И дал мне две ночи, чтобы я посоветовался с другими. А потом обещал показать мне сначала рай, затем ад. Он заявил, что не несет в себе зла.
Дэвид молчал, устремив взгляд в темноту. Арман, тоже молча, с восхищением смотрел на меня.
Я стал рассказывать дальше и постепенно поведал им обо всем. Ради Армана я повторил рассказ о Роджере и о беседе с его призраком, затем во всех подробностях вспомнил, как неудачно сложился мой визит к Доре, как в монастыре появился преследовавший меня повсюду дьявол, и как мы спорили и сражались с ним.
Я старался не упустить ни единой детали. Я полностью раскрыл перед Арманом свой разум, позволяя ему проникнуть туда и, быть может, отыскать там еще что-то важное.
Наконец я закончил.
– Только, пожалуйста, обойдемся без оскорбительных замечаний, – гордо заявил я, откидываясь на спину на траве. – Не спрашивайте меня, почему я сбежал от Доры или зачем выложил ей все про ее папочку. Я не могу избавиться от ощущения, что Роджер по-прежнему рядом, не в силах забыть его дружеское ко мне отношение и его безграничную любовь к дочери. А этот Мемнох-дьявол показался мне вполне разумным и беззлобным существом, к тому же речи его весьма убедительны. Что же касается нашей битвы, то я и сам до конца не понимаю, что произошло; знаю только, что дал ему пишу для размышлений. Спустя две ночи он вернется, причем, если мне не изменяет память – а она не изменяет мне никогда, – он сказал, что найдет меня, где бы я в тот момент ни находился.
– Да, в этом можно не сомневаться, – вполголоса откликнулся Арман.
– Мои мучения, кажется, не доставляют тебе удовольствия, – с горьким вздохом заметил я.
– Конечно нет, – ответил Арман. – Надо признать, однако, что ты и не выглядишь измученным. Ты стоишь на пороге очередной авантюры, и на этот раз просто действуешь чуть более осмотрительно, чем прежде, когда ты так бездумно позволил смертному сбежать в украденном у тебя теле, а сам остался внутри его бренной плоти.
– Нет, я не осмотрителен – я просто в ужасе. Уверен, что это существо – Мемнох – действительно самый настоящий дьявол. Доведись тебе стать очевидцем его видений, ты бы тоже не усомнился в его дьявольской сущности. Я говорю сейчас не о чарах, не об умении завораживать Ты и сам можешь зачаровать кого угодно, Арман, – и весьма успешно проделывал это со мной. Но я дрался с ним. Он обладает некой субстанцией, способной проникать в реальные тела, в то время как сам по сути своей, несомненно, материален, но бестелесен. Что до всего остального, то я вполне допускаю, что здесь не обошлось без чар. Во всяком случае, он недвусмысленно намекал, что обладает чарующей силой – так же как и я.
– Судя по твоему описанию, это был, скорее, ангел, – безапелляционно заявил вдруг Дэвид. – Только этот ангел возомнил себя падшим.
– Дьявол… Дьявол собственной персоной.. – задумчиво пробормотал Арман. – Чего ты хочешь от нас, Лестат? Ты просишь нашего совета? На твоем месте я ни за что не последовал бы за этим духом по собственной воле.
– Почему? – спросил Дэвид, прежде чем я успел вставить хоть слово.
– Понимаете, – пояснил Арман, – существует множество разного рода вполне земных созданий, чью сущность не в состоянии определить даже мы, равно как мы не можем установить места их обитания, не говоря уже о том, чтобы контролировать их поведение. Нам известно, что некоторые бессмертные существа выглядят как обычные люди, хотя на самом деле таковыми не являются. И тот, кого встретил ты, может оказаться кем угодно… К тому же его обхождение с тобой кажется мне весьма подозрительным, все эти видения, льстивые речи…
– Возможно, ты прав, – перебил его Дэвид. – Но почему бы не допустить и другое: что он действительно дьявол, преследующий свои определенные цели, что он вполне разумен и рассудителен – как ты всегда и предполагал, Лестат, – и что он вовсе не моральный урод, а самый настоящий ангел, который нуждается в твоей помощи. Но при этом он не желает принуждать тебя к чему-либо. Сам факт его появления и без того можно считать своего рода насилием.
– И все же я не доверился бы ему, – настаивал на своем Арман. – Что значит – он нуждается в твоей помощи? Означает ли это, что ты будешь существовать одновременно на земле и в аду? Нет, уже за одни только речи я стал бы избегать его всеми силами, обходить стороной – за те образные выражения и слова, которыми он пользуется. И даже имя его – Мемнох – звучит странно. Мне слышатся в нем отголоски зла и порока.
