Не пролили крови
старейшины Мэйланя Сунь-Павлин и Масакири-кай, а за гордость в Шулме
платить полагается! У них наша гордость трусостью зовется.
Мы помолчали. Толстая сумасшедшая муха, жужжа, носилась от стены к окну и
обратно; стенные панели из ореха "драконов глаз" отливали коричневым и
черным, отчего комната слегка рябила, как вода озера под легким ветром.
Было тихо. И даже Придаток на гравюре присмирел, потупил взгляд и закусил
в раздумьи клок бороды.
-- Предположим, что я найду оставшихся,-- первым нарушил молчание я.-- Я
найду старейшин Каму Мотогари и Нагинату Катори сан-Кесе, и выясню, что
они пребывают в добром здравии. Или что их сожгли в кузнечном горне,
утопили в колодце или украли сто лет тому назад. Ну и что? В Кабире хоть
были виновные в убийствах -- я не хочу тебя задеть, Сай! -- а здесь сплошные
совпадения и случайности...
-- И всего раз в десятилетие,-- добавил Кос.-- Довольно-таки редко.
-- Это для вас, людей, редко,-- оборвал его Дзюттэ, а Я-Чэн послушно
переводил слова обоих.-- А для нас, Блистающих, с нашим сроком жизни это
даже очень часто. Более чем часто... В Кабире были виновные в убийствах,
Единорог. Я опасаюсь, не найдем ли мы здесь виновных в самоубийствах. Вот
чего я опасаюсь.
Было тихо. И лишь жужжала несчастная муха, мотаясь туда-сюда, от стены к
окну, от Кабира к Мэйланю; и не находя выхода.
Никакого выхода.
Глава пятнадцатая.
1.
-- Есть хочу,-- вдруг заявил Кос.-- С утра не успел, до полудня с бумагами
провозился, теперь вот говорим и говорим... Вам, Блистающим, хорошо, вы от
полировки сыты! Ничего, сто лет ждали, пока мы приедем и во всем разберемся
-- могут еще час подождать!
Уверенность ан-Таньи в том, что весь Мэйлань сотню лет ждал исключительно
нас и того, что именно мы разберемся в загадках происходящего -- эта
уверенность показалась Мне-Чэну напускной, но, как ни странно, сильно
приободрила.
"И впрямь хороший человек у Заррахида,-- с теплой усмешкой подумал я.--
Хороший человек Кос ан-Танья. Обстоятельный, неунывающий и... и
голодный! Надо бы покормить..."
"Я тоже хороший человек,-- ответно подумал Чэн.-- Меня тоже надо
покормить. В конце концов, Кос -- Придаток Заррахида, пусть о нем эсток и
заботится..."
Напоминание было излишним. Заррахид, безусловно, позаботился, да и сам
Кос не отстал -- они кликнули слуг и Малых Блистающих, и я понял, что
хороший дворецкий -- он и в Мэйлане хороший дворецкий. Потому что Малые
моего здешнего дома, вне всяких сомнений, больше побаивались Заррахида, чем
меня, их законного господина; а слуги-Придатки -- Коса.
Не прошло и десяти минут, как выяснилось, что Чэна и Коса (Высшего Чэна и
господина ан-Танью, и никак иначе!) ждет стол в трапезной на первом этаже, и
сам стол давным-давно накрыт, и не просто накрыт, а прямо-таки ломится от
явств кухонь кабирской, мэйланьской, верхневэйской, и какой-то еще...
Чэн пожалел бедный стол, махнул ан-Танье -- и они пошли спасать стол от
непосильной ноши; а я влез в ножны, прицепившись кольцами к Чэновому
поясу, и отправился с Чэном в трапезную.
Лестница.
Коридор.
А вот и трапезная.
Обед прошел в молчании. Люди жевали, я -- единственный Блистающий в
трапезной, поскольку даже слуги были одной расы с Чэном и Косом, а
Блистающие оставались за порогом -- лежал, как обычно, у Чэна на коленях,
прикрытый краем скатерти, лежал и обдумывал все, услышанное наверху.
