ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Должен сказать, что эти здания ничуть не походи­ли на жилые дома или дворцы – чрезвычайно про­сторные, с обилием лестниц и разветвленной сетью коридоров, плавно переходящих один в другой, все постройки были наполнены тем же ярким светом, что и сад. И в то же время все они отличались богатством разнообразных орнаментов и украшений, причем столь замысловатых, что я готов был хоть всю жизнь рассматривать и изучать буквально каждое из них.
Вынужден повторить, что у меня нет слов, чтобы в общих чертах описать все, мной увиденное. А потому попытаюсь выразить свои чувства по порядку, хоть в какой-то последовательности. Мне придется выби­рать отдельные части поистине безграничного про­странства, дабы поделиться собственными – быть может, ошибочными – впечатлениями и таким об­разом постепенно пролить свет на всю картину в це­лом.
Там были арки, башни, просторные залы, галереи, сады, огромные поля, леса и водные потоки… Я по­степенно продвигался вперед, минуя одно строение за другим, пересекая сменяющие друг друга ландшаф­ты. И все это время рядом со мной оставался Мемнох – он крепко держал меня, ни на секунду не ослабляя хватку. И каждый раз, когда взгляд мой за­держивался на какой-нибудь потрясающе красивой скульптуре, на клумбе с великолепными цветами или на гигантском дереве, устремившемся вершиной в безоблачную синь над нашими головами и я останав­ливался или смотрел назад, Мемнох твердой рукой разворачивал меня в нужном направлении и застав­лял идти дальше. Такое впечатление, что я был привя­зан к некоему тросу, предназначенному для обеспече­ния моей безопасности, и потеря его могла оказаться для меня роковой.
Сила моих ощущений и эмоций была столь вели­ка, что я рыдал, хохотал, смеялся и плакал одновре­менно, а тело то и дело сотрясали конвульсии. Я при­жимался к Мемноху, старался увидеть что-то за его плечом, крутился туда-сюда, словно непоседливое ди­тя, то и дело натыкался глазами на обращенные ко мне взгляды или сам пристально всматривался в те или иные людские скопища.
В какой-то момент мы вдруг очутились в простор­ном зале, где словно в нетерпеливом ожидании своих читателей лежало бесчисленное множество раскры­тых книг, свитков и древних манускриптов.
– Боже! Если бы только Дэвид мог это увидеть! – невольно вырвалось у меня.
– Можешь не смотреть, ибо ты все равно ничего не запомнишь. – С этими словами Мемнох еще креп­че – как будто едва начавшего ходить малютку – ухватил меня за руку и потащил дальше.
Я попытался запечатлеть в памяти строки из ка­кой-то рукописи, содержавшей совершенно удиви­тельные объяснения относительно каких-то явлений, связанных с атомами, фотонами, нейтронами и еще чем-то в том же духе… Но Мемнох оказался прав. Как только мы прошли мимо и вновь оказались посреди бескрайнего сада, все сведения мгновенно улетучи­лись из моей головы. Я едва не потерял равновесие и вынужден был опять прильнуть к Мемноху.
Опустив взгляд, я увидел возле самых своих ног не­обыкновенно прекрасные цветы. Не знаю, как опи­сать, но, наверное, все цветы на земле должны стре­миться к достижению столь совершенной красоты лепестков и сердцевин, не говоря уже о богатейшей гамме оттенков – таких ясных и чистых, что я засом­невался в их принадлежности к привычному для нас спектру.
Точнее говоря, я полагаю, что известный нам цве­товой спектр нельзя считать пределом. Видимо, суще­ствуют какие-то иные законы. А быть может, все дело в том, что во мне вдруг открылся новый дар: возмож­ность восприятия таких комбинаций оттенков, каких не существует в земных условиях.
Смех, пение, обрывки разговоров неожиданно за­звучали столь громко, что практически заглушили во мне все остальные чувства. Несмотря на то, что осле­пительный свет по-прежнему озарял все вокруг и де­лал максимально явственной каждую мелочь, я слов­но лишился зрения и перестал различать детали.
– Сапфировый цвет! – выкрикнул я, стремясь дать определение зеленовато-синему оттенку огром­ных листьев, которые колыхались возле самых наших лиц.
Мемнох улыбнулся и одобрительно кивнул, словно подбадривая меня, и тут же протянул руку, чтобы пресечь мои попытки потрогать на ощупь красоты рая.
– Но разве своим прикосновением я нанесу им хоть малейший ущерб?!! – недоуменно воскликнул я.
Сама мысль о том, что кто-то может повредить ве­ликолепные стены из кварца и горного хрусталя, или взмывающие в бесконечность башни и шпили, или усыпанные диковинными цветами и фруктами, уви­тые виноградными лозами ветви деревьев, показалась мне совершенно невероятной.
– Нет-нет, – поспешил я заверить своего прово­жатого, – ни за что на свете я не причиню им вреда.
Голоса, звучавшие вокруг, заглушали мой собствен­ный голос, и тем не менее он слышался очень отчет­ливо.
– Смотри! – Мемнох силой повернул мою голо­ву так, чтобы я не прятал лицо у него на груди, а обра­тил взгляд на неисчислимое множество окружавших нас людей. – Смотри на них! Смотри!
И вдруг мне открылось то, что оставалось до сих пор незамеченным. Все эти создания были самым тес­ным образом связаны между собой либо кровными, либо дружескими узами. Они собирались семьями, родственными кланами, группами единомышленни­ков и, несомненно, хорошо знали друг друга. Мало то­го, бросалось в глаза их физическое сходство и его, так сказать, материальное воплощение. А в следующий момент я вдруг на миг увидел, что на всем обозримом пространстве они составляют единую цепь, то есть соприкасаются или кончиками пальцев, или локтями, или краешками ступней. Иными словами, кланы сли­вались в племена, представители племен внедрялись в неисчислимое множество других семей, а семьи, в свою очередь, объединялись, дабы образовать нации… И в результате великое братство племен и народов обретало очертания, вырабатывало определенные внут­ренние взаимоотношения и превращалось в видимое и ощутимое единства. Каждая личность внутри этого единства несла на себе отпечаток другой личности и, соответственно, оказывала влияние на остальных.
Чувствуя, что вот-вот потеряю сознание, я опустил веки. Голова закружилась. Мемнох поддержал меня и не позволил упасть.
– Смотри! Смотри еще! – приказал он, заставляя меня выпрямиться.
Однако я закрыл глаза рукам, ибо знал, что если брошу хоть еще один взгляд на окружавшее нас вели­кое единство, то непременно упаду в обморок, ибо меня погубит острое ощущение собственной обособ­ленности. Ведь каждый, кого я встречал до сих пор, тоже существовал словно сам по себе.
– Они все существуют сами по себе, – вскричал я, теснее прижимая ладони к глазам.
Вновь послышалось громкое пение, звуки его неис­тово взмывали ввысь, рассыпались и каскадом обру­шивались на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135