– Признаю, почти то же самое говорил тебе когда-то я сам, – вздохнул я.
– Мне не довелось собственными глазами лицезреть Властителя Тьмы, – продолжал Арман. – На протяжении многих веков я сталкивался лишь с суевериями и предрассудками и видел чудеса, сотворенные такими же демонами, как мы сами. Ты видел чуть больше. Но ты прав. Сейчас я повторяю тебе то, что прежде от тебя же и слышал: откажись от веры в дьявола, не считай себя его детищем… Между прочим, я говорил это и Луи, когда он пришел ко мне в поисках объяснений относительно Бога и вселенной. Ни в какого дьявола я не верю! И тебе не советую. Не доверяй этому существу! Отвернись от него и не слушай его сладкие речи!
– Что касается Доры, – негромко заметил Дэвид, – то ты поступил неразумно, нарушив неписаные правила и законы сверхъестественных созданий. Однако мне кажется, что положение еще можно исправить.
– Сомневаюсь, – возразил я.
– Почему?
– Хочу спросить вас… обоих… Скажите, вы верите моему рассказу?
– Я знаю, что все действительно было именно так, – сказал Арман, – но я не верю, что тот, с кем ты встретился, действительно дьявол и что он возьмет тебя с собой в рай и в ад. А если говорить совсем откровенно, то, будь это правдой… Будь это правдой, тебе тем более не следует идти за ним…
Я долго смотрел на него, стараясь, несмотря на окружавшую нас темноту, как можно лучше разглядеть его лицо и проникнуть в его мысли, чтобы в полной мере понять его отношение к происходящему. В конце концов я убедился, что Арман говорил совершенно искренне. В нем не было и тени зависти или прежней враждебности ко мне, не было желания обмануть или обидеть… Если он и испытывал когда-то такого рода эмоции по отношению ко мне, то они остались в прошлом. Возможно, они вообще были всего лишь плодом моего воображения.
– Быть может, и так, – откликнулся Арман в ответ на мои мысленные размышления. – Но ты прав в том, что сейчас я говорю с тобой прямо и откровенно. И хочу повторить еще раз, что на твоем месте не поверил бы этому существу и его заявлению о том, что ты должен с ним так или иначе сотрудничать.
– В средние века это называлось договором с дьяволом, – уточнил Дэвид.
– И что все это значит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Дэвид молчал, устремив взгляд в темноту. Арман, тоже молча, с восхищением смотрел на меня.
Я стал рассказывать дальше и постепенно поведал им обо всем. Ради Армана я повторил рассказ о Роджере и о беседе с его призраком, затем во всех подробностях вспомнил, как неудачно сложился мой визит к Доре, как в монастыре появился преследовавший меня повсюду дьявол, и как мы спорили и сражались с ним.
Я старался не упустить ни единой детали. Я полностью раскрыл перед Арманом свой разум, позволяя ему проникнуть туда и, быть может, отыскать там еще что-то важное.
Наконец я закончил.
– Только, пожалуйста, обойдемся без оскорбительных замечаний, – гордо заявил я, откидываясь на спину на траве. – Не спрашивайте меня, почему я сбежал от Доры или зачем выложил ей все про ее папочку. Я не могу избавиться от ощущения, что Роджер по-прежнему рядом, не в силах забыть его дружеское ко мне отношение и его безграничную любовь к дочери. А этот Мемнох-дьявол показался мне вполне разумным и беззлобным существом, к тому же речи его весьма убедительны. Что же касается нашей битвы, то я и сам до конца не понимаю, что произошло; знаю только, что дал ему пишу для размышлений. Спустя две ночи он вернется, причем, если мне не изменяет память – а она не изменяет мне никогда, – он сказал, что найдет меня, где бы я в тот момент ни находился.
– Да, в этом можно не сомневаться, – вполголоса откликнулся Арман.
– Мои мучения, кажется, не доставляют тебе удовольствия, – с горьким вздохом заметил я.
– Конечно нет, – ответил Арман. – Надо признать, однако, что ты и не выглядишь измученным. Ты стоишь на пороге очередной авантюры, и на этот раз просто действуешь чуть более осмотрительно, чем прежде, когда ты так бездумно позволил смертному сбежать в украденном у тебя теле, а сам остался внутри его бренной плоти.
