Малые Блистающие засуетились вокруг, косясь то на
нас с Шешезом, то на застывшего у дверей эстока Заррахида.
Абу-Салим не обратил на Малых ни малейшего внимания.
-- Хорошо у тебя, Единорог,-- мечтательно протянул он, сверкнув черным
лаком набалдашника.-- Тихо, спокойно... не то что у меня во дворце. Завидую,
честное слово...
-- Я люблю покой... Шешез,-- ответил я, решив принять предложенный тон
разговора.-- Ты же знаешь -- мы, мэйланьцы, в душе отшельники. Приемы да
шествия не по нам. У меня и ножен-то подходящих для такого дела нет, и
оплетка на рукояти вытерлась...
-- Не прибедняйся,-- усмехнулся ятаган,-- все у тебя есть. Тем паче что я как раз
по этому поводу. Ты дядю моего двоюродного, Фархада Абу-Салима иль
Рахша фарр-ла-Кабир знаешь? Понимаю, что имечко длинное, так ведь и дядя у
меня не из коротких... Ну, знаешь или нет?
Я кивнул. Иль-Рахша -- иначе "Крыло бури" -- я видел, когда давал личную
вассальную клятву царствующему дому фарр-ла-Кабир, и еще несколько раз на
очень давних турнирах. На последних Иль-Рахш по каким-то своим причинам
не показывался, но я все равно отлично помнил его нарочито бедную рукоять
без серебра и самоцветов, отрывистую манеру Беседовать и любимый удар с
оттяжкой при рубке предметов.
Сколько ж это времени прошло? Многовато...
Незабываемый был дядя у Шешеза. Фархад Абу-Салим иль-Рахш фарр-ла-
Кабир слыл чуть ли не самым старым Блистающим Кабира, и поговаривали,
что он помнит даже времена Диких Лезвий -- но в это верилось с трудом.
Ятаган удовлетворенно покачал ремнем ножен, провисшим вниз.
-- Вот и хорошо,-- заявил он,-- вот и славно!.. Ты понимаешь, Единорог, у
Фархадова Придатка третьего дня детеныш родился. Крепенький такой,
горластый, не то что предыдущие заморыши... Вот дядя Фархад и решил себе
нового Придатка вырастить. А то, говорит, у старого рука уже не та. Опять же
детеныш, похоже, левша, а у иль-Рахша на это нюх и слабость немалая... В
общем, завтра Церемония Посвящения. Придешь? Ведь у нас из Высших
Мэйланя кто сейчас в Кабире? Ты да еще Тэссэн Седзи, только этот боевой веер
никуда не ходит уже лет восемь. И впрямь отшельники вы, мэйланьцы...
Я подумал. Приглашение, да еще лично от Шешеза (или от самого иль-Рахша?!
а переспросить -- неудобно...) было лестным. Лестным, но неожиданным, а
потому нуждалось в осмыслении. И род мой, и положение в Кабире вполне
оправдывали честь присутствия на Посвящении Придатков правящего дома --
правда, до сих пор высокородные ятаганы предпочитали отправлять на
временный (пока новый Придаток вырастет да обучится) покой членов своей
семьи без посторонних.
И особая пышность при этом тоже не поощрялась. Ну, в крайнем случае
приглашались родственные сабельные кланы, чьи предки и предки ятаганов
фарр-ла-Кабир были выходцами с одних и тех же плоскогорий --
цельнокованные Малхусы с зигзагообразным срезом тупой стороны клинка у
самого острия и необщительные Киличи из ущелий Озека, похожие на
ущербный полумесяц. Ну, еще изредка малочисленные Шамшеры перевала
Рок...
При чем здесь Высшие Мэйланя, я вас спрашиваю? Я и не был-то дома невесть
сколько... вот как перевез в Кабир Хо Анкора, прадеда нынешнего Придатка
Чэна, так и осел в столице... даже в гости домой не езжу. Вот ведь как -- домой в
гости...
