..
И поэтому я даже не удивился, когда в ответ Демону У раздалось ржание иного
жеребца, того гнедого призрака, на котором мы с Чэном уже неслись когда-то
через город-призрак, через пылающий Кабир восьмисотлетней давности...
гнедой ржал, пока его отвязывал от рукояти Пути Меча невысокий стройный
человек в знакомом доспехе и с ятаганом у пояса, тяжелым ятаганом с простой
рукоятью без самоцветов и серебряных насечек.
"Фархад! -- хотел позвать я.-- Фархад иль-Рахш!.."
Но Фархад иль-Рахш и Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби уже проскакали сквозь
нас, и вновь мы остались одни -- я, Чэн и несущийся во весь опор Демон У, и
путник впереди, и рукоять позади, и Белые горы Сафед-Кух вокруг, и...
"Одни? -- рассмеялось небо над нами.-- Одни? Одни против меня?!"
-- Мне снился сон. Спроси -- о чем? Отвечу -- ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнем...
2
Проснувшись, я некоторое время просто лежал рядом с Чэном, чувствуя на себе
спокойную тяжесть его правой руки и разглядывая приспущенный полог
шатра.
Два дня дороги от Мэйланя сюда, почти к самой границе песков Кулхан,
порядком утомили меня. И даже не столько утомили, сколько заставили
частенько ощущать себя лишним, неумелым лжецом, словно я зачем-то нацепил
ворованные ножны Шешеза Абу-Салима и пытался убедить окружающих, что
на самом деле я -- ятаган фарр-ла-Кабир
Я лежал и лдениво перебирал в памяти горсточку событий, которыми были не
ст
оль богаты прошедшие дни...
... Потерявшее двоих своих братьев семейство Метательных ножей Бао-Гунь,
равно как и их Придатка, знахарку Ниру, все время приходилось сдерживать --
иначе они непременно бы загнали свою лошадь, пытаясь повторить небывалый
суточный перегон от деревни Сунь-Цзя до Мэйланя, а заодно и всех остальных
коней и половину людей. Тем не менее, ехали мы достаточно быстро, лишь
дважды в день устроив короткие привалы, на которых я помимо воли отмечал
несовершенство тел Придатков и лошадей -- они нуждались в еде, питье, а
также в гораздо более длительном отдыхе, чем мы, Блистающие, что
существенно замедляло наше продвижение.
Странно -- раньше я никогда не размышлял ни о чем подобном вспринимая
действительность такой, какой она вышла из кузницы Небесных Молотов.
Порядок вещей какзался естественным и единственно возможным; да он и
сейчас был таким, но... за все нужно платить. Люди и животные платили
быстрым разрушением тел за свою подвижность, а мы, Блистающие --
невозможностью самостоятельно передвигаться так, как нам хотелось бы, за
долгий век и застывшее совершенство своих стальных тел.
Вот так-то... подумали, посетовали на жизнь и поехали дальше.
... Ехали почти не разговаривая. Метательные ножи, я с Обломком, Заррахид с
Саем -- во главе отряда; чуть отстав -- Пояс Пустыни, Но-дачи и Кунда Вонг, а
за ними и все остальные.
Поглядывая время от времени на скачущих позади Маскина Тринадцатого и
Эмраха ит-Башшара, Я-Чэн всякий раз отмечал ту легкость и уверенную
посадку, с которой они держались в седле; и кривые ноги Эмраха обнимали
бока жилистой буланой кобылы с той же естественностью, что и Пояс Пустыни
-- талию своего Придатка.
Лишь теперь Чэн-Я начал понимать, отчего неугомонный Друдл в свое время
прозвал харзийца Конским Клещом. Да уж, отнюдь не за въедливость или
привычку цепляться к собеседнику хуже репейника... Что-что, а обращаться с
лошадьми Эмрах умел. И Кос с Заррахидом, и Кунда с Фаризой, и Но-дачи с
Асахиро, и даже Ниру с ножами Бао-Гунь -- все они выгодно отличались от
Меня-Чэна знанием конских статей и повадок, но до ит-Башшара и Пояса
Пустыни им было далеко.
Впрочем, выносливость и ровный шаг Демона У частично скрадывали нашу
относительную неумелость, и я довольно быстро приловчился не хлопать
раздражительного Демона по боку, когда не требовалось.
А большего от нас никто и не ждал.
Не скачки, однако...
... Мы проезжали разбросанные в низинах деревни, затопленные рисовые поля,
тенистые рощи -- и только к вечеру перед нами выросла невысокая горная
гряда, освещенная багровыми отблесками предзакатного солнца.
-- Остановимся на ночлег? -- тихо спросил Заррахид.
Я согласно кивнул, потом подождал, пока Чэн придержит Демона У, и вылетел
из ножен, вскинувшись вверх.
Все послушно остановились.
-- Привал! -- звонко объявил Я-Чэн.-- Разбиваем лагерь!..
