звучала песня, женщины, одна за другой, доставали кинжалы и вонзали их себе в грудь или перерезали горло. Алая кровь омыла их черные волосы. Внезапно в воздухе просвистела стрела, потом другая — и вот уже стрелы полетели в них со всех сторон. Издали послышалась оружейная пальба.
— Вот и они!
— Готовьтесь, мой господин!
Воины окружили князя. Кацуёри посмотрел на пятнадцатилетнего сына: тот был полон решимости.
— Ты готов?
Таро почтительно поклонился отцу.
— Я готов умереть прямо здесь, рядом с вами, — ответил он.
— Что ж, тогда простимся перед боем.
Отец и сын уже готовы были ринуться в бой, но в это время жена Кацуёри окликнула мужа:
— Я хочу умереть прежде вас!
Кацуёри замер, не сводя глаз с жены. Держа в руках малый меч, княгиня Такэда бросила на мужа последний взгляд, а затем закрыла глаза. Ее лицо сияло неземной белизной, как луна, восходящая над гребнем гор. Она прочитала свой любимый стих из сутры лотоса.
— Цутия! — позвал Кацуёри.
— Да, мой господин?
— Помоги ей.
Но княгиня не стала дожидаться и, продолжая читать сутру, вонзила меч себе в рот.
Как только она упала наземь, одна из фрейлин принялась поторапливать немногих еще оставшихся в живых:
— Ее светлость опередила нас. Нам нельзя опаздывать, иначе мы не догоним ее на дороге смерти. — И она перерезала себе горло.
— И нам пора!
С этими словами оставшиеся женщины совершили самоубийство, поникнув, как цветник на зимнем ветру. Убивая себя, они падали набок или ничком, некоторые, обнявшись, одновременно поражали кинжалами друг друга. Этот жуткий ритуал сопровождался плачем младенцев, еще не отлученных от материнской груди.
Содзо в последнее мгновение отвел четырех женщин с детьми к лошадям и чуть ли не силком усадил их в седла.
— Если вы не умрете вместе со всеми, это вовсе не будет предательством. Вам надо выжить, надо вырастить детей и позаботиться о том, чтобы они служили заупокойные службы по нашему клану и его несчастному князю. — С этими словами Содзо резко ударил лошадей древком копья. Лошади понеслись, женский плач и надрывный детский крик удалялись.
Содзо обернулся к братьям:
— Ну что ж, пошли!
К этому времени воины Оды поднялись уже так высоко, что можно было различить их лица. Кацуёри и его сын были окружены врагами. Бросившись к ним на выручку, Содзо увидел, что один из вассалов князя бежит, увы, в противоположном направлении.
— Ах ты, предатель! — воскликнул Содзо и погнался за ним. — Куда это ты собрался?
Содзо ударил беглеца мечом в спину. А затем бросился в гущу вражеского воинства.
— Подайте мне лук! Содзо, подай мне лук!
Кацуёри порвал тетиву уже на двух луках, и сейчас ему понадобился третий. Содзо пробился к своему князю и сейчас по возможности отражал обрушивающиеся на него удары. Расстреляв все стрелы, Кацуёри отшвырнул лук и взялся за боевой топор, сжимая в другой руке длинный меч. В возникшей рукопашной с явно превосходящим противником жить ему оставалось всего несколько мгновений.
— Это конец!
— Князь Кацуёри! Князь Таро! Я погибну перед вами!
Перекликаясь подобным образом, последние воины Такэды умирали один за другим. Из разбитых доспехов на груди у Кацуёри уже сочилась кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366