Прав был Дзю, уж очень все, произошедшее в Мэйлане за сто лет моего
отсутствия, смахивало на заранее продуманные самоубийства. Самоубийства
Блистающих. И не просто Блистающих, а старейшин, входящих (входивших!) в
тот самый Совет Высших, который изгнал некогда знатную молодежь из
Мэйланя и не объяснил причины.
Старейшины, главы родов, и почти точно раз в десять лет... была, была
причина нашего изгнания, не могла не быть!..
... В дверях возник слуга-человек и со значением откашлялся.
Кос с неестественно раздутыми щеками, отчего его худое лицо выглядело
невообразимо странно, повернулся к дверям.
-- У?! -- спросил ан-Танья.-- У угу-у у-у-у?!
-- Осмелюсь доложить: спрашивают Высшего Чэна Анкора.
-- У гууу-у? -- поднял бровь Кос.
-- Старуха одна,-- слуга оказался на редкость понятливым.-- Назвалась
Матушкой Ци.
Правая рука Чэна с момента появления слуги лежала на мне, так что разговор
людей я слышал прекрасно -- вот только сказанное Косом понимал плохо, в
отличие от того же слуги.
Кадык на Косовой шее задвигался вверх-вниз.
-- Ага! -- радостно и уже членораздельно сообщил ан-Танья.-- На ловца и зверь
бежит!
-- Зверь-то, может, и бежит,-- осадил его Чэн-Я.-- Не суетись, Кос... бабка,
небось, за пергаментом своим пришла. Ну и что ты ей скажешь? В том
пергаменте всего-то и примечательного, что запись насчет родича Ляна и
Скользящего Перста. С которыми должно непонятно что случиться через
девять лет. Интересно все-таки, что ты скажешь старухе по этому поводу?
-- А что, этого мало?! -- разволновался Кос.
-- Не просто мало, а, почитай, вообще ничего. Бабка тебе в глаза рассмеется, и
на этом все закончится. Не пытать же нам ее! Тут тоньше надо... чтоб сама
проговорилась и не заметила. А дальше -- по обстоятельствам.
-- Пожалуй, Высший Чэн, вы правы,-- после долгого раздумья произнес ан-
Танья, выразительно указывая взглядом на слугу, ожидавшего решения.-- Эй,
ты -- поди скажи Матушка Ци, что Высший Чэн ждет ее.
Слуга кивнул и вышел.
2.
Матушка Ци со времени нашей последней встречи ничуть не изменилась -- что
было неудивительно в ее возрасте.
-- Приятной вам трапезы, молодые господа,-- затараторила она с порога,--
приятной трапезы, и доброго здоровья, и радости в ваш дом, и мудрости в вашу
голову, а особенно -- в вашу драгоценную голову. Высший Чэн, ибо слышала я,
что, возможно, вскорости многострадальный Мэйлань обретет в вашем лице
достойного правителя!.. ах да, поговаривают, что у вас еще и свадьба скоро --
так что мудрости в вашу голову, и счастья с молодой женой, и силы в ваши
чресла, и деток побольше, и...
Старуха на этот раз явилась без Чань-бо, так что я полностью перешел на
восприятие Чэна и теперь волей-неволей должен был выслушивать
нескончаемую болтовню говорливой Матушки Ци.
-- Здравствуйте, Матушка,-- вставил наконец Чэн-Я, когда старуха на
мгновенье умолкла, переводя дух и готовясь к очередному словоизвержению.
-- Прошу присаживаться за стол,-- поспешил добавить Кос, явно пытаясь
заткнуть рот Матушки Ци изрядной порцией еды.
Дважды упрашивать старуху не пришлось. Поминутно рассыпаясь в
благодарностях, она тут же уселась напротив Чэна-Меня, пододвинула к себе
сразу три чашки гречневой лапши, пиалу с соевым соусом по-вэйски, блюдо с
полосками тушеного мяса, четыре блюда с грибами, маринованной морковью,
рисом и бобами -- и действительно ненадолго умолкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
старейшины Мэйланя Сунь-Павлин и Масакири-кай, а за гордость в Шулме
платить полагается! У них наша гордость трусостью зовется.
