Похоже, нам и в самом деле следует возблагодарить Небо. Но что случилось после того, как вам удалось бежать из крепости? И как вы сумели добраться сюда?
Куматаро почтительно опустился на колени. Если он и совершил нечто достославное, то явно не возгордился.
— Выбраться из крепости было сравнительно просто, мой господин. Труднее оказалось обойти расставленные повсюду гарнизоны Араки Мурасигэ. Мы не раз попадали в окружение, пока в конце концов пробились, но в одной из схваток князя Камбэя ранили в левую ногу. Некоторое время нам пришлось отсиживаться в каком-то сарае, а когда князь немного поправился, мы двинулись в путь. Шли, отсыпаясь днем, пока не добрались до Киото.
Камбэй решил вставить в рассказ свое слово:
— Если бы мы сразу направились в лагерь войска клана Ода, осаждающего крепость, то избежали бы многих опасностей. Но судя по тому, что я слышал в крепости — а слухи эти усиленно распространял Араки Мурасигэ, — князь Нобунага не вполне мне доверяет. Мурасигэ всем внушал, что я непременно перейду на его сторону, обидевшись на Нобунагу, но я только смеялся в ответ на эти слова. — Замолчав, Камбэй грустно улыбнулся, и Хамбэй понимающе кивнул ему.
За разговором они не заметили, как небо на востоке начало светлеть. Ою накормила утомленных мужчин завтраком, и они прилегли ненадолго, а проснувшись, вновь продолжили беседу.
— Возможно, мои слова станут для вас полной неожиданностью, — сказал Хамбэй, — но я намерен сегодня же выехать в свою родную провинцию Мино, а оттуда — в Адзути, чтобы повидаться с князем Нобунагой. И как только я расскажу вашу, Камбэй, историю его светлости, вам лучше всего сразу отправиться в Хариму.
— Разумеется. Я не собираюсь сидеть без дела ни единого дня, — откликнулся Камбэй. — Но вы, мой друг, больны. Как такая поездка скажется на вашем здоровье?
— Я все равно собирался сегодня уехать. Стоит поддаться хворям, как им и вправду не будет конца. К тому же вот уже несколько дней я чувствую себя значительно лучше, чем прежде.
— Тем более важно довести лечение до конца. Не знаю уж, что за неотложные дела требуют вашего отъезда, но не лучше ли вам все-таки с этим повременить?
— Я молился о том, чтобы в новом году мое здоровье пошло на поправку, но сейчас, когда мне больше не нужно беспокоиться за вас, все это не имеет никакого значения. Кроме того, я совершил преступление, и должен отправиться в Адзути, чтобы понести наказание.
— Что еще за преступление? — недоуменно спросил Камбэй.
И тут Хамбэй впервые поведал другу о том, как более года уклонялся от исполнения приказа Нобунаги.
Камбэй пришел в ужас. То, что Нобунага усомнился в его верности долгу, это одно дело. Но распорядиться обезглавить Сёдзюмару! Нет, такого Камбэй не мог даже вообразить.
Внезапно он ощутил глубочайшее разочарование в Нобунаге. Камбэй жизнью рисковал в интересах князя — проник во вражескую крепость, подвергся заточению, чудом избежал верной смерти, — и какова благодарность? И в то же время он не мог удержаться от слез, думая о милосердии, проявленном по отношению к нему Хидэёси, и о самоотверженной дружбе Хамбэя.
— Друг мой, если бы вы знали, как я вам признателен! Но не могу согласиться с тем, чтобы вы понесли несправедливое наказание из-за моего сына. Мне самому следует отправиться в Адзути и объясниться с князем.
— Нет, князя ослушался я, мне и ответ держать, — решительно возразил Хамбэй. А вас я прошу только об одном: поезжайте к Хидэёси в Хариму, причем как можно скорее.
Хамбэй простерся ниц перед другом в знак покорнейшей просьбы. Камбэю не оставалось ничего иного, как со вздохом сожаления согласиться, ибо он знал: приняв решение, Хамбэй никогда не отступался от него.
В тот же день друзья, попрощавшись, разъехались в разные стороны: один — на восток, а другой — на запад. Камбэй в сопровождении Ватанабэ Тэндзо спешил в войско, сражающееся в Хариме. Хамбэй, взяв с собой только Куматаро, поехал в Мино.
Прощаясь с братом у ворот храма Нандзэн, Ою не скрывала слез: она предчувствовала, что никогда с ним более не увидится.
Внезапно, уже одолев порядочный отрезок пути, Хамбэй натянул поводья и придержал коня.
— Куматаро, я позабыл кое-что сказать сестре. Сейчас я напишу записку, а ты отправляйся обратно и передай ее Ою. — Достав листок бумаги, он черкнул на нем несколько строк и вручил Куматаро. — Я поеду медленно, чтобы ты смог меня догнать.
Куматаро взял письмо, почтительно поклонился господину и поскакал в сторону храма.
