– и внимательно прочел все, что смог там найти по интересующей меня теме: о средневековой книжной культуре, о том, как труди­лись над созданием книг монахи-бенедиктинцы. Тебе известно, что Дора владеет монастырем? Это, конечно, не Сент-Галльское аббатство, но нечто очень на него похожее – монастырь строился в девятнадца­том столетии.
– Я видел его и видел там Дору. Она очень смелая девушка и совсем не боится темноты и одиночества.
– Она до идиотизма верит в Святое провидение, но способна добиться многого, если кто-то не разрушит ее мечты и планы. Мне нужно выпить еще. Я знаю, что рассказываю слишком торопливо и сумбурно, но по-другому я сейчас не могу.
Я жестом приказал бармену принести еще пор­цию.
– Продолжай. Что было дальше? И кто же он все-таки, этот Винкен де Вильд?
– Он был автором двух из тех ценнейших книг, которые оказались в распоряжении Старого Капитана. Но я узнал об этом не сразу, а лишь через несколько месяцев. Все это время я продолжал упорно изучать иллюстрации и постепенно пришел к выводу, что миниатюры в двух рукописях созданы рукой одного художника. А вскоре в обеих книгах мне удалось обнаружить и его имя, причем в нескольких местах, хотя Старый Капитан уверял, что никаких подписей там нет. Однако, как я уже говорил, все ценности были для него не более чем предметами торговли. Обычно он заключал такого рода сделки в магазине на Роял-стрит.
Я кивнул, подтверждая, что помню.
– Итак, я жил в страхе, ожидая того момента, когда он понесет туда и столь дорогие моему сердцу сокровища. Ведь эти две книги не были похожи ни на какие другие. Прежде всего, рисунки отличались обилием тщательно выписанных деталей. Например, на одной странице можно было увидеть цветущую ветвь винограда, а в каждом цветке, словно в персональном убежище, скрывалась маленькая человеческая фигур­ка. Кроме того, это были сборники псалмов. Причем на первый взгляд они представляли собой канониче­скую Псалтирь, соответствовавшую тексту общепри­нятой латинской Библии.
– А на самом деле?
– А на самом деле – нет. Таких псалмов ты не найдешь ни в какой Библии. Мне не составило труда выяснить это, просто сопоставив их с текстами дру­гих латинских изданий того же периода, которые я принес из библиотеки. Это были авторские сочине­ния. Мало того, миниатюрные иллюстрации изображали не только животных, деревья или плоды, но и людей, причем обнаженных. Но и это еще не все. Об­наженные люди занимались всякими вещами…
– Босх!
– Именно! Совсем как «Сад земных наслажде­ний» Босха! Те же райские сладострастие и чувствен­ность. Конечно, тогда я еще не побывал в «Прадо» и не видел самого творения мастера. Но, можно сказать, передо мной был именно Босх в миниатюре. Крошеч­ные люди резвились и шалили под изобильно увешан­ными плодами деревьями. Старый Капитан уверял меня, что не видит в иллюстрациях ничего необыкно­венного, что все это широко распространенные образы, характерные для изображения райского сада Я не мог с ним согласиться. Две книги, буквально запол­ненные такими миниатюрами? Нет, я не считал это чем-то обычным. Я просто обязан был расшифровать обе книги, найти ключ к их пониманию, перевести и прояснить смысл каждого содержащегося в них слова
И тогда Старый Капитан сделал мне поистине ко­ролевский подарок – он совершил нечто такое, что могло превратить меня в религиозного лидера и спо­собно сделать таковым Дору, хотя у нее в жизни со­всем иная цель.
– Он отдал тебе книги.
– Да! Он отдал их мне. Скажу больше. Тем летом мы объездили с ним всю страну, чтобы я имел воз­можность увидеть другие средневековые рукописи. Мы побывали в Хантингтонской библиотеке в Паса­дене, в библиотеке Ньюбери в Чикаго, мы посетили Нью-Йорк. Он хотел даже отвезти меня в Англию, но мать не разрешила.
Я получил представление практически о всех ти­пах средневековых книг. И пришел к выводу, что произведения Винкена не похожи ни на какие другие. Вишен был язычником и богохульником. Имя его слышали сотрудники многих библиотек, однако ни одна из них не могла похвастать его книгами.
Капитан позволил мне и дальше держать у себя книги. Тогда я вплотную занялся их переводом. Я пе­решел в выпускной класс. Однако в первую же не­делю учебного года Старый Капитан умер в своей комнате. Я оставался с ним до самого дня похорон, от­казывался оставить его одного и стал посещать уроки только после церемонии погребения. Несколько дней он находился в коме и к исходу третьих суток внешне изменился настолько, что узнать его было практиче­ски невозможно. Глаза Старого Капитана перестали закрываться, хотя сам он этого, конечно, не сознавал, из полуоткрытого рта, принявшего форму овала, со свистом вырывалось неровное дыхание. Поверь, я не покидал его ни на минуту и видел все это собственны­ми глазами.
– Я верю.
– Да, все было именно так. Теперь представь. Мне исполнилось семнадцать, мать все время болела, де­нег на продолжение учебы в колледже – а все учени­ки выпускного класса только об этом и твердили – не было. Я мечтал о Калифорнии, о Хейт-Эшбери, о «детях цветов» и песнях Джоан Баэз. Я мог думать только о том, что отправлюсь наконец в Сан-Фран­циско и, вооруженный идеями Винкена де Вйльда, стану там основателем совершенно нового культа
К тому времени у меня был практически го­тов перевод обеих книг. В этом мне очень помог ста­рый священник-иезуит, один из тех блестяще одарен­ных ученых монахов, которые в силу обстоятельств вынуждены были половину дня отдавать воспитанию мальчишек. Он смог посвятить мне не слишком мно­го времени, но делал это с удовольствием, и не только потому, что перевод доставлял ему истинное наслаж­дение. Ведь нам приходилось подолгу оставаться с ним наедине за запертыми дверями, а это, в свою оче­редь, дарило ему надежду на определенную интим­ную близость.
– Стало быть, еще до смерти Старого Капитана ты уже снова торговал собой?
– Нет. Все было иначе. Не совсем так, как ты ду­маешь. Но все же… Видишь ли, этот священник был ирландцем и принадлежал к числу истинных целибатов, твердо выполнявших обет безбрачия. Таких те­перь, наверное, уже нет, и современному человеку понять их очень трудно. Он, что называется, никогда и ни с кем… Сомневаюсь даже, что он хоть раз мастур­бировал. Ему было вполне достаточно хоть недолго на­ходиться рядом с каким-нибудь мальчиком, а все его эмоции выражались лишь в кратковременном уча­щении дыхания или еще в чем-либо в том же духе. В наши дни религия не привлекает к себе таких здо­ровых и в то же время воздержанных мужчин, чьи желания вытеснены в область подсознания. Люди та­кого сорта не способны причинить зло ребенку, сек­суальное домогательство для них столь же немысли­мо, как непристойные вопли с алтаря во время мессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135