Я представил себе, как гордый Шешез Абу-Салим приглашает на Посвящение
Тэссэна Седзи, а упрямый веер отрицательно шевелит потемневшими от
времени пластинами, острыми как бритва, ссылаясь на годы и любовь к
одиночеству -- и понял, что соглашусь.
-- Сочту за честь,-- ответил я.-- Всенепременно буду.
-- Прекрасно! -- искренне обрадовался Шешез, и мне вдруг показалось, что
ятаган за ширмой непринужденности упорно скрывает истинную цель своего
прихода и что сейчас я согласился не только на присутствие при Церемонии
Посвящения, но и на что-то еще, на что, может, и не стоило бы соглашаться.
Мало у меня забот?.. харзиец этот непонятный, Метла опять же уехала и когда
вернется -- неизвестно, а теперь еще и нежданная любовь к мэйланьцам со
стороны династии фарр-ла-Кабир...
-- Просто прекрасно! А то на таких торжествах ржавеешь от скуки! Ты
обязательно приходи, Единорог, расскажешь нам что-нибудь интересное...
Помнишь, твой брат, Большой Да-дао-шу ваши предания любил рассказывать,
пока не уехал домой? О походах Диких Лезвий, о подземной кузнице Нюринге,
о мертвых Блистающих с вечно теплым лезвием... как вы их называете?
Отблеставшие, что ли?
-- Тусклые. Тусклыми их зовут...
Это вырвалось у меня непроизвольно. Не та была тема, чтобы вот так, попусту,
звенеть о ней после захода солнца. Шешез прав -- в древнем Мэйлане верили во
многое, на что большинство Блистающих эмирата предпочли закрыть глаза
или сделать вид, что закрыли... а вот мне все не удавалось. Да и глаза -- их
Придаткам закрывать привычнее, а в Мэйлане говорят: "От страха в ножны не
спрячешься".
Шешез не знал, отчего мой старший брат Да-дао-шу, рядом с которым и
Шешез, и гигант Гвениль казались не такими уж и большими, прошлым летом
спешно бросил все дела в Кабире и вернулся в Мэйлань. Я и сам-то не слыхал
послания от наших старейшин, которое и выдернуло Большого Да из Кабира.
Посчитали, видно, что молод Единорог...
А еще Шешез не знал, отчего три молодых ветви, отпрыски знатнейших
Мэйланьских родов -- Единороги-Гьены, Сизые Лепестки и единственный
наследник Когтя Орла, меч-крюк Цзяньгоу -- в свое время оставили родину и
уехали, не оглянувшись. Я и Да-дао-шу -- в Кабир, остальные кто куда...
Ну и не надо ему об этом знать. Я не много знаю, как младший в роду -- так,
все больше догадки строю -- а Шешезу и вовсе ни к чему.
-- Да-да, верно,-- Шешез довольно потерся о ложе подставки, выложенное
трехслойным войлоком.-- Тусклые, конечно! А я все никак не вспомню... у
Фархада спрашивал -- не отвечает. Совсем старый, видно, стал. Собственную
тень пополам резать хочет. Ну да ладно, это дела семейные... так ты приходи,
Единорог, приходи обязательно!
... Еще около часа мы болтали о всяких светских пустяках, а потом Шешез Абу-
Салим резко засобирался домой, словно вспомнив о чем-то неотложном.
-- В Хаффе, на открытом турнире, вскользь бросил ятаган, пока его Придаток
поднимался из-за стола, оправляя алый кушак на объемистом животе,-- у
Кривого Килича Энгра неприятность вышла. Ты вот его не знаешь, а у него
Придатка испортили. По-крупному. Сам понимаешь, сабельные кланы -- они
горячие, им молодые Придатки нужны, а тут правую ногу подчистую отрезало.
Выше колена. И самого Кривого Килича выщербили...
-- Кто? -- холодея, перебил я, забыв о приличиях.-- Может, кто-то из
неопытных, вчера кованных? Нет, глупость говорю, их на открытый турнир и
не допустили бы, на первой же рубке отсеяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
нас с Шешезом, то на застывшего у дверей эстока Заррахида.
