Однако, думается, мои восторженные гимны были в большей степени, чем у других, проникнуты недове­рием и страхом. Этот страх родился в моем сердце. Я тогда еще не понимал, что он возник одновременно с осознанием самой возможности существования смерти и разложения. И это осознание нестерпимой болью отозвалось в моем разуме.
Мемнох внимательно посмотрел на меня.
– Не забывай, что все мы были ангелами. И до той поры ничто не причиняло нам боль. Ни одна мысль не заставляла страдать наш разум. Ты понимаешь, о чем я говорю? Я страдал! И страх составлял лишь малую толику моих мучений.
– И что же ответил тебе Господь?
– А как ты думаешь?
– Что все это является частью Его замысла?
– Вот именно! Он велел мне наблюдать. «Смот­ри, – сказал Он. – Смотри и запоминай. И ты уви­дишь, что ничего существенно нового на самом деле не происходит. Это все тот же взаимообмен между энергией и материей».
– Но как же тогда быть с искрой?! – восклик­нул я.
– «Вы все живые существа, – сказал мне Бог. – И тот факт, что вы способны осознавать и постигать такие истины, свидетельствует лишь о доверии к вам, к вашему разуму. А теперь иди и продолжай наблю­дать. Впереди тебя ждет еще очень многое».
– А страдания? А боль?
– Все это обсуждалось и решалось в ходе Вели­кого Спора Спор с Богом – это не только словесное общение, он проникнут великой, неизмеримой любо­вью к Господу, тем светом, который ты видел и кото­рый окружает и наполняет всех нас. Господь дал нам прежде всего утешение, то утешение и спокойствие, в котором я, страдая и мучаясь, возможно, больше все­го нуждался. Он заверил, что нам нечего бояться!
– Понятно.
– Теперь наступила очередь четвертого «откро­вения». Учти, что мое изложение этого «откровения» весьма произвольно и условно, ибо, как я уже говорил, я не могу посвятить тебя во все детали. Четвер­тым «откровением» я называю «откровение» цвета, а начало ему положило появление цветущих растений. Создание цветов способствовало возникновению эк­стравагантных и красивых способов спаривания орга­низмов. Следует иметь в виду, что спаривание имело место и прежде, далее между одноклеточными суще­ствами.
Но цветы… Цветы в изобилии представили множе­ство оттенков, которых прежде не существовало во­обще, разве только в радуге. Краски и оттенки радуги мы видели в раю и всегда считали, что они принадле­жат исключительно небесам. И вдруг мы поняли, что это далеко не так, что их с успехом способна произво­дить великая природная лаборатория, называемая землей.
Позволь заметить, что яркие, сочные цвета возни­кали и в окраске морских организмов, особенно рыб, обитавших в теплых водах. Тем не менее именно цве­ты больше всего поразили меня своим великолепием. А когда стало очевидным, что их числу и разнообра­зию форм лепестков не будет конца, наши хвалебные песнопения вновь вознеслись к небесам, и сила их многократно превосходила все прежние гимны.
Однако в пении нашем слышались и мрачные но­ты… Осмелюсь сказать, что в них присутствовало не­кое сомнение – колебание, если хочешь, – вызван­ное «откровением» смерти и разложения. Теперь, с появлением цветов, мрачные ноты в похвалах и благо­дарственных гимнах зазвучали еще громче, ибо при виде гибнущих соцветий, роняющих на землю потем­невшие лепестки, мы испытывали чувство ужасной, невосполнимой утраты.
Свет жизни, излучаемый цветущими растениями и деревьями, в изобилии росшими повсюду, был, пожалуй, наиболее мощным, и потому восторженные песнопения все больше и больше окрашивались печа­лью.
Земля все больше привлекала и очаровывала нас. Должен сказать, что в раю к тому времени очень мно­гое изменилось, причем весьма заметно. Внимание всех его обитателей – как Бога, так и ангелов – было направлено прежде всего на землю. Постоянно пре­бывать в раю и посвящать себя только восхвалению Бога, как то было прежде, казалось уже совершенно невозможным. Любой псалом или гимн непременно должен был содержать в себе упоминания о материи, красоте и о тех процессах, которые происходили. Ко­нечно, наиболее опытные из ангелов в своих песно­пениях гораздо искуснее, чем я, сплетали воедино все необходимые элементы – смерть, разложение, кра­соту…
Я был встревожен и обеспокоен. Мне кажется, уже тогда разум мой был недремлющим, и внутри меня таилась некая ненасытность.
– Именно эти слова я произнес во время своего разговора с Дэвидом, после того как впервые заметил, что ты меня преследуешь, – удивленно сказал я.
– Они из посвященного мне старинного стихо­творения, написанного на древнееврейском языке Его перевод отыскать сейчас трудно, если вообще возмож­но. Это слова из прорицания Сивиллы, в котором она описывает хранителей… ангелов, посланных Богом на землю, дабы они наблюдали за тем, что там происхо­дит. Она оказалась права. Мне понравилось это сти­хотворение, и я его запомнил. Я согласен с ним в той части, где дается моя характеристика. Чем оно так восхитило других ангелов, одному Богу известно.
Мемнох нахмурился. А я тем временем пытался вспомнить, слышал ли в райском пении те самые нотки печали и уныния, о которых он говорил, или с не­которых пор оно вновь вернуло себе чистую радость.
– Нет, – сказал он. – Теперь в раю слышится не только ангельское пение, но и музыка человеческих душ. Звуки стали совсем другими. Но позволь мне вкратце рассказать тебе об остальных «откровениях», поскольку постичь их суть нелегко и лучше говорить обо всех сразу.
Пятым «откровением» было эволюционное разви­тие мозга животных. Еще до того животные организ­мы, обитавшие в воде, отделились от растительных, и теперь внутри студенистых существ начала формиро­ваться нервная система, они обретали скелет, и одновременно у них возникали и развивались клетки моз­га. У животных организмов стали появляться головы.
От нашего внимания не ускользнуло, что мы, анге­лы, тоже обладаем головами! Процесс мышления у новых существ происходил именно в головах. Точно так же, как и у нас, ангелов. Мы отчетливо видели и понимали это и не нуждались в объяснениях. Благо­даря своему ангельскому разуму мы знали, как устро­ены. Раскрыть все тайны нам помогали глаза. Именно зрение в большей мере, чем все другие чувства, позво­ляло нам понять, как мы двигаемся, как реагируем на что-то, оно давало возможность удовлетворить нашу страсть к познанию.
Обитатели рая пришли в неописуемое волнение. «Господь наш, – обратился я к Богу, – что же проис­ходит? Эти существа развиваются, они обретают фор­му… конечности… головы…» И вновь повсюду зазвучали хвалебные гимны, но на этот раз восторг в них был смешан с тревогой и смятением. Сам факт, что мате­рия способна порождать организмы, обладающие го­ловами и мозгом, вызывал в нас страх перед Господом, который позволил произойти столь невероятным со­бытиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135