— А они из какого племени?
— Из племени мескалерос, к которому принадлежу я и Виннету.
При этом имени он быстро поднял голову и спросил:
— А где Виннету?
— В Льяно-Эстакадо.
— Хотел бы я его видеть!
— Ты его еще увидишь. Он сейчас с полсотней апачей как раз подъезжает туда впереди отряда Вупа-Умуги.
— Уфф, уфф?
— Он переставляет колья, установленные Большим Шибой, чтобы заманить команчей в западню.
— Уфф, уфф! — воскликнул он опять.
— А молодой вождь Большой Шиба захвачен нами в плен. И теперь Виннету своими кольями вводит команчей в заблуждение тем же способом, каким Большой Шиба хотел обречь белых всадников на мучительную смерть от жажды и жары.
Каждое слово, произносимое мной, было ударом для Нале Масиуфа. Он пытался овладеть собой, но не смог побороть захлестнувшего его возбуждения. Его голос дрожал, когда нарочито спокойно он сказал:
— Я не понимаю, что говорит Олд Шеттерхэнд, нельзя ли выражаться пояснее?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
— Нет.
— Не ври. Ты думаешь обмануть Олд Шеттерхэнда? Это тебе не удастся, даже если бы в твоей голове был заключен разум всех вождей команчей, что, вообще говоря, не так уж и много! Ведь это ты придумал план, который вы хотели здесь привести в исполнение.
— Какой план?
— Ввести в заблуждение и привести к гибели белых всадников с помощью неверно установленных в пустыне кольев.
— Мне кажется, что Олд Шеттерхэнд видит сон!
— Не увиливай! Ты врешь; я же говорю с тобой вполне откровенно. Когда тебя разбили, ты послал еще за сотней воинов. Причем послал сразу двух гонцов к Голубой воде, к Вупа-Умуги, которые должны были пересказать ему твой план. Я их подслушал еще до того, как они перешли через Рио-Пекос.
— Уфф! Я этих воинов выгоню из племени!
— Правильно! Такие неосторожные и болтливые люди не годятся в воины. Я и самого Вупа-Умуги подслушал и узнал все подробности.
На это он ничего не сказал. Но его взгляд пронзил меня насквозь; при этом зрачки его глаз заметно подрагивали, выдавая его страх. А я продолжал:
— Кроме того, я подслушал шестерых разведчиков, которых Вупа-Умуги послал на восток. Они погибли в Альчезе-чи.
— Уфф! Они не вернулись, и из-за этого мы их не встретили здесь!
— На самом деле все обстояло немного иначе. Виннету сразу спешно поскакал в Льяно-Эстакадо, чтобы предупредить Кровавого Лиса, но прежде собрал столько воинов апачей, сколько было нужно, чтобы отразить ваше нападение. С этими апачами я успел схватить Большого Шибу с его пятьюдесятью воинами, когда они устанавливали колья, по которым за ним должен был следовать Вупа-Умуги.
— Ты говоришь правду? — еле слышно произнес он, прервав меня.
— Да, это так. Потом мы для вас переставили колья в ложном направлении так, как это вы хотели сделать для белых всадников. Этим занимался Виннету с пятьюдесятью апачами, следы которых Вупа-Умуги должен был принять за следы команчей во главе с Большим Шибой.
— Уфф! Это вам злой Маниту насоветовал!
— Нет, справедливый и добрый Маниту. Злой — другой советник, только не наш. Сейчас Вупа-Умуги скачет вслед за апачами в уверенности, что перед ним Большой Шиба. Таким образом, он окажется в безводной пустыне, где растут одни кактусы, и ему придется сдаться в плен, если он не захочет погибнуть.
— Олд Шеттерхэнд самый злой и самый подлый из всех бледнолицых! — прошипел он мне в ярости,
— Ты сам в это не веришь. Тебе же хорошо известно, что я состою в самых добрых отношениях со всеми краснокожими. И теперь мне хочется, чтобы все кончилось по-хорошему и вы помирились со своими врагами.
— Мы не хотим мира!
— Тогда вы прольете кровь! Когда сюда пришли сегодня белые, я их предупредил и сказал им, что ты со своими воинами следуешь за ними. Тогда они объединились с моими апачами и решили дождаться вас здесь. Вы теперь зажаты со всех сторон, и никто из вас уйти не сможет!
— А мы будем драться!
— Попробуйте только!
— Зачем нам пробовать, мы уверены, что так и будет!
— Xay! Сто ружей бледнолицых, которых ты видишь здесь; к этому еще мои заколдованные флинты и ружье Олд Шурхэнда, который никогда не делает промахов!
— Олд Шурхэнд здесь?
— Да.
— Где?
— Он там, наверху, с апачами, пули которых тоже будут вас метко бить. Совершенно немыслимо, чтобы вы смогли от нас уйти!
— Ты обманываешь меня, чтобы склонить к сдаче в плен!
— Я говорю правду.
— Большой Шиба не может быть в плену.
— Он в плену; и подтверждаю тебе это, говоря, что У него было тридцать найини и двадцать команчей из его племени.
— И Вупа-Умуги невозможно обмануть!
— Нет, он как раз на пути в ловушку, в которой мы его тоже возьмем в плен. Я могу сказать даже и то, что, когда он стоял лагерем у Голубой воды, я поехал в Каам-Кулано, где живет его племя. Оттуда я забрал все его амулеты.
— Уфф! Ты их украл?
— Я их снял с дротиков, воткнутых в землю перед его вигвамом.
— Значит, он пропал, совсем пропал!
— Это с ним, конечно, может случиться, если он не заключит мир. И он заключит его, чтобы получить обратно все свои амулеты, потому что не захочет умирать от жажды и жары.
Нале Масиуф, опустив голову, молчал.
— Ты теперь должен понять, — продолжал я, — что ты не можешь рассчитывать ни на Большого Шибу, ни на Вупа-Умуги. И тебе ничего не остается, как сдаться в плен.
Он долго молчал. О чем он думал? Что происходило в его душе? Выражение его лица было очень удрученным; но как раз поэтому я ему и не доверял. Наконец он поднял голову и спросил:
— А что будет с Большим Шибой и его людьми?
— Мы их освободим, если не прольется ничья кровь.
— А что вы сделаете с Вупа-Умуги?
— Он тоже со своими воинами будет освобожден, если окажется достаточно разумным, чтобы не сопротивляться.
— А чего мне с моими воинами ожидать, если мы сдадимся?
— Тоже освобождения.
— Когда?
— Сразу, как договоримся об этом.
— А трофеи?
— Нам, белым, трофеи не нужны, однако апачи, конечно, потребуют ваших лошадей в качестве трофеев.
— Ты им отдашь их?
— Да.
— Но они же принадлежат нам!
— Вы вышли на тропу войны и должны принять последствия этого. Справедливость требует возмещения убытков тем, кого вы захватили и хотели убить. Вы должны быть довольны, что уйдете отсюда живыми!
— Но ведь нам самим нужны наши лошади!
— Для разбойничьих набегов, да. Если у вас их не будет, вы будете сохранять покой.
— Мы всегда были и будем друзьями покоя и мира!
— Не смеши меня! Всегда находились команчи, которые поддерживали вражду и были зачинщиками войн. Ты это знаешь так же хорошо, как и я.
— Но оружие-то вы нам оставите? — спросил он.
— Этого я пока не знаю.
— Ты должен это знать!
При этих словах его глаза на мгновение блеснули, а правая рука потихоньку переместилась за спину. Я понял, что сейчас он ударит, но отвечал, несмотря на это, совершенно спокойно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362