Абу-Салим не обратил на Малых ни малейшего внимания.
-- Хорошо у тебя, Единорог,-- мечтательно протянул он, сверкнув черным
лаком набалдашника.-- Тихо, спокойно... не то что у меня во дворце. Завидую,
честное слово...
-- Я люблю покой... Шешез,-- ответил я, решив принять предложенный тон
разговора.-- Ты же знаешь -- мы, мэйланьцы, в душе отшельники. Приемы да
шествия не по нам. У меня и ножен-то подходящих для такого дела нет, и
оплетка на рукояти вытерлась...
-- Не прибедняйся,-- усмехнулся ятаган,-- все у тебя есть. Тем паче что я как раз
по этому поводу. Ты дядю моего двоюродного, Фархада Абу-Салима иль
Рахша фарр-ла-Кабир знаешь? Понимаю, что имечко длинное, так ведь и дядя у
меня не из коротких... Ну, знаешь или нет?
Я кивнул. Иль-Рахша -- иначе "Крыло бури" -- я видел, когда давал личную
вассальную клятву царствующему дому фарр-ла-Кабир, и еще несколько раз на
очень давних турнирах. На последних Иль-Рахш по каким-то своим причинам
не показывался, но я все равно отлично помнил его нарочито бедную рукоять
без серебра и самоцветов, отрывистую манеру Беседовать и любимый удар с
оттяжкой при рубке предметов.
Сколько ж это времени прошло? Многовато...
Незабываемый был дядя у Шешеза. Фархад Абу-Салим иль-Рахш фарр-ла-
Кабир слыл чуть ли не самым старым Блистающим Кабира, и поговаривали,
что он помнит даже времена Диких Лезвий -- но в это верилось с трудом.
Ятаган удовлетворенно покачал ремнем ножен, провисшим вниз.
-- Вот и хорошо,-- заявил он,-- вот и славно!.. Ты понимаешь, Единорог, у
Фархадова Придатка третьего дня детеныш родился. Крепенький такой,
горластый, не то что предыдущие заморыши... Вот дядя Фархад и решил себе
нового Придатка вырастить. А то, говорит, у старого рука уже не та. Опять же
детеныш, похоже, левша, а у иль-Рахша на это нюх и слабость немалая... В
общем, завтра Церемония Посвящения. Придешь? Ведь у нас из Высших
Мэйланя кто сейчас в Кабире? Ты да еще Тэссэн Седзи, только этот боевой веер
никуда не ходит уже лет восемь. И впрямь отшельники вы, мэйланьцы...
Я подумал. Приглашение, да еще лично от Шешеза (или от самого иль-Рахша?!
а переспросить -- неудобно...) было лестным. Лестным, но неожиданным, а
потому нуждалось в осмыслении. И род мой, и положение в Кабире вполне
оправдывали честь присутствия на Посвящении Придатков правящего дома --
правда, до сих пор высокородные ятаганы предпочитали отправлять на
временный (пока новый Придаток вырастет да обучится) покой членов своей
семьи без посторонних.
И особая пышность при этом тоже не поощрялась. Ну, в крайнем случае
приглашались родственные сабельные кланы, чьи предки и предки ятаганов
фарр-ла-Кабир были выходцами с одних и тех же плоскогорий --
цельнокованные Малхусы с зигзагообразным срезом тупой стороны клинка у
самого острия и необщительные Киличи из ущелий Озека, похожие на
ущербный полумесяц. Ну, еще изредка малочисленные Шамшеры перевала
Рок...
При чем здесь Высшие Мэйланя, я вас спрашиваю? Я и не был-то дома невесть
сколько... вот как перевез в Кабир Хо Анкора, прадеда нынешнего Придатка
Чэна, так и осел в столице... даже в гости домой не езжу. Вот ведь как -- домой в
гости...
Я представил себе, как гордый Шешез Абу-Салим приглашает на Посвящение
Тэссэна Седзи, а упрямый веер отрицательно шевелит потемневшими от
времени пластинами, острыми как бритва, ссылаясь на годы и любовь к
одиночеству -- и понял, что соглашусь.
-- Сочту за честь,-- ответил я.-- Всенепременно буду.
-- Прекрасно! -- искренне обрадовался Шешез, и мне вдруг показалось, что
ятаган за ширмой непринужденности упорно скрывает истинную цель своего
прихода и что сейчас я согласился не только на присутствие при Церемонии
Посвящения, но и на что-то еще, на что, может, и не стоило бы соглашаться.
Мало у меня забот?.. харзиец этот непонятный, Метла опять же уехала и когда
вернется -- неизвестно, а теперь еще и нежданная любовь к мэйланьцам со
стороны династии фарр-ла-Кабир...
-- Просто прекрасно! А то на таких торжествах ржавеешь от скуки! Ты
обязательно приходи, Единорог, расскажешь нам что-нибудь интересное...
Помнишь, твой брат, Большой Да-дао-шу ваши предания любил рассказывать,
пока не уехал домой? О походах Диких Лезвий, о подземной кузнице Нюринге,
о мертвых Блистающих с вечно теплым лезвием... как вы их называете?
Отблеставшие, что ли?
-- Тусклые. Тусклыми их зовут...
Это вырвалось у меня непроизвольно. Не та была тема, чтобы вот так, попусту,
звенеть о ней после захода солнца. Шешез прав -- в древнем Мэйлане верили во
многое, на что большинство Блистающих эмирата предпочли закрыть глаза
или сделать вид, что закрыли... а вот мне все не удавалось. Да и глаза -- их
Придаткам закрывать привычнее, а в Мэйлане говорят: "От страха в ножны не
спрячешься".
Шешез не знал, отчего мой старший брат Да-дао-шу, рядом с которым и
Шешез, и гигант Гвениль казались не такими уж и большими, прошлым летом
спешно бросил все дела в Кабире и вернулся в Мэйлань. Я и сам-то не слыхал
послания от наших старейшин, которое и выдернуло Большого Да из Кабира.
Посчитали, видно, что молод Единорог...
А еще Шешез не знал, отчего три молодых ветви, отпрыски знатнейших
Мэйланьских родов -- Единороги-Гьены, Сизые Лепестки и единственный
наследник Когтя Орла, меч-крюк Цзяньгоу -- в свое время оставили родину и
уехали, не оглянувшись. Я и Да-дао-шу -- в Кабир, остальные кто куда...
Ну и не надо ему об этом знать. Я не много знаю, как младший в роду -- так,
все больше догадки строю -- а Шешезу и вовсе ни к чему.
-- Да-да, верно,-- Шешез довольно потерся о ложе подставки, выложенное
трехслойным войлоком.-- Тусклые, конечно! А я все никак не вспомню... у
Фархада спрашивал -- не отвечает. Совсем старый, видно, стал. Собственную
тень пополам резать хочет. Ну да ладно, это дела семейные... так ты приходи,
Единорог, приходи обязательно!
... Еще около часа мы болтали о всяких светских пустяках, а потом Шешез Абу-
Салим резко засобирался домой, словно вспомнив о чем-то неотложном.
-- В Хаффе, на открытом турнире, вскользь бросил ятаган, пока его Придаток
поднимался из-за стола, оправляя алый кушак на объемистом животе,-- у
Кривого Килича Энгра неприятность вышла. Ты вот его не знаешь, а у него
Придатка испортили. По-крупному. Сам понимаешь, сабельные кланы -- они
горячие, им молодые Придатки нужны, а тут правую ногу подчистую отрезало.
Выше колена. И самого Кривого Килича выщербили...
-- Кто? -- холодея, перебил я, забыв о приличиях.-- Может, кто-то из
неопытных, вчера кованных? Нет, глупость говорю, их на открытый турнир и
не допустили бы, на первой же рубке отсеяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142