Ниру и ножи Бао-Гунь, похоже, собирались скакть всю ночь, но внешне ничем
не выказали своего недовольства, признавая в нас с Чэном предводителей.
Остановились мы в небольшой ложбине, по каменистому дну которой протекал
ручей, скрываясь в осыпи. Коней тут же стреножили и пустили пастись на
склоны, а Заррахид с Косом немедленно принялись втихъомолку советоваться с
Но-дачи и Асахиро, и громогласно отдавать распоряжения от нашего с Чэном
имени.
Распоряжения оказались на редкость толковыми, лагерь обустроился быстро и,
по-моему, у всех сложилось впечатление, что этим они обязаны исключительно
нашему мудрому руководству -- хотя на самом деле Я-Чэн понятия не имел, как
разбивается походный лагерь ( если не предполагать, что он разбивается на
мелкие части, после чего все расходятся удовлетворенными ).
Правда, последователи истины Батин -- не считая Пояса Пустыни с Эмрахом --
тоже мало что смыслили в походной жизни, так что наше невежество осталось
почти незамеченным.
Вот вам и предводитель! Тут не то что страной -- небольшим отрядом, и то
управлять не умею...
... В центре лагеря уже вовсю полыхал костер, и Ниру с Матушкой Ци под
руководством вездесущего Коса усердно колдовали над каким-то варевом.
По мнению Чэна, варево пахло весьма аппетитно.
-- Зеленая шурпа с кореньями! -- наконец объявил ан-Танья, и сразу же добавил:
-- По фамильному рецепту семьи Анкоров Вэйских!
Чэн о подобном рецепте и слыхом не слыхивал, но все ели да похваливали --
сам Чэн похваливал бы громче всех, но стеснялся -- а мы, Блистающие,
собрались тем временем в большом шатре.
Говорили вползвона и как-то скупо. О чем? О том, чито завтра мы, скорее
всего, доберемся до несчастной деревни Сунь-Цзя близ границы песков Кулхан
-- вернее, до того, что от этой деревни осталось; о том, что Диких Лезвий
Шулмы там уже наверняка не окажется -- и нам придется искать их неизвестно
где и неизвестно сколько...
О том, что шулмусы могли успеть попросту отправиться обратно через Кулхан
-- об этом старались не говорить. Как и о том, что будет, когда(если) мы их
настигнем.
Кунда все время зло ругалась, а Обломок угрюмо помалкивал.
Потом вернулись сытые люди, и мы с Но-дачи отправились по-Беседовать при
свете костра на сон грядущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
И поэтому я даже не удивился, когда в ответ Демону У раздалось ржание иного
жеребца, того гнедого призрака, на котором мы с Чэном уже неслись когда-то
через город-призрак, через пылающий Кабир восьмисотлетней давности...
гнедой ржал, пока его отвязывал от рукояти Пути Меча невысокий стройный
человек в знакомом доспехе и с ятаганом у пояса, тяжелым ятаганом с простой
рукоятью без самоцветов и серебряных насечек.
"Фархад! -- хотел позвать я.-- Фархад иль-Рахш!.."
Но Фархад иль-Рахш и Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби уже проскакали сквозь
нас, и вновь мы остались одни -- я, Чэн и несущийся во весь опор Демон У, и
путник впереди, и рукоять позади, и Белые горы Сафед-Кух вокруг, и...
"Одни? -- рассмеялось небо над нами.-- Одни? Одни против меня?!"
-- Мне снился сон. Спроси -- о чем? Отвечу -- ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнем...
2
Проснувшись, я некоторое время просто лежал рядом с Чэном, чувствуя на себе
спокойную тяжесть его правой руки и разглядывая приспущенный полог
шатра.
Два дня дороги от Мэйланя сюда, почти к самой границе песков Кулхан,
порядком утомили меня. И даже не столько утомили, сколько заставили
частенько ощущать себя лишним, неумелым лжецом, словно я зачем-то нацепил
ворованные ножны Шешеза Абу-Салима и пытался убедить окружающих, что
на самом деле я -- ятаган фарр-ла-Кабир
Я лежал и лдениво перебирал в памяти горсточку событий, которыми были не
ст
оль богаты прошедшие дни...
... Потерявшее двоих своих братьев семейство Метательных ножей Бао-Гунь,
равно как и их Придатка, знахарку Ниру, все время приходилось сдерживать --
иначе они непременно бы загнали свою лошадь, пытаясь повторить небывалый
суточный перегон от деревни Сунь-Цзя до Мэйланя, а заодно и всех остальных
коней и половину людей. Тем не менее, ехали мы достаточно быстро, лишь
дважды в день устроив короткие привалы, на которых я помимо воли отмечал
несовершенство тел Придатков и лошадей -- они нуждались в еде, питье, а
также в гораздо более длительном отдыхе, чем мы, Блистающие, что
существенно замедляло наше продвижение.
Странно -- раньше я никогда не размышлял ни о чем подобном вспринимая
действительность такой, какой она вышла из кузницы Небесных Молотов.
