Чэн пожал плечами, но перечить не стал.
И он, и я понимали, что здесь дело не чисто. Предположить, что Обломок
решил удовлетворить свое досужее любопытство, не расслышав последних слов
спиц, или просто не придав им значения -- ну уж нет, кто угодно, но только не
Дзю...
-- Ну,-- начал Чэн,-- невысокая такая, на полголовы ниже меня... чуть полнее,
чем принято в Кабире, руки округлые и мягкие, пальцы двигаются легко и
быстро, грудь Юнъэр... слушай, Дзю, ну не могу я так! Тебе же ее грудь -- как
мне твоя гарда! Чисто деловой интерес!.. грудь ему описывай...
-- Не отвлекайся,-- строго заметил Обломок, и Чэн-Я покраснел.-- И гарду мою
не тронь... в переносном, разумеется, смысле! А грудь... Так, о груди не надо,
будем считать, что интерес у меня сугубо эстетический, и продолжим дальше...
-- Лицо,-- покорно продолжил Чэн-Я,-- лицо... Ну, круглое у нее лицо, нос
орлиный, глаза миндалевидные, мечтательные такие, но...
-- Конкретнее! -- возмутился Дзюттэ.
-- Раскосые у нее глаза! -- чуть не закричал Чэн-Я.-- Раскосые, но большие и
вытянутые! Проклятье!.. Рот маленький, чуть подкрашен, уши тоже маленькие,
зато ресницы большие... Длинные ресницы! Желтый бог Мо тебя проглоти,
Обломок несчастный!
-- О боге Мо -- после,-- распорядился Дзю.-- Одежду описывай. И чтоб
подробно.
-- Одежда, одежда... Прическа высоким узлом с перьями зимородка и
жемчужными нитями, две шпильки в виде парящих фениксов...
-- Это не одежда,-- Дзю был неумолим.-- Не морочь мне набалдашник!
Продолжай!
-- Одежда... Халат длинный, багрово-дымчатого атласа, расшит цветами, по
подолу... по подолу -- жемчуг. Пояс-обруч, свисает чуть ниже талии, украшен
бляхами из яшмы в золотой оправе... туфельки шелковые, остроносые, узор
выткан ярко-пунцовой и золотой нитью... безрукавка еще поверх халата,
бледно-салатная, что ли...
Чэн все говорил, я послушно переводил, превращая слова человеческой речи в
звуки языка Блистающих -- но я чувствовал, как с каждым произнесенным
вслух словом в Чэне что-то меняется. Словно это были не слова, а капли
усиливающегося дождя, падающие на пылающую жаровню, и вот уже огонь
шипит и утихает, дым сизым облаком окутывает углубление с трещащими
угольями... зыбко и сыро...
-- Хватит,-- наконец смилостивился Обломок.-- Единорог, теперь ты!
-- Что -- я?
-- Рассказывай! О спицах этих болтливых рассказывай! Вслух, и чтоб Чэн
слышал!..
И экзекуция повторилась.
... Когда я умолк, обессиленный и опустошенный, Дзю поворочался за поясом и
расслабился.
-- Когда я был молодым и гораздо более умным, чем сейчас,-- ни к кому не
обращаясь, сообщил он,-- я мечтал о ножнах. Были одни такие ножны, с
бахромой по ободку. Спать не мог -- все эти ножны снились. И тогда один
старый шут, нож Бечак иль-Карс, предложил мне рассказать ему о моих
вожделенных ножнах. Только подробно и не упуская ни одной детали... И я
рассказал. А потом снова увидел эти ножны. Ножны как ножны, ничего
особенного... Очарование ушло. Когда любишь, невозможно рассказать, за что
любишь... а если возможно -- то это уже не любовь. Чэн, Единорог -- гляньте в
щелку: эти спицы Мэйлань-го и их Юнъэр не видны ли?
И мы глянули. И увидели Эмейских спиц и госпожу Юнъэр, с кем-то
разговаривающих. И еще увидели накрытые столы, входящих гостей... все, как
обычно. И снова -- Эмейские спицы. И снова Юнъэр Мэйланьская.
