Абдулла стал заведующим отделением. К месту и не к месту заботясь о добром имени своего рода, он поучал, выговаривал, наставлял.
Аспанбай, слушая его, хорошо усвоил, какое поведение приличествует члену семьи, куда он попал.
— Пусть другие хоть по-собачьи лают, а дети Абдуллы должны думать о приличии,— любил повторять тесть.
Обостренная интуиция Аспанбая сослужила ему и плохую службу. Присмотревшись хорошенько к тестю, он прочел в его глазах такую мысль: да, печально, но что же поделаешь, если господь соединил мою дочь с безродным, а меня заставил жить с ним рядом?
Наивный Аспанбай прозрел и содрогнулся. Сначала он хотел схватить свою Райгуль и укатить с нею в Алма-Ату, к «дядюшке Али», но мечта эта, завихрившись как пыль, пылью и улеглась. Я не вправе распоряжаться судьбой Райгуль, сказал себе Аспанбай. Она не сможет покинуть родителей, хватит того, что они вообще разрешили нам пожениться.
Через месяц после свадьбы молодоженов пригласил к себе директор совхоза Асылжан. Еще на свадьбе он не понравился Аспанбаю своей бесцеремонностью, да и очень уж походил на своего младшего брата Асылхана (или тог на него?!), поэтому Аспанбай шел к директору с неохотой, но тот встретил молодых приветливо, и Аспанбай подумал, что напрасно он так настороженно относился к Асылжану, ничего в нем плохого нет.
Первый раз в жизни вошел Аспанбай в такой кабинет, впервые разговаривал с начальником. Похож на директора моей школы, с уважением заключил он. Краснощекий Асылжан встретил Аспанбая широкой улыбкой, показав ряд сверкающих зубов.
— Ну, молодая семья, как жизнь?
— Нормально.
— Как настроение?
— Нормальное.
— А какие планы на будущее?
— В каком смысле? — спросила Райгуль.
— Ну... Вы члены ВЛКСМ?
— Да.
— Оба?
— Да.
— Так я и думал. А разве не обязаны комсомольцы трудиться на благо общества?
— Обязаны.
— Ну так вот. Буду привлекать вас к труду. Ты, Аспанбай, что умеешь делать?
— Я? Я умею строить... могу машину водить, трактор...
— О, так ты, оказывается, специалист, каких мало! К сожалению, из-за холодов стройка немного приостановилась... А ты хорошо водишь машину?
— Хорошо...
— Значит, так. Будешь моим личным шофером. Я уже натерпелся от неряхи и лодыря Болая, у него и новая машина года не выдерживает. С тобой — решено. А ты, Райгуль, что умеешь делать?
— Не знаю...
— Как это — не знаешь?
— Кажется, ничего не умею...
— По-моему, ты после школы работала в библиотеке?
— Да, пока Сандигуль не вернулась из декрета.
— В таком случае будешь моим секретарем.
— Я же не умею печатать на машинке...
— Это ничего! Грамотная, слава богу, за месяц освоишь. Договорились?
— Ваша воля.
На следующее утро Аспанбай и Райгуль вышли на работу.
Дом Абдуллы стоял на краю аула, дальше начинались пески, а контора аулсовета, школа, клуб находились в центре. Если идти пешком, то получалось довольно далеко. Молодожены вышли из дома рано утром и всю дорогу почему-то шагали молча, не глядя друг на друга и опустив головы.
Асылжан доволен своим шофером; тот, подобно волу с кольцом в ноздре, тих и спокоен. Скромен: есть ли, нет — незаметно, словно и не человек он, а одна из частей машины; его можно день и ночь гонять с поручениями — даже не нахмурится. Директор совхоза держит две машины. «Волга» возит его в Ташкент на совещания и праздники, «УАЗ-69» — для хозяйства. Каждую свободную минуту Аспанбай ковыряется в моторах.
Совхоз Кызылжиде — хозяйство животноводческое (если не считать небольшую площадь, засеянную хлопком); директору нет покоя ни зимой, ни летом. Несколько табунов лошадей, стада крупного рогатого скота, отары, которые летом пасутся на просторах Сыра, а зимой укрываются у подножия Кызыла. С каждой отарой забот что с городской фабрикой. Но ведь директор совхоза обязан еще ездить на совещания в район и в область плюс прием руководителей из столицы. Словом, Асылжану и вздохнуть некогда.
Сегодня он поднялся ни свет ни заря, кое-как перекусил и помчался в контору. Надо быстро отдать распоряжения собравшимся там специалистам, а потом ехать в пески, на пастбище Уш-Кудык (Три колодца).
Путь дальний, шофер Аспанбай все время молчит, Асылжану надоело смотреть на однообразные барханы, курящиеся на ветру, и он задумался о чабане Манабае, ради которого и отправился в путь.