Мы помолчали. Толстая сумасшедшая муха, жужжа, носилась от стены к окну и
обратно; стенные панели из ореха "драконов глаз" отливали коричневым и
черным, отчего комната слегка рябила, как вода озера под легким ветром.
Было тихо. И даже Придаток на гравюре присмирел, потупил взгляд и закусил
в раздумьи клок бороды.
-- Предположим, что я найду оставшихся,-- первым нарушил молчание я.-- Я
найду старейшин Каму Мотогари и Нагинату Катори сан-Кесе, и выясню, что
они пребывают в добром здравии. Или что их сожгли в кузнечном горне,
утопили в колодце или украли сто лет тому назад. Ну и что? В Кабире хоть
были виновные в убийствах -- я не хочу тебя задеть, Сай! -- а здесь сплошные
совпадения и случайности...
-- И всего раз в десятилетие,-- добавил Кос.-- Довольно-таки редко.
-- Это для вас, людей, редко,-- оборвал его Дзюттэ, а Я-Чэн послушно
переводил слова обоих.-- А для нас, Блистающих, с нашим сроком жизни это
даже очень часто. Более чем часто... В Кабире были виновные в убийствах,
Единорог. Я опасаюсь, не найдем ли мы здесь виновных в самоубийствах. Вот
чего я опасаюсь.
Было тихо. И лишь жужжала несчастная муха, мотаясь туда-сюда, от стены к
окну, от Кабира к Мэйланю; и не находя выхода.
Никакого выхода.
Глава пятнадцатая.
1.
-- Есть хочу,-- вдруг заявил Кос.-- С утра не успел, до полудня с бумагами
провозился, теперь вот говорим и говорим... Вам, Блистающим, хорошо, вы от
полировки сыты! Ничего, сто лет ждали, пока мы приедем и во всем разберемся
-- могут еще час подождать!
Уверенность ан-Таньи в том, что весь Мэйлань сотню лет ждал исключительно
нас и того, что именно мы разберемся в загадках происходящего -- эта
уверенность показалась Мне-Чэну напускной, но, как ни странно, сильно
приободрила.
"И впрямь хороший человек у Заррахида,-- с теплой усмешкой подумал я.--
Хороший человек Кос ан-Танья. Обстоятельный, неунывающий и... и
голодный! Надо бы покормить..."
"Я тоже хороший человек,-- ответно подумал Чэн.-- Меня тоже надо
покормить. В конце концов, Кос -- Придаток Заррахида, пусть о нем эсток и
заботится..."
Напоминание было излишним. Заррахид, безусловно, позаботился, да и сам
Кос не отстал -- они кликнули слуг и Малых Блистающих, и я понял, что
хороший дворецкий -- он и в Мэйлане хороший дворецкий. Потому что Малые
моего здешнего дома, вне всяких сомнений, больше побаивались Заррахида, чем
меня, их законного господина; а слуги-Придатки -- Коса.
Не прошло и десяти минут, как выяснилось, что Чэна и Коса (Высшего Чэна и
господина ан-Танью, и никак иначе!) ждет стол в трапезной на первом этаже, и
сам стол давным-давно накрыт, и не просто накрыт, а прямо-таки ломится от
явств кухонь кабирской, мэйланьской, верхневэйской, и какой-то еще...
Чэн пожалел бедный стол, махнул ан-Танье -- и они пошли спасать стол от
непосильной ноши; а я влез в ножны, прицепившись кольцами к Чэновому
поясу, и отправился с Чэном в трапезную.
Лестница.
Коридор.
А вот и трапезная.
Обед прошел в молчании. Люди жевали, я -- единственный Блистающий в
трапезной, поскольку даже слуги были одной расы с Чэном и Косом, а
Блистающие оставались за порогом -- лежал, как обычно, у Чэна на коленях,
прикрытый краем скатерти, лежал и обдумывал все, услышанное наверху.