– Нет, я не осмотрителен – я просто в ужасе. Уверен, что это существо – Мемнох – действительно самый настоящий дьявол. Доведись тебе стать очевидцем его видений, ты бы тоже не усомнился в его дьявольской сущности. Я говорю сейчас не о чарах, не об умении завораживать Ты и сам можешь зачаровать кого угодно, Арман, – и весьма успешно проделывал это со мной. Но я дрался с ним. Он обладает некой субстанцией, способной проникать в реальные тела, в то время как сам по сути своей, несомненно, материален, но бестелесен. Что до всего остального, то я вполне допускаю, что здесь не обошлось без чар. Во всяком случае, он недвусмысленно намекал, что обладает чарующей силой – так же как и я.
– Судя по твоему описанию, это был, скорее, ангел, – безапелляционно заявил вдруг Дэвид. – Только этот ангел возомнил себя падшим.
– Дьявол… Дьявол собственной персоной.. – задумчиво пробормотал Арман. – Чего ты хочешь от нас, Лестат? Ты просишь нашего совета? На твоем месте я ни за что не последовал бы за этим духом по собственной воле.
– Почему? – спросил Дэвид, прежде чем я успел вставить хоть слово.
– Понимаете, – пояснил Арман, – существует множество разного рода вполне земных созданий, чью сущность не в состоянии определить даже мы, равно как мы не можем установить места их обитания, не говоря уже о том, чтобы контролировать их поведение. Нам известно, что некоторые бессмертные существа выглядят как обычные люди, хотя на самом деле таковыми не являются. И тот, кого встретил ты, может оказаться кем угодно… К тому же его обхождение с тобой кажется мне весьма подозрительным, все эти видения, льстивые речи…
– Возможно, ты прав, – перебил его Дэвид. – Но почему бы не допустить и другое: что он действительно дьявол, преследующий свои определенные цели, что он вполне разумен и рассудителен – как ты всегда и предполагал, Лестат, – и что он вовсе не моральный урод, а самый настоящий ангел, который нуждается в твоей помощи. Но при этом он не желает принуждать тебя к чему-либо. Сам факт его появления и без того можно считать своего рода насилием.
– И все же я не доверился бы ему, – настаивал на своем Арман. – Что значит – он нуждается в твоей помощи? Означает ли это, что ты будешь существовать одновременно на земле и в аду? Нет, уже за одни только речи я стал бы избегать его всеми силами, обходить стороной – за те образные выражения и слова, которыми он пользуется. И даже имя его – Мемнох – звучит странно. Мне слышатся в нем отголоски зла и порока.
– Признаю, почти то же самое говорил тебе когда-то я сам, – вздохнул я.
– Мне не довелось собственными глазами лицезреть Властителя Тьмы, – продолжал Арман. – На протяжении многих веков я сталкивался лишь с суевериями и предрассудками и видел чудеса, сотворенные такими же демонами, как мы сами. Ты видел чуть больше. Но ты прав. Сейчас я повторяю тебе то, что прежде от тебя же и слышал: откажись от веры в дьявола, не считай себя его детищем… Между прочим, я говорил это и Луи, когда он пришел ко мне в поисках объяснений относительно Бога и вселенной. Ни в какого дьявола я не верю! И тебе не советую. Не доверяй этому существу! Отвернись от него и не слушай его сладкие речи!
– Что касается Доры, – негромко заметил Дэвид, – то ты поступил неразумно, нарушив неписаные правила и законы сверхъестественных созданий. Однако мне кажется, что положение еще можно исправить.
– Сомневаюсь, – возразил я.
– Почему?
– Хочу спросить вас… обоих… Скажите, вы верите моему рассказу?
– Я знаю, что все действительно было именно так, – сказал Арман, – но я не верю, что тот, с кем ты встретился, действительно дьявол и что он возьмет тебя с собой в рай и в ад. А если говорить совсем откровенно, то, будь это правдой… Будь это правдой, тебе тем более не следует идти за ним…
Я долго смотрел на него, стараясь, несмотря на окружавшую нас темноту, как можно лучше разглядеть его лицо и проникнуть в его мысли, чтобы в полной мере понять его отношение к происходящему. В конце концов я убедился, что Арман говорил совершенно искренне. В нем не было и тени зависти или прежней враждебности ко мне, не было желания обмануть или обидеть… Если он и испытывал когда-то такого рода эмоции по отношению ко мне, то они остались в прошлом. Возможно, они вообще были всего лишь плодом моего воображения.
– Быть может, и так, – откликнулся Арман в ответ на мои мысленные размышления. – Но ты прав в том, что сейчас я говорю с тобой прямо и откровенно. И хочу повторить еще раз, что на твоем месте не поверил бы этому существу и его заявлению о том, что ты должен с ним так или иначе сотрудничать.
– В средние века это называлось договором с дьяволом, – уточнил Дэвид.
– И что все это значит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135