Порядок вещей какзался естественным и единственно возможным; да он и
сейчас был таким, но... за все нужно платить. Люди и животные платили
быстрым разрушением тел за свою подвижность, а мы, Блистающие --
невозможностью самостоятельно передвигаться так, как нам хотелось бы, за
долгий век и застывшее совершенство своих стальных тел.
Вот так-то... подумали, посетовали на жизнь и поехали дальше.
... Ехали почти не разговаривая. Метательные ножи, я с Обломком, Заррахид с
Саем -- во главе отряда; чуть отстав -- Пояс Пустыни, Но-дачи и Кунда Вонг, а
за ними и все остальные.
Поглядывая время от времени на скачущих позади Маскина Тринадцатого и
Эмраха ит-Башшара, Я-Чэн всякий раз отмечал ту легкость и уверенную
посадку, с которой они держались в седле; и кривые ноги Эмраха обнимали
бока жилистой буланой кобылы с той же естественностью, что и Пояс Пустыни
-- талию своего Придатка.
Лишь теперь Чэн-Я начал понимать, отчего неугомонный Друдл в свое время
прозвал харзийца Конским Клещом. Да уж, отнюдь не за въедливость или
привычку цепляться к собеседнику хуже репейника... Что-что, а обращаться с
лошадьми Эмрах умел. И Кос с Заррахидом, и Кунда с Фаризой, и Но-дачи с
Асахиро, и даже Ниру с ножами Бао-Гунь -- все они выгодно отличались от
Меня-Чэна знанием конских статей и повадок, но до ит-Башшара и Пояса
Пустыни им было далеко.
Впрочем, выносливость и ровный шаг Демона У частично скрадывали нашу
относительную неумелость, и я довольно быстро приловчился не хлопать
раздражительного Демона по боку, когда не требовалось.
А большего от нас никто и не ждал.
Не скачки, однако...
... Мы проезжали разбросанные в низинах деревни, затопленные рисовые поля,
тенистые рощи -- и только к вечеру перед нами выросла невысокая горная
гряда, освещенная багровыми отблесками предзакатного солнца.
-- Остановимся на ночлег? -- тихо спросил Заррахид.
Я согласно кивнул, потом подождал, пока Чэн придержит Демона У, и вылетел
из ножен, вскинувшись вверх.
Все послушно остановились.
-- Привал! -- звонко объявил Я-Чэн.-- Разбиваем лагерь!..
Ниру и ножи Бао-Гунь, похоже, собирались скакть всю ночь, но внешне ничем
не выказали своего недовольства, признавая в нас с Чэном предводителей.
Остановились мы в небольшой ложбине, по каменистому дну которой протекал
ручей, скрываясь в осыпи. Коней тут же стреножили и пустили пастись на
склоны, а Заррахид с Косом немедленно принялись втихъомолку советоваться с
Но-дачи и Асахиро, и громогласно отдавать распоряжения от нашего с Чэном
имени.
Распоряжения оказались на редкость толковыми, лагерь обустроился быстро и,
по-моему, у всех сложилось впечатление, что этим они обязаны исключительно
нашему мудрому руководству -- хотя на самом деле Я-Чэн понятия не имел, как
разбивается походный лагерь ( если не предполагать, что он разбивается на
мелкие части, после чего все расходятся удовлетворенными ).
Правда, последователи истины Батин -- не считая Пояса Пустыни с Эмрахом --
тоже мало что смыслили в походной жизни, так что наше невежество осталось
почти незамеченным.
Вот вам и предводитель! Тут не то что страной -- небольшим отрядом, и то
управлять не умею...
... В центре лагеря уже вовсю полыхал костер, и Ниру с Матушкой Ци под
руководством вездесущего Коса усердно колдовали над каким-то варевом.
По мнению Чэна, варево пахло весьма аппетитно.
-- Зеленая шурпа с кореньями! -- наконец объявил ан-Танья, и сразу же добавил:
-- По фамильному рецепту семьи Анкоров Вэйских!
Чэн о подобном рецепте и слыхом не слыхивал, но все ели да похваливали --
сам Чэн похваливал бы громче всех, но стеснялся -- а мы, Блистающие,
собрались тем временем в большом шатре.
Говорили вползвона и как-то скупо. О чем? О том, чито завтра мы, скорее
всего, доберемся до несчастной деревни Сунь-Цзя близ границы песков Кулхан
-- вернее, до того, что от этой деревни осталось; о том, что Диких Лезвий
Шулмы там уже наверняка не окажется -- и нам придется искать их неизвестно
где и неизвестно сколько...
О том, что шулмусы могли успеть попросту отправиться обратно через Кулхан
-- об этом старались не говорить. Как и о том, что будет, когда(если) мы их
настигнем.
Кунда все время зло ругалась, а Обломок угрюмо помалкивал.
Потом вернулись сытые люди, и мы с Но-дачи отправились по-Беседовать при
свете костра на сон грядущий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142