«Я виноват, — подумал Хамбэй, грустно окидывая едва видимый вдали храм Нандзэн прощальным взглядом. — Нет, я не раскаиваюсь в том пути, который избрал, но что касается моей сестры…» Он пустил лошадь свободным шагом и, покачиваясь в седле, предался размышлениям.
Самурайская стезя пряма, как стрела, и Хамбэй никогда не отклонялся от нее. Он не стал бы сожалеть об этом, даже если бы ему предстояло умереть прямо сейчас. Но его глубоко огорчало, что сестра Ою стала возлюбленной Хидэёси. Хамбэй во всем винил себя, ведь это из-за его болезни она оставалась с ним рядом в те годы, когда ей надлежало выбрать собственную дорогу в жизни. Ему не давала покоя мысль о том, как будет жить Ою долгие годы после теперь уже недалекой его смерти.
И вот сейчас, отправляясь в путешествие, из которого ему не суждено вернуться, Хамбэй чувствовал себя обязанным объясниться с Ою. Пока она с такой нежностью ухаживала за ним, у него не хватало сил завести с ней этот тягостный разговор, но может быть, теперь, в нескольких стихотворных строках, он объяснит ей свои чувства? И когда его уже не станет, столь естественная скорбь заставит сестру удалиться из сонма женщин, льнущих к Хидэёси, как ветви цветущей лозы.
Прибыв в свое родовое поместье в Мино, Хамбэй провел целый день в молитвах над могилами предков, а затем ненадолго поднялся на гору Бодай.
С восходом солнца он совершил омовение и причесался.
— Позовите Ито Ханэмона, — распорядился Хамбэй.
В ожидании он подошел к окну. Пение соловьев доносилось и с равнины, лежащей у подножия горы Бодай, и из зарослей кустарника в крепости.
— Я к вашим услугам, мой господин.
За спиной у Хамбэя из-за ширмы появился коренастый немолодой самурай и низко поклонился своему господину. Это был Ито, которому надлежало присматривать за Сёдзюмару.
— Это ты Ханэмон? Входи. Настал день, когда Сёдзюмару предстоит отправиться в Адзути. Мы с ним выезжаем сегодня же. Пожалуйста, дай знать слугам и прикажи приготовить все необходимое.
Ханэмон, внезапно побледнев, спросил:
— Мой господин, означает ли это, что жизнь Сёдзюмару…
Хамбэй видел, как глубоко переживает пожилой наставник, и поспешил его успокоить:
— Нет-нет, никто не собирается отрубить ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
Куматаро почтительно опустился на колени. Если он и совершил нечто достославное, то явно не возгордился.
— Выбраться из крепости было сравнительно просто, мой господин. Труднее оказалось обойти расставленные повсюду гарнизоны Араки Мурасигэ. Мы не раз попадали в окружение, пока в конце концов пробились, но в одной из схваток князя Камбэя ранили в левую ногу. Некоторое время нам пришлось отсиживаться в каком-то сарае, а когда князь немного поправился, мы двинулись в путь. Шли, отсыпаясь днем, пока не добрались до Киото.
Камбэй решил вставить в рассказ свое слово:
— Если бы мы сразу направились в лагерь войска клана Ода, осаждающего крепость, то избежали бы многих опасностей. Но судя по тому, что я слышал в крепости — а слухи эти усиленно распространял Араки Мурасигэ, — князь Нобунага не вполне мне доверяет. Мурасигэ всем внушал, что я непременно перейду на его сторону, обидевшись на Нобунагу, но я только смеялся в ответ на эти слова. — Замолчав, Камбэй грустно улыбнулся, и Хамбэй понимающе кивнул ему.
За разговором они не заметили, как небо на востоке начало светлеть. Ою накормила утомленных мужчин завтраком, и они прилегли ненадолго, а проснувшись, вновь продолжили беседу.
— Возможно, мои слова станут для вас полной неожиданностью, — сказал Хамбэй, — но я намерен сегодня же выехать в свою родную провинцию Мино, а оттуда — в Адзути, чтобы повидаться с князем Нобунагой. И как только я расскажу вашу, Камбэй, историю его светлости, вам лучше всего сразу отправиться в Хариму.
— Разумеется. Я не собираюсь сидеть без дела ни единого дня, — откликнулся Камбэй. — Но вы, мой друг, больны. Как такая поездка скажется на вашем здоровье?
— Я все равно собирался сегодня уехать. Стоит поддаться хворям, как им и вправду не будет конца. К тому же вот уже несколько дней я чувствую себя значительно лучше, чем прежде.
— Тем более важно довести лечение до конца. Не знаю уж, что за неотложные дела требуют вашего отъезда, но не лучше ли вам все-таки с этим повременить?
— Я молился о том, чтобы в новом году мое здоровье пошло на поправку, но сейчас, когда мне больше не нужно беспокоиться за вас, все это не имеет никакого значения. Кроме того, я совершил преступление, и должен отправиться в Адзути, чтобы понести наказание.