Асылжан думал так. Есть люди, похожие на дома. Бывает человек — словно комната с настежь распахнутой дверью; бывает, что комнат много, а откроешь первую дверь, уже все комнаты проглядываются; иногда каждая комната закрыта на замок, а порой встречаются и неприступные крепости. Если удастся подобрать ключ к замку, ты сможешь спокойно расхаживать по дому. Руководителю надо уметь подбирать к людям ключи, иначе дело не сдви-
нетея с мертвой точки. Однако (Асылжан хмурится) Маиабай хоть и покладистый парень, все же может упереться, и тогда с ним ой как трудно!
Дорога в песках тяжелая, шестьдесят километров одолели только за четыре часа.
Когда Асылжан и Аспанбай подъехали к отгонному пастбищу, чабан Манабай, увидев начальника, затрусил навстречу ему на своем пугливом коне.
Возле кошары паслись овцы Манабая, Асылжан поздоровался с чабаном, вошел в кошару, тщательно осмотрел, постоял у заготовленных чабаном скирд сена, проверил, сухой ли корм, достаточно ли его, в хороших ли условиях хранится.
— Да, Манабай, ты не одну — две зимы продержишься!— похвалил он чабана.— Кошара у тебя надежная, стены крепкие, бояться буранов тебе не придется, это бураны тебя бояться должны!
Из дома вышла смуглая молодая женщина. По-моему, ее зовут Марзия, подумал Асылжан, мучительно вспоминая имя жены чабана.
— Здравствуйте, кайнага,—приветливо сказала хозяйка.
— Здравствуйте, келинжан!
— Что так долго стоите на дворе? Входите, отдохните. Попейте с дороги чаю!
Асылжан смотрел на молодуху и думал, что она, не в » пример молчуну Манабаю, бойка, наверное, ключ к душе Манабая надо искать с ее помощью.
Чабанский домик был жарко натоплен, в комнате, где Марзия угощала чаем, было чисто и уютно. Асылжан не торопил события, он не приступал к главному, а начал издалека, с мягкой улыбкой, прощупывая почву:
— Вижу, у вас тепло, дела хорошо идут. Чего еще надо! Полна чаша. Смотрю на все это, и душа радуется. Однако одного не пойму, в последнее время все ломают голову, кого поставить чабаном вместо тебя, Манабай. Приехал ко мне Конкаш и сообщил, мол, ходят слухи, что вы переезжать собрались и просите принять у вас отару. Когда я услышал это, честно говоря, встревожился, думал, случилось что-нибудь серьезное, сами понимаете, дело плохо, сейчас похолодало, кого я найду вместо опытного чабана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Аспанбай, слушая его, хорошо усвоил, какое поведение приличествует члену семьи, куда он попал.
— Пусть другие хоть по-собачьи лают, а дети Абдуллы должны думать о приличии,— любил повторять тесть.
Обостренная интуиция Аспанбая сослужила ему и плохую службу. Присмотревшись хорошенько к тестю, он прочел в его глазах такую мысль: да, печально, но что же поделаешь, если господь соединил мою дочь с безродным, а меня заставил жить с ним рядом?
Наивный Аспанбай прозрел и содрогнулся. Сначала он хотел схватить свою Райгуль и укатить с нею в Алма-Ату, к «дядюшке Али», но мечта эта, завихрившись как пыль, пылью и улеглась. Я не вправе распоряжаться судьбой Райгуль, сказал себе Аспанбай. Она не сможет покинуть родителей, хватит того, что они вообще разрешили нам пожениться.
Через месяц после свадьбы молодоженов пригласил к себе директор совхоза Асылжан. Еще на свадьбе он не понравился Аспанбаю своей бесцеремонностью, да и очень уж походил на своего младшего брата Асылхана (или тог на него?!), поэтому Аспанбай шел к директору с неохотой, но тот встретил молодых приветливо, и Аспанбай подумал, что напрасно он так настороженно относился к Асылжану, ничего в нем плохого нет.
Первый раз в жизни вошел Аспанбай в такой кабинет, впервые разговаривал с начальником. Похож на директора моей школы, с уважением заключил он. Краснощекий Асылжан встретил Аспанбая широкой улыбкой, показав ряд сверкающих зубов.
— Ну, молодая семья, как жизнь?
— Нормально.
— Как настроение?
— Нормальное.
— А какие планы на будущее?
— В каком смысле? — спросила Райгуль.
— Ну... Вы члены ВЛКСМ?
— Да.
— Оба?
— Да.
— Так я и думал. А разве не обязаны комсомольцы трудиться на благо общества?
— Обязаны.
— Ну так вот. Буду привлекать вас к труду. Ты, Аспанбай, что умеешь делать?
— Я? Я умею строить... могу машину водить, трактор...
— О, так ты, оказывается, специалист, каких мало! К сожалению, из-за холодов стройка немного приостановилась... А ты хорошо водишь машину?
— Хорошо...
