Для пущей предосторожности деревенский храм намеренно украсили так, что постороннему могло бы показаться, будто именно здесь стал на постой Хидэёси.
Для Иэясу местопребывание Хидэёси оставалось загадкой. Тот с равным успехом мог находиться как в Гакудэне, так и в Инуяме. Часовые на передней линии были столь бдительны, что и струйка воды не могла бы просочиться сквозь их посты. Разведка с обеих сторон оказалась предельно затруднена.
— Мне не удалось как следует помыться с тех пор, как я выехал из Осаки. Сегодня я постараюсь наверстать упущенное! — воскликнул Хидэёси.
Ему устроили фуро под открытым небом. Для этого слугам пришлось выкопать в земле глубокую яму и выстлать ее дно и стены большими листами вощеной бумаги. Заполнив яму водой, они накалили на костре кусок железа и опустили его в яму, чтобы согреть воду. Затем прикрыли деревянными плашками края ямы и отгородили ее ширмами.
— Славная вода!
Забравшись в бесхитростную купальню, Хидэёси нежился в горячей воде и поглядывал на вечерние звезды. «Нет большей роскоши, чем эта», — думал он, смывая с тела пот и грязь.
В прошлом году он начал расчистку местности вокруг Осаки, задумав возвести там величественную крепость. Сам он получал куда большее удовольствие от простых радостей и удобств, тогда как золоченые стены и убранные драгоценными камнями башни крепости оставляли его в душе безразличным. Внезапно он почувствовал острую тоску по родительскому дому в Накамуре. Когда он был маленьким, мать во время купания терла ему спину…
Давно Хидэёси не испытывал подобного умиротворения; с таким ощущением он вернулся к себе в покои.
— Вы уже здесь! — воскликнул он, увидев, что военачальники, заранее приглашенные на вечерний совет, собрались и ждут. — Взгляните на это!
Достав из складок плаща карту и письмо, он передал их собравшимся. Письмо было прошением от Нагаёси, написанным собственной кровью. Карта была взята у Сёню.
— Ну, что скажете о замысле? — спросил Хидэёси. — Прошу высказываться откровенно.
Некоторое время все провели в молчании. Казалось, каждый из присутствующих погрузился в размышления.
Наконец один из военачальников воскликнул:
— Думаю, это великолепный план!
Взгляды присутствующих разделились поровну. Одни одобряли Сёню, другие порицали, неизменно восклицая при этом:
— Хитроумный замысел всегда рискован!
Разговор зашел в тупик.
Хидэёси слушал, улыбался и не вмешивался. Тема была настолько важной, что единодушного решения не предвиделось.
— Полагаем предоставить окончательное решение вам, князь. Нет сомнений, что оно окажется мудрым.
Настала ночь, люди разошлись по своим шатрам.
Истина заключалась в том, что на обратном пути из Инуямы Хидэёси принял окончательное решение. И созвал совет вовсе не потому, что не смел сделать это единолично. Наоборот, потому он их и созвал, что все заранее решил. Речь шла только о внутреннем оправдании: со всей остротой стоял вопрос, что есть истинный вождь. У военачальников после совета создалось впечатление, будто Хидэёси не решится воспользоваться планом Сёню.
В глубине души Хидэёси рвался в бой. Если бы он не принял предложения Сёню, слава последнего и его зятя Нагаёси оказалась бы навсегда подорвана. Более того, существовала опасность, что отказ от плана вызовет их гнев, который нельзя будет утишить и смягчить.
Положение воюющих сторон таило в себе ростки смертельной опасности для всех. Вдобавок Хидэёси вынужден был считаться с возможностью того, что в случае нового поражения Сёню Иэясу попытается перетянуть его на свою сторону.
«Икэда Сёню теперь мой подчиненный. И если он воображает себя жертвой молвы, то его горячность более чем оправдана», — думал Хидэёси.
Выхода не было, требовался шаг, способный вызвать перемены.
— Да будет так! — воскликнул Хидэёси. — Не стану ждать завтрашнего приезда Сёню, пошлю к нему гонца сейчас.
Получив срочное послание Хидэёси, Сёню стрелой понесся в ставку главнокомандующего. Был час четвертой стражи, ночь стояла непроглядно-черная.
— Я принял решение, Сёню.
— Я рад, мой господин! Позволите ли вы мне возглавить войско, которое нанесет внезапный удар по Окадзаки?
До зари двое полководцев успели обговорить задуманное во всех подробностях. Сёню позавтракал с Хидэёси, а затем вернулся в Инуяму.
На следующий день казалось, будто на поле боя полная тишина. На самом деле происходили скрытые перемещения каких-то отрядов.
В небо, застланное облачной пеленой, в послеполуденные часы поднимались дымки от ружейных выстрелов. Стреляли обе стороны. Стрельба доносилась из окрестностей Онаватэ. А на дороге Удацу пыль заполнила воздух — там две или три тысячи воинов западного войска пошли на вражеские укрепления.
— Началось!
Глядя в ту сторону, где клубилась пыль и звучали выстрелы, военачальники испытывали жгучее волнение. Они присутствовали при переломе судеб страны. Кто бы ни вышел победителем в начавшейся схватке, он становился властелином страны и вершителем времен.
Иэясу знал, что Хидэёси никого не боялся, но никого и не уважал так, как покойного Нобунагу. Теперь, после гибели князя Оды, страх и уважение у Хидэёси начал вызывать превратившийся в противника Иэясу. Утром в лагере на холме Комаки не дрогнуло ни одно знамя. Все выглядело так, словно войску был отдан приказ не отвечать на вылазки противника, преследующие одну цель — проверить решимость и боевой дух восточного войска.
Настал вечер. Полк западного войска, завершив вылазку и возвращаясь в лагерь, обнаружил на дороге россыпь вражеских подметных писем. Одно из них доставили Хидэёси.
Ознакомившись с письмом, Хидэёси пришел в ярость. Текст гласил:
«Хидэёси вынудил покончить с собой князя Нобутаку, сына своего покойного господина, которому сам Хидэёси был стольким обязан. Сейчас Хидэёси поднял восстание против князя Нобуо. Он постоянно мутит воду в самурайском сословии, навлекая на головы простых людей новые несчастья. Именно он — единственный поджигатель нынешней войны. Затеяна она лишь затем, чтобы насытить его непомерное тщеславие».
Дальше говорилось, будто Иэясу повел в поход свое войско, чтобы положить конец вопиющей несправедливости и что его войско идет Путем Воина.
Хидэёси пришел в бешенство, что случалось с ним редко. Краска гнева залила его лицо.
— Кто сочинитель этого клочка лжи? — гневно воскликнул он.
— Исикава Кадзумаса, — ответил приверженец.
— Писца ко мне! — оглянувшись через плечо, закричал Хидэёси. — Пусть повсюду разошлют грамоты с одинаковым содержанием! Содержание таково: воин, доставивший голову Исикавы Кадзумасы, получит вознаграждение, равное цене десяти тысяч коку риса!
Но и отдав такой приказ, Хидэёси продолжал бушевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366