— Новости весьма неожиданные, — сообщил он жене, вернувшись домой.
Окои, едва взглянув на мужа, сразу же догадалась, что произошло нечто необычное. Он пересказал жене разговор с князем, и свет, озаривший судьбу Нэнэ, радостными улыбками осветил лица супругов.
— Сегодня я осмелился спросить у князя Нагои, почему он взял на себя роль посредника. Сама понимаешь, задавать такой вопрос близкому родственнику князя Нобунаги не так-то просто. Только я завел этот разговор, как он сам объяснил, что с этой просьбой обратился к нему Инутиё.
— Инутиё попросил князя Нагою отдать Нэнэ за Токитиро? — изумилась Окои.
— Разговор состоялся в то время, когда князь ездил в Киото. И кажется, наш господин тоже слышал эту беседу.
— Не может быть!
— Вот я и говорю, что дело необычное. Во время поездки Токитиро и Инутиё, похоже, долгими часами говорили о Нэнэ, причем в присутствии князя.
— И господин Инутиё согласился?
— Он обратился к князю Нагое с просьбой похлопотать перед нами за Токитиро. Нам не о чем больше беспокоиться.
— Надеюсь, ты дал князю Нагое положительный ответ?
— Да, я поручился за благополучный исход дела! — Матаэмон встал и потянулся, словно бы стряхивая с себя ношу, безмерно тяготившую его.
Прошел год, и чудесным осенним днем в доме у Асано Матаэмона отпраздновали свадьбу.
Токитиро пребывал в волнении и растерянности. Его дом опустел, потому что Гондзо и служанка отправились помогать Асано, а Токитиро оставалось лишь бесцельно бродить по комнатам. «Сегодня третий день восьмого месяца», — твердил он постоянно, словно не полагаясь на память. Он то отворял дверцы шкафа с одеждой, то ложился отдохнуть, но на месте ему не сиделось. «Я женюсь на Нэнэ и войду в ее семейство, — напоминал он себе. — Это случится сегодня вечером, но что-то на душе неспокойно».
После объявления о свадьбе Токитиро впал в несвойственную ему робость. Соседи и сослуживцы, узнав новость, стали наведываться к нему с подарками, а Токитиро краснел, сбивчиво благодарил и повторял, словно оправдываясь:
— Это всего лишь семейное маленькое торжество. Строго говоря, мне рановато жениться, но в семье считают, что свадьбу нужно сыграть поскорее.
Никто не подозревал, что мечта Токитиро осуществилась благодаря заботам его друга Маэды Инутиё, который не только уступил невесту Токитиро, но и уговорил князя Нагою поучаствовать в сватовстве.
— Говорят, за него поручился князь Нагоя, да и Асано Матаэмон согласился, так что Обезьяна действительно человек с будущим, — говорили сослуживцы Токитиро, а затем и жители города знатного и низкого сословий. Свадьба Токитиро прибавила ему достоинства, а недобрые сплетники прикусили языки.
Токитиро не интересовала молва — ни хорошая, ни дурная. Ему важней всего было известить о предстоящем событии матушку в Накамуре. Ему не терпелось самому поехать к ней и рассказать о Нэнэ, о ее красоте и тихом нраве, излить душу. Он помнил, что матушка наказала ему верно служить князю и не забирать ее из Накамуры, дабы заботы о ней не отвлекли сына от дел, которые ему предстояло совершить в жизни.
Подавив желание отправиться на родину, он сообщил о свадьбе в письме. Он часто писал матушке, и она всегда отвечала на его письма. Токитиро радовало то, что все в Накамуре знали о его успехах: и о недавнем повышении по службе, и о предстоящей женитьбе на дочери самурая, и о посредничестве двоюродного брата самого Нобунаги в сватовстве. Он понимал, что теперь в деревне будут с уважением относиться и к матери, и к сестре.
— Позвольте причесать вас, господин. — Гондзо с набором гребней опустился на колени возле своего хозяина.
— Что такое? Я ведь не женщина!
— У вас сегодня свадьба, и поэтому нужно привести волосы в порядок.
Тщательно причесанный, Токитиро вышел в сад.
В небе, из-за ветвей павлонии, уже проглядывали бледные звезды. Жених пребывал в возвышенном настроении, его словно захлестнула волна счастья. В такие минуты Токитиро всегда вспоминал о матери. И сегодняшняя его радость была отмечена печалью. Человеческие желания воистину безграничны. В конце концов, утешил он себя, сколько на свете людей, у которых матери покинули этот мир.
Токитиро вымылся, как следует потерев шею, переоделся в легкое хлопчатое кимоно. Войдя в дом, он растерялся, увидев множество людей, занятых непонятными хлопотами. Он обошел весь дом, заглянул в кухню и устроился в уголке, где гудели комары. Он рассеянно наблюдал за тем, как старательно работают незваные гости.
— Вещи жениха сложить в шкаф!
— Готово! Веер и коробочка с лекарствами там же! — громко перекликались они.
«Откуда они взялись, кто они? Чья это жена? А чей муж вон там?» Они не были ни близкими родственниками, ни добрыми знакомыми жениха, но дружно готовились к свадьбе.
Постепенно жених, притаившийся в углу, начал узнавать лица, и сердце его наполнилось великой радостью. В одной из комнат шумный старик припоминал старинные свадебные обычаи.
— Сандалии жениха не новые? Нехорошо! В дом к невесте надо войти в новых сандалиях. И нынче ночью отец невесты уснет, держа сандалии зятя в руках, чтобы тот никогда не покидал его дома.
— Понадобятся и бумажные фонарики. В дом к невесте нельзя входить с факелами. Фонарики надо отдать родителям невесты, а они оставят их в домашнем алтаре на три дня и три ночи, — заботливо добавила какая-то старушка, словно жених был ее сыном.
В это время явился гонец, доставивший первое официальное письмо невесты к жениху. Одна из женщин, взяв у него лакированную шкатулку, отправилась на поиски жениха, неуверенно пробираясь в сутолоке.
— Я здесь! — откликнулся Токитиро с веранды.
— Вот вам первое письмо от невесты, — сказала женщина. — Жених, согласно обычаю, должен ответить на него.
— А что надо писать?
Женщина захихикала, но ничего объяснять не стала. Токитиро подали тушь и кисть.
Он в задумчивости потеребил кисть. Он всегда писал без затруднений. Он научился грамоте в храме Комёдзи, и много писал, когда работал у гончара. Он был выше обычного уровня в каллиграфии, так что не стеснялся писать на глазах у посторонних. Беда в том, что он не знал, о чем следует сейчас написать Нэнэ. В конце концов он вывел единственную строку: «Чудесной ночью жених придет потолковать».
Токитиро показал сочинение женщине, принесшей тушечницу.
— Правильно?
— Сойдет и так.
— Вы ведь получали такое письмо от жениха в день свадьбы? Помните, что он написал?
— Нет.
Токитиро расхохотался:
— Значит, это не так уж важно!
Вскоре жениха переодели в праздничное кимоно и вручили ему веер.
Луна сияла в осеннем небе, и ярко горели факелы у входа в дом. Процессию возглавляли два копьеносца, ведя под уздцы лошадь. За ними следовали три факельщика, далее жених, разумеется, в новых сандалиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366