Прав был Дзю, уж очень все, произошедшее в Мэйлане за сто лет моего
отсутствия, смахивало на заранее продуманные самоубийства. Самоубийства
Блистающих. И не просто Блистающих, а старейшин, входящих (входивших!) в
тот самый Совет Высших, который изгнал некогда знатную молодежь из
Мэйланя и не объяснил причины.
Старейшины, главы родов, и почти точно раз в десять лет... была, была
причина нашего изгнания, не могла не быть!..
... В дверях возник слуга-человек и со значением откашлялся.
Кос с неестественно раздутыми щеками, отчего его худое лицо выглядело
невообразимо странно, повернулся к дверям.
-- У?! -- спросил ан-Танья.-- У угу-у у-у-у?!
-- Осмелюсь доложить: спрашивают Высшего Чэна Анкора.
-- У гууу-у? -- поднял бровь Кос.
-- Старуха одна,-- слуга оказался на редкость понятливым.-- Назвалась
Матушкой Ци.
Правая рука Чэна с момента появления слуги лежала на мне, так что разговор
людей я слышал прекрасно -- вот только сказанное Косом понимал плохо, в
отличие от того же слуги.
Кадык на Косовой шее задвигался вверх-вниз.
-- Ага! -- радостно и уже членораздельно сообщил ан-Танья.-- На ловца и зверь
бежит!
-- Зверь-то, может, и бежит,-- осадил его Чэн-Я.-- Не суетись, Кос... бабка,
небось, за пергаментом своим пришла. Ну и что ты ей скажешь? В том
пергаменте всего-то и примечательного, что запись насчет родича Ляна и
Скользящего Перста. С которыми должно непонятно что случиться через
девять лет. Интересно все-таки, что ты скажешь старухе по этому поводу?
-- А что, этого мало?! -- разволновался Кос.
-- Не просто мало, а, почитай, вообще ничего. Бабка тебе в глаза рассмеется, и
на этом все закончится. Не пытать же нам ее! Тут тоньше надо... чтоб сама
проговорилась и не заметила. А дальше -- по обстоятельствам.
-- Пожалуй, Высший Чэн, вы правы,-- после долгого раздумья произнес ан-
Танья, выразительно указывая взглядом на слугу, ожидавшего решения.-- Эй,
ты -- поди скажи Матушка Ци, что Высший Чэн ждет ее.
Слуга кивнул и вышел.
2.
Матушка Ци со времени нашей последней встречи ничуть не изменилась -- что
было неудивительно в ее возрасте.
-- Приятной вам трапезы, молодые господа,-- затараторила она с порога,--
приятной трапезы, и доброго здоровья, и радости в ваш дом, и мудрости в вашу
голову, а особенно -- в вашу драгоценную голову. Высший Чэн, ибо слышала я,
что, возможно, вскорости многострадальный Мэйлань обретет в вашем лице
достойного правителя!.. ах да, поговаривают, что у вас еще и свадьба скоро --
так что мудрости в вашу голову, и счастья с молодой женой, и силы в ваши
чресла, и деток побольше, и...
Старуха на этот раз явилась без Чань-бо, так что я полностью перешел на
восприятие Чэна и теперь волей-неволей должен был выслушивать
нескончаемую болтовню говорливой Матушки Ци.
-- Здравствуйте, Матушка,-- вставил наконец Чэн-Я, когда старуха на
мгновенье умолкла, переводя дух и готовясь к очередному словоизвержению.
-- Прошу присаживаться за стол,-- поспешил добавить Кос, явно пытаясь
заткнуть рот Матушки Ци изрядной порцией еды.
Дважды упрашивать старуху не пришлось. Поминутно рассыпаясь в
благодарностях, она тут же уселась напротив Чэна-Меня, пододвинула к себе
сразу три чашки гречневой лапши, пиалу с соевым соусом по-вэйски, блюдо с
полосками тушеного мяса, четыре блюда с грибами, маринованной морковью,
рисом и бобами -- и действительно ненадолго умолкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142