И -- ничего. Сизый дым над жаровней. Потрясение ушло. Обаятельные сестры-
Блистающие, милая и умная женщина... ну и?.. ну и не более того.
-- Ты жесток, Дзю,-- тихо сказал я.
-- Спасибо, Дзю,-- тихо сказал Чэн.
-- Ты жесток, Дзю,-- тихо сказали мы.-- Спасибо.
-- Не за что,-- буркнул Обломок.
И добавил:
-- Я -- шут. А шуты добрыми не бывают.
-- Ты шут Шешеза фарр-ла-Кабир,-- зачем-то заметил я.
Дзю усмехнулся.
-- А ты? -- спросил он.
-- Что -- я?
-- То-то же...-- как-то невпопад завершил Обломок.-- Шуты не бывают
добрыми, Единорог. И еще -- шуты не бывают чьими-то...
-- Наставник был добрым,-- пробормотал Чэн-Я, и железные пальцы на моей
рукояти превратились в тиски, и я чуть не закричал от боли.
От той, давней боли, от эха ночного Кабира, от ночи, в которой умирал
маленький ятаган, бывший Детским Учителем...
-- Наставник был добрым,-- еле слышно согласился Дзюттэ.-- Наставник -- был.
3.
А празднество получилось таким, как и любое другое. Местные Придатки
вовсю шумели за богато накрытыми столами, всячески развлекая Чэна; в
оружейном углу цвет здешних Блистающих не давал мне скучать, распрашивая
отнюдь не об убийствах и преследованиях, а о кабирских модах и турнирах, о
характере ятагана Шешеза, о Посвящении у старого Фархада и о прочих
приятных вещах, располагающих к суесловию.
Я с наигранной живостью отвечал, временами давая ничего не значащие
обещания по-Беседовать то с милым крюком из семейства Тье-Чинчи, то с
вежливой, но настырной секирой из двуручных Фэн-тоу-фу -- простите, ради
Небесного Молота, как только выпадет свободная минутка, а вот когда она
выпадет -- совершенно неизвестно, но я обязательно, обязательно...
"Ну почему у меня всякий раз празднества предвещают какую-то
неприятность?! -- размышлял я, делая вид, что слушаю мэйланьские сплетни в
изложении двух разговорчивых сабель Чандрахасса.-- Почему?! Посвящение у
Абу-Салимов -- и турнир, веселье у Коблана -- и побоище в переулке; теперь в
Мэйлане два торжества подряд -- и невесть откуда объявляется помолвка! При
чем тут помолвка?! Ну, Чэна давно пора женить -- так сейчас не время... а мне
свадьбы играть -- дело, конечно, хорошее, только кто Волчьей Метле объяснит,
что оно, дело это, хорошее, и что не надо по этому поводу платки у спиц
Мэйлань-го в клочья драть..."
Некоторые из приглашенных гостей время от времени выходили из зала по-
Беседовать -- здесь было не принято Беседовать прямо в зале -- мне никто
открыто не предлагал принять в этом участие, но многие Блистающие
вопросительно поглядывали в мою сторону. Я игнорировал досужее
любопытство местных задир, ждущих, так сказать от героя дня немедленных
подвигов,-- и в свою очередь не раз косился на Эмейских спиц, которые не
посещали оружейный угол, а все время находились за отворотом безрукавки
Юнъэр.
Я ожидал продолжения -- уж больно эти слова о помолвке были не ко времени,
чтоб счесть их просто милой шуткой -- но продолжения не было.
Послышалось мне, что ли?!.
В трех-четырех выпадах от меня Обломок привычно развлекал почтенную
публику. Судя по всему, Дзю в считанные минуты стал всеобщим любимцем --
что меня ничуть не удивляло -- а некоторые алебарды после острот Обломка
просто падали от хохота, и их Придаткам приходилось отрываться от стола и
поднимать не в меру смешливых Блистающих.
Рядом с Обломком глубокомысленно помалкивал Заррахид, изредка вставляя
короткие "да" или "нет".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142