— Что еще за преступление? — недоуменно спросил Камбэй.
И тут Хамбэй впервые поведал другу о том, как более года уклонялся от исполнения приказа Нобунаги.
Камбэй пришел в ужас. То, что Нобунага усомнился в его верности долгу, это одно дело. Но распорядиться обезглавить Сёдзюмару! Нет, такого Камбэй не мог даже вообразить.
Внезапно он ощутил глубочайшее разочарование в Нобунаге. Камбэй жизнью рисковал в интересах князя — проник во вражескую крепость, подвергся заточению, чудом избежал верной смерти, — и какова благодарность? И в то же время он не мог удержаться от слез, думая о милосердии, проявленном по отношению к нему Хидэёси, и о самоотверженной дружбе Хамбэя.
— Друг мой, если бы вы знали, как я вам признателен! Но не могу согласиться с тем, чтобы вы понесли несправедливое наказание из-за моего сына. Мне самому следует отправиться в Адзути и объясниться с князем.
— Нет, князя ослушался я, мне и ответ держать, — решительно возразил Хамбэй. А вас я прошу только об одном: поезжайте к Хидэёси в Хариму, причем как можно скорее.
Хамбэй простерся ниц перед другом в знак покорнейшей просьбы. Камбэю не оставалось ничего иного, как со вздохом сожаления согласиться, ибо он знал: приняв решение, Хамбэй никогда не отступался от него.
В тот же день друзья, попрощавшись, разъехались в разные стороны: один — на восток, а другой — на запад. Камбэй в сопровождении Ватанабэ Тэндзо спешил в войско, сражающееся в Хариме. Хамбэй, взяв с собой только Куматаро, поехал в Мино.
Прощаясь с братом у ворот храма Нандзэн, Ою не скрывала слез: она предчувствовала, что никогда с ним более не увидится.
Внезапно, уже одолев порядочный отрезок пути, Хамбэй натянул поводья и придержал коня.
— Куматаро, я позабыл кое-что сказать сестре. Сейчас я напишу записку, а ты отправляйся обратно и передай ее Ою. — Достав листок бумаги, он черкнул на нем несколько строк и вручил Куматаро. — Я поеду медленно, чтобы ты смог меня догнать.
Куматаро взял письмо, почтительно поклонился господину и поскакал в сторону храма.
«Я виноват, — подумал Хамбэй, грустно окидывая едва видимый вдали храм Нандзэн прощальным взглядом. — Нет, я не раскаиваюсь в том пути, который избрал, но что касается моей сестры…» Он пустил лошадь свободным шагом и, покачиваясь в седле, предался размышлениям.
Самурайская стезя пряма, как стрела, и Хамбэй никогда не отклонялся от нее. Он не стал бы сожалеть об этом, даже если бы ему предстояло умереть прямо сейчас. Но его глубоко огорчало, что сестра Ою стала возлюбленной Хидэёси. Хамбэй во всем винил себя, ведь это из-за его болезни она оставалась с ним рядом в те годы, когда ей надлежало выбрать собственную дорогу в жизни. Ему не давала покоя мысль о том, как будет жить Ою долгие годы после теперь уже недалекой его смерти.
И вот сейчас, отправляясь в путешествие, из которого ему не суждено вернуться, Хамбэй чувствовал себя обязанным объясниться с Ою. Пока она с такой нежностью ухаживала за ним, у него не хватало сил завести с ней этот тягостный разговор, но может быть, теперь, в нескольких стихотворных строках, он объяснит ей свои чувства? И когда его уже не станет, столь естественная скорбь заставит сестру удалиться из сонма женщин, льнущих к Хидэёси, как ветви цветущей лозы.
Прибыв в свое родовое поместье в Мино, Хамбэй провел целый день в молитвах над могилами предков, а затем ненадолго поднялся на гору Бодай.
С восходом солнца он совершил омовение и причесался.
— Позовите Ито Ханэмона, — распорядился Хамбэй.
В ожидании он подошел к окну. Пение соловьев доносилось и с равнины, лежащей у подножия горы Бодай, и из зарослей кустарника в крепости.
— Я к вашим услугам, мой господин.
За спиной у Хамбэя из-за ширмы появился коренастый немолодой самурай и низко поклонился своему господину. Это был Ито, которому надлежало присматривать за Сёдзюмару.
— Это ты Ханэмон? Входи. Настал день, когда Сёдзюмару предстоит отправиться в Адзути. Мы с ним выезжаем сегодня же. Пожалуйста, дай знать слугам и прикажи приготовить все необходимое.
Ханэмон, внезапно побледнев, спросил:
— Мой господин, означает ли это, что жизнь Сёдзюмару…
Хамбэй видел, как глубоко переживает пожилой наставник, и поспешил его успокоить:
— Нет-нет, никто не собирается отрубить ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366