В душе всякого настоящего траппера или ковбоя таится инстинктивное неприятие всего, что направлено на демонстрацию внешнего лоска. Особенно это касается оружия, чья благородная, с точки зрения скитальца Запада, грязь и ржавчина является верным признаком того, что оно служит своему владельцу не для щегольства, а не раз уже побывало в разных передрягах, спасая ему жизнь или просто верой и правдой служа в поисках пропитания. Там, где ценность человека определяется совершенно иными критериями, нежели его платье, откровенно щегольская внешность невольно воспринимается как своего рода вызов, и часто бывает достаточно самого ничтожного повода, чтобы прозвучали какие-то резкие слова.
— Добрый день, господа! — произнес незнакомец, снимая с плеча и ставя в угол свою новенькую двустволку, чего никогда не пришло бы в голову сделать опытному вестмену. И, обращаясь к хозяину, глядевшему на него с любопытством и плохо скрытой насмешкой, спросил:
— Могу я видеть почтенного мистера Уинкли?
— Хм, да это, может, я самый и есть! — небрежно ответил тот.
— Как прикажете понимать это ваше «может»? — с досадой и раздражением в голосе переспросил щеголеватый незнакомец.
— А так, что мистер Уинкли — это не кто иной, как я. Или не я — это уж как придется.
— Вот как! Ну и как же оно приходится в данный момент?
— А это зависит от того, что вам от этого самого мистера угодно, сэр!
— Во-первых, приличной выпивки для меня и моего спутника, а во-вторых, я хотел бы навести у вас кое-какие справки.
— Выпивка — пожалуйста, вот она. А что до справок, так я отвечу, если смогу. Разве я не знаю, как вести себя с джентльменом!
— Да оставьте вы это ваше джентльменство, оно здесь вряд ли уместно, — раздраженно бросил незнакомец, неудовлетворенным жестом отнимая от губ опорожненный стакан. — Мой вопрос касается человека по имени Сэм Файрган.
— Сэм Берданка? — озадаченно переспросил хозяин. — На что он вам?
— Ну, уж это мое дело, если вам угодно! Я слышал, он бывает здесь у вас?
— Хм! И да, и нет, сэр. Как мне угодно, так и вам будет угодно. Не хотите ответить мне, так и от меня особо ждать нечего. Вот сидят люди, которые, наверное, в курсе дела. А двое из них отлично знают того, о ком вы спрашиваете.
И хозяин отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Тот, кого только что «отбрили» таким чисто американским образом, повернул голову назад и, стараясь сохранять спокойствие, обратился к присутствующим:
— То, что сейчас сказал мистер Уинкли — это правда?
Ответом ему было молчание. Тогда он предпринял вторую попытку, обращаясь на этот раз персонально к Питу Холберсу:
— Не будете ли вы так добры ответить на мой вопрос, мистер Молчаливый?
— Послушайте, сэр, меня зовут Холберс, Пит Холберс, чтоб вам было известно. А если вы будете спрашивать сразу три сотни человек, так никто и не поймет, к кому именно вы обращаетесь. Что вы хотите от Сэма Файргана?
— Ничего такого, что было бы ему неприятно. Я приехал с Востока, чтобы осмотреться немного в здешних лесах, и мне нужен тот, у кого есть чему поучиться. Думаю, что Сэм Файрган — человек для этого самый подходящий. Поэтому я и спрашиваю, как с ним можно было бы повидаться.
— Он-то, может, и подходящий, не спорю, а вот захочет ли он быть для вас «подходящим» — это уже другой вопрос. По-моему, вы не очень-то годитесь ему в компанию!
— В самом деле? Ну что ж, возможно. А возможно, и нет. И все-таки, сможете и захотите ли вы мне помочь?
Холберс медленно развернулся на стуле в сторону человека, который на протяжении всего этого разговора оставался безучастным и сидел молча:
— Что скажешь, Дик Хаммердал?
Человек, которого назвали Диком Хаммердалом, сидевший до той минуты за столом, опустив голову, внимательнейшим образом изучая содержимое своего стакана и даже не взглянув ни разу на двоих незнакомцев, теперь обернулся и еще дальше сдвинул на затылок шляпу, словно хотел дать своим мыслям простор, необходимый для нахождения точного и взвешенного ответа:
— Какая разница, что я думаю, Пит! Надо бы свести его с Полковником!
И он снова отвернулся, чтобы продолжать разглядывать стоящий перед ним стакан. Чернобородого этот лаконичный и не совсем понятный ответ явно не удовлетворил, и он подошел к говорившему поближе.
— А кто такой этот Полковник, мистер Хаммердал?
Тот поднял на бородатого удивленные глаза:
— Кто такой Полковник, это не важно. «Полковник» на Западе означает «главный». А у нас главный — Сэм Файрган, значит, он и есть Полковник.
Бородатый не мог сдержать улыбки по поводу столь безупречной логики в рассуждениях старого траппера. Он как бы покровительственным жестом положил руку на плечо Хаммердалу и продолжал:
— Только не нужно горячиться! Если человеку задают вопрос, то ему полагается дать ответ. Так заведено повсюду, и я не вижу причин, почему здесь, на Арканзасе, должно быть по-другому. Так где можно найти Полковника?
— Какая разница, где его можно найти! Вы увидите его, и баста!
— Эге, дружище, этого мне мало. Я ведь должен знать, где и как это произойдет!
Лицо Дика Хаммердала приобрело еще более удивленное выражение, чем прежде. Его, самого молчаливого человека от Великих озер до Мексиканского залива, пытаются принудить к долгой беседе! Нет, этого он стерпеть не мог. Он взял со стола стакан, сделал из него бесконечно длинный глоток и поднялся со своего места. Только теперь стало возможным охватить его взглядом с головы до ног.
Казалось, что Создатель сотворил его специально в противоположность Питу Холберсу. Это был весьма упитанный коротышка, каких нечасто встретишь в Америке. Глядя на него, трудно было сообразить, бояться ли его или же посмеяться над ним. Его короткое круглое тело было облачено в некий мешок из бизоньей кожи. Правда, от исходного материала уже почти ничего не осталось, поскольку каждая очередная прореха с течением времени защищалась лоскутом из первого попавшегося куска невыделанной шкуры, иногда прямо с клоками шерсти, так что теперь весь его костюм состоял практически из одних сплошных заплат, налезавших одна на другую подобно рыбьей чешуе или черепице на крыше дома. К тому же, скроен этот мешок в свое время был на фигуру куда более длинную и доставал ему почти до самых лодыжек. Ноги его были обуты в какие-то не менее странного вида футляры, которые при всем желании нельзя было назвать ни сапогами или башмаками, ни чулками или гетрами, а на голове плоско сидел некий бесформенный предмет, бывший, видимо, когда-то меховой шапкой, но со временем утративший весь, до единого волоска, мех и потому абсолютно лысый. Его круглое обветренное лицо с маленькими, хитро поблескивающими глазками не выказывало ни малейших следов растительности, зато сплошь было испещрено разного размера рубцами и шрамами, что придавало ему в целом весьма воинственный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362