— Значит, так. Будешь моим личным шофером. Я уже натерпелся от неряхи и лодыря Болая, у него и новая машина года не выдерживает. С тобой — решено. А ты, Райгуль, что умеешь делать?
— Не знаю...
— Как это — не знаешь?
— Кажется, ничего не умею...
— По-моему, ты после школы работала в библиотеке?
— Да, пока Сандигуль не вернулась из декрета.
— В таком случае будешь моим секретарем.
— Я же не умею печатать на машинке...
— Это ничего! Грамотная, слава богу, за месяц освоишь. Договорились?
— Ваша воля.
На следующее утро Аспанбай и Райгуль вышли на работу.
Дом Абдуллы стоял на краю аула, дальше начинались пески, а контора аулсовета, школа, клуб находились в центре. Если идти пешком, то получалось довольно далеко. Молодожены вышли из дома рано утром и всю дорогу почему-то шагали молча, не глядя друг на друга и опустив головы.
Асылжан доволен своим шофером; тот, подобно волу с кольцом в ноздре, тих и спокоен. Скромен: есть ли, нет — незаметно, словно и не человек он, а одна из частей машины; его можно день и ночь гонять с поручениями — даже не нахмурится. Директор совхоза держит две машины. «Волга» возит его в Ташкент на совещания и праздники, «УАЗ-69» — для хозяйства. Каждую свободную минуту Аспанбай ковыряется в моторах.
Совхоз Кызылжиде — хозяйство животноводческое (если не считать небольшую площадь, засеянную хлопком); директору нет покоя ни зимой, ни летом. Несколько табунов лошадей, стада крупного рогатого скота, отары, которые летом пасутся на просторах Сыра, а зимой укрываются у подножия Кызыла. С каждой отарой забот что с городской фабрикой. Но ведь директор совхоза обязан еще ездить на совещания в район и в область плюс прием руководителей из столицы. Словом, Асылжану и вздохнуть некогда.
Сегодня он поднялся ни свет ни заря, кое-как перекусил и помчался в контору. Надо быстро отдать распоряжения собравшимся там специалистам, а потом ехать в пески, на пастбище Уш-Кудык (Три колодца).
Путь дальний, шофер Аспанбай все время молчит, Асылжану надоело смотреть на однообразные барханы, курящиеся на ветру, и он задумался о чабане Манабае, ради которого и отправился в путь.
Асылжан думал так. Есть люди, похожие на дома. Бывает человек — словно комната с настежь распахнутой дверью; бывает, что комнат много, а откроешь первую дверь, уже все комнаты проглядываются; иногда каждая комната закрыта на замок, а порой встречаются и неприступные крепости. Если удастся подобрать ключ к замку, ты сможешь спокойно расхаживать по дому. Руководителю надо уметь подбирать к людям ключи, иначе дело не сдви-
нетея с мертвой точки. Однако (Асылжан хмурится) Маиабай хоть и покладистый парень, все же может упереться, и тогда с ним ой как трудно!
Дорога в песках тяжелая, шестьдесят километров одолели только за четыре часа.
Когда Асылжан и Аспанбай подъехали к отгонному пастбищу, чабан Манабай, увидев начальника, затрусил навстречу ему на своем пугливом коне.
Возле кошары паслись овцы Манабая, Асылжан поздоровался с чабаном, вошел в кошару, тщательно осмотрел, постоял у заготовленных чабаном скирд сена, проверил, сухой ли корм, достаточно ли его, в хороших ли условиях хранится.
— Да, Манабай, ты не одну — две зимы продержишься!— похвалил он чабана.— Кошара у тебя надежная, стены крепкие, бояться буранов тебе не придется, это бураны тебя бояться должны!
Из дома вышла смуглая молодая женщина. По-моему, ее зовут Марзия, подумал Асылжан, мучительно вспоминая имя жены чабана.
— Здравствуйте, кайнага,—приветливо сказала хозяйка.
— Здравствуйте, келинжан!
— Что так долго стоите на дворе? Входите, отдохните. Попейте с дороги чаю!
Асылжан смотрел на молодуху и думал, что она, не в » пример молчуну Манабаю, бойка, наверное, ключ к душе Манабая надо искать с ее помощью.
Чабанский домик был жарко натоплен, в комнате, где Марзия угощала чаем, было чисто и уютно. Асылжан не торопил события, он не приступал к главному, а начал издалека, с мягкой улыбкой, прощупывая почву:
— Вижу, у вас тепло, дела хорошо идут. Чего еще надо! Полна чаша. Смотрю на все это, и душа радуется. Однако одного не пойму, в последнее время все ломают голову, кого поставить чабаном вместо тебя, Манабай. Приехал ко мне Конкаш и сообщил, мол, ходят слухи, что вы переезжать собрались и просите принять у вас отару. Когда я услышал это, честно говоря, встревожился, думал, случилось что-нибудь серьезное, сами понимаете, дело плохо, сейчас похолодало, кого я найду